Посошок - Александр Башлачев

Ванюша

Как ходил Ванюша бережком вдоль синей речки,Как водил Ванюша солнышко на золотой уздечке…Душа гуляла,душа летела,душа гулялав рубашке белойда в чистом полевсё прямо прямо,и колокольчикбыл выше храма,да в чистом поле,да с песней звонкой.

Но капля крови на нитке тонкойуже сияла, уже блестеласпасая душу,врезалась в тело.

Гулял Ванюша вдоль синей речкии над обрывомраскинул руки —то ли для объятия,то ли для распятия.

Как несло Ванюшу солнце на серебряных подковах,И от каждого копыта по дороге разбегалосьдвадцатьпятьрублейцелковых.Душа гуляет! Душа гуляет!

Да что есть духу, пока не ляжешь,Гуляй, Ванюха! Идешь ты, пляшешь!

Гуляй, собака, живой покуда!Из песни — в драку! От драки — к чуду!

Кто жив тот знает. Такое дело!Душа гуляет и носит тело.

Водись с любовью! Любовь, Ванюха,Не переводят единым духом.

Возьмет за горло — и пой, как сможешь,Как сам на душу свою положишь.

Она приносит огня и хлеба,Когда ты рубишь дорогу к небу.

Оно в охотку. Гори, работа!Да будет водка горька от пота!

Шальное сердце руби в окрошку!Рассыпь, гармошка!Скользи, дорожка!Рассыпь, гармошка!

Да к плясу ноги! А кровь играет!Душа дороги не разбирает.

Через сугробы, через ухабы…Молитесь, девки. Ложитесь, бабы.

Ложись, кобылы! Умри, старуха!В Ванюхе силы! Гуляй, Ванюха!

Танцуй от печки! Ходи в присядку!Рвани уздечку! И душу — в пятку.

Кто жив, тот знает. Такое дело.Душа гуляет. Заносит тело.

Ты, Ванюша, пей да слушай —Однова теперь живем.Непрописанную душуОдним махом оторвем.

Хошь в ад, хошь — в рай!Куда хочешь — выбирай.Да нету рая, нету ада.Никуда теперь не надо.

Вот так штука! Вот так номер!Дата, подпись и печать.И живи, пока не помер.По закону отвечать.

Мы с душою нонче врозь.Пережиток, вопчем.Оторви её да брось —Ножками потопчем.

Нету мотива без коллектива.А какой коллектив —Такой выходит и мотив.

Ох, держи, а то помруВ остроте момента!В церкву едут по утруВсе интеллигенты.

Были — к дьякону, к попу ли,Интересовалися.Сине небо вниз тянули.Тьфу ты! Надорвалися…

Душу брось да растопчи.Мы слюною плюнем.А заместо той свечиКочергу засунем.

А Ванюше припаслаСнега на закуску я.Сорок градусов теплаГреют душу русскую.

Не сестра да не женаДа верная отдушина,Не сестра да не женаДа верная отдушина.

Как весь вечер дожидалося Ивана у трактира красно солнце,Колотило снег копытом и летели во все стороны червонцы.

Душа в загуле.Да вся узлами.Да вы ж задулиСвятое пламя!

Какая темень.

Тут где-то вроде душа гуляет?Да кровью бродит. Умом петляет.

Чего-то душно. Чего-то тошно.Чего-то скушно. И всем тревожно.

Оно тревожно и страшно, братцы!Да невозможно приподыматься.

Да, может, Ванька чего сваляет?А ну-ка, Ванька! Душа гуляет!

Рвани, Ванюша! Чего не в духе?Какие лужи? Причем тут мухи?

Не лезьте в душу! Катитесь к черту!Гляди-ка, гордый! А кто по счету?

С вас аккуратом… — Ох, темнотища!С вас аккуратом выходит тыща!

А он рукою за телогрейку…А за душою — да ни копейки!

Вот то-то вони из грязной плоти:— Он в водке тонет, а сам не плотит!

И навалились, и рвут рубаху,И рвут рубаху, и бьют с размаху.

И воют глухо. Литые плечи.Держись, Ванюха, они калечат!

— Разбили рожу мою хмельную?Убейте душу мою больную!

Вот вы сопели, вертели клювом?Да вы не спели. А я спою вам!

……. А как ходил Ванюша бережком….. вдоль синей речки!……. А как водил Ванюша солнышко….. на золотой уздечке!

Да захлебнулся. Пошла отрава.Подняли тело. Снесли в канаву.

С утра — обида. И кашель с кровью.И панихида у изголовья.

И мне на ухо шепнули:— Слышал?Гулял Ванюха…Ходил Ванюха, да весь и вышел.

Без шапки к двери.— Да что ты, Ванька?Да я не верю!Эх, Ванька, встань-ка!

И тихо встанет печаль немаяНе видя звезды горят, костры ли.И отряхнется, не понимая,Не понимая, зачем зарыли.Пройдет вдоль речки,Да темным лесом,Да темным лесомПоковыляет,Из лесу выйдетИ там увидит,Как в чистом поледуша гуляет,Как в лунном поледуша гуляет,Как в снежном поледуша гуляет…

На жизнь поэтов

Поэты живут. И должны оставаться живыми.Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.Поэты в миру оставляют великое имя,Затем, что у всех на уме — у них на языке.

Но им все трудней быть иконой в размере оклада.Там, где, судя по паспортам — все по местам.Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада,По чистым листам, где до времени — все по устам.

Поэт умывает слова, возводя их в приметыПодняв свои полные ведра внимательных глаз.Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта.И за семерых отмеряет. И режет. Эх, раз, еще раз!

Как вольно им петь. И дышать полной грудью на ладан…Святая вода на пустом киселе неживой.Не плачьте, когда семь кругов беспокойного ладаПойдут по воде над прекрасной шальной головой.

Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.

Поэты идут до конца. И не смейте кричать им— Не надо!Ведь Бог… Он не врет, разбивая свои зеркала.И вновь семь кругов беспокойного, звонкого ладаГлядят Ему в рот, разбегаясь калибром ствола.

Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку,Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу.

Не верте концу. Но не ждите другого расклада.А что там было в пути? Метры, рубли…Неважно, когда семь кругов беспокойного ладаПозволят идти, наконец, не касаясь земли.

Ну вот, ты — поэт… Еле-еле душа в черном теле.Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.Мы можем забыть всех, что пели не так, как умели.Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.

Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.Короткую жизнь. Семь кругов беспокойного ладаПоэты идут. И уходят от нас на восьмой.

Как ветра осенние