Литературная Газета 6474 ( № 31 2014) - Литературка Литературная Газета

что как будто ходит стена из света,

в домике, что в зарослях дикой розы,

вздрагивает дурочка Лизавета,

в комнате без окон с глиняным полом,

на одной из двух железных кроватей,

мать её, убитая метанолом,

превратилась в мумию в пыльном платье,

Лизавета сидит в углу на соломе,

крестится на куру, сыплет ей сечку,

что она одна в этом нищем доме

дурочка не может понять, конечно,

все давно забыли о ней, безгрешной,

только в старой дранке шкрабают крысы,

словно мать, очнувшись во тьме кромешной,

хриплым голосом произносит: «Лиза!»

***

Мальчишка в синем зеркале пруда,

кипящая в реакторе вода,

текучие графитовые стержни,

смертельный никотиновый елей

и фоторобот гаснущих полей,

и город непогашенной надежды,

где белые обрубки тополей

подняли поминальные скворешни,

всё это – я, во мне болезнь весны,

инфекция, которой нет названья,

руины прошлого освещены,

и мертвецы приходят на свиданье,

они идут в замёрзший тамбур сна,

не чувствуя пронзительного ветра,

глотнуть со мной креплёного вина

и покурить, не стряхивая пепла,

потом глядят на бедную одну

шестую часть возлюбленного мира

и падают в грохочущую тьму,

распоротые огненным пунктиром.

Теги: Ольга Дернова , Михаил Дынкин , Дмитрий Мельников

«Боль преодолев в судьбе»

Лариса Меженина. Свет печали и любви: Стихи. - Белгород: ЛитКараВан, 2014. – 72 с. – 300 экз.

В одном из мартовских номеров "ЛГ" за нынешний год была напечатана подборка из девяти стихотворений белгородской поэтессы Ларисы Межениной. Опубликоваться в столичном престижном литературном издании да ещё на одной полосе с Новеллой Матвеевой (Лариса, кстати, тоже сочиняет песни и исполняет их под гитару) – это, конечно, признание того, что у провинциального автора есть по крайней мере искорки таланта. Читая её стихи, в который раз убеждаешься в жизнелюбивой, жизнеубеждающей и жизнеутверждающей силе поэзии.

Я помню Ларису ещё школьницей, когда она приходила на занятия литературной студии «Слово». Скромная улыбающаяся девочка тихим голосом читала свои первые сочинённые строки. В них были естественность, простота и в то же время не присущая её ровесникам печаль.

После окончания средней школы Лариса поступила в педагогический институт, училась на факультете русского языка и литературы. Впереди взрослая интересная жизнь, но все светлые ожидания оборвались однажды утром[?]

Позже она написала:

И прошлой надежды не стало,

Когда я осталась одна,

Когда от неверия пала

В глубокую пропасть без дна.

И всё-таки Лариса с помощью врачей, любви родителей, поддержки подруг и друзей смогла выбраться из этой «пропасти без дна», снова взяла в руки перо, как спасительный посох, и, преодолев недуг, стала писать стихи, в которых свет печали и любви сливаются воедино, светя не только самой Ларисе, но читателям её лирических строк.

С помощью добрых людей, читателей и почитателей поэзии Ларисы Межениной в Белгороде вышли её сборники «Грусть как чистая молитва» (2006) и «Звёздный мост» (2008). В предисловии ко второму она написала: «В наш век, когда постоянно приходится выживать, так хочется просто жить, сохраняя веру в добро, свет, счастье и любовь, то есть самое дорогое, что есть…

Прожитое и пережитое помогает человеку понимать и любить других, всё острее начинаешь чувствовать, что нет ничего дороже человеческих отношений… Когда человека настигает любовь, он становится настоящим, таким, каким он должен быть. Оказывается, заманчивая штука – жизнь, если есть в этом мире хоть капелька счастья, и за неё стоит бороться».

Всё сказанное выше – простые и всем известные истины, но как часто мы о них забываем! И Лариса Меженина ненавязчиво напоминает нам о жизненных ценностях поэтическим словом. К примеру, «Потерять всё однажды – лучше, чем вообще не иметь», «И хотят сказать мне облака, что любви несчастной не бывает», «Сказки добрые сердцу нужны». Казалось бы, никаких открытий в этих строках нет, но звучат они как повторение хорошей песни, которую можно слушать множество раз и она никогда не надоест, заставит ещё и ещё раз переживать и сопереживать, радоваться и печалиться.

В новой её книге «Свет печали и любви» два раздела. В первый вошли недавно написанные стихотворения, во второй – из предыдущих сборников. Внимательные читатели, сравнивая их, заметят, насколько расширился диапазон творчества поэтессы. От личных переживаний она переходит к общечеловеческим, но опять-таки через своё восприятие того, что сейчас происходит в жизни и в нашем мире. Стихи обрели то качество, которое Борис Пастернак назвал «почвой и судьбой» и без которого истинная русская поэзия просто не может быть.

Растут бурьян и лебеда

На неудобье у пруда.

Покачивая головой,

Внук говорит: – А дед-то мой,

Наверное, ленивым был,

Что даже сад не посадил!

– Сам время даром не теряй,

Бери лопату и сажай!..

А внук глядит на небосвод:

– Ну и когда он подрастёт?

Это стихотворение и ряд других, по моему мнению, достойны войти в любую антологию современной поэзии.

Теги: Лариса Меженина , Свет печали и любви

Собственный календарь

Светлозар Игов. Олени / Перевод и предисловие Зои Карцевой. - М.: Центр книги Рудомино, 2014. – 288 с. – 1000 экз.

Эта книга вышла в серии "Новый болгарский роман", призванной познакомить читателя с современными болгарскими прозаиками. Как отмечает в предисловии переводчик Зоя Карцева, «Роман «Олени» (1998) – явление неожиданное, хотя и закономерное в творчестве Светлозара Игова: учёного, профессора, историка литературы, поэта, эссеиста, переводчика, блистательного критика». Также в предисловии сказано, с чем, мы, прочитав «Оленей», соглашаемся, что в романе используется техника «постмодернистского письма – пародийного, афористичного и интертекстуального, игрового, эклектичного и фрагментарного...» Всё верно, однако надо учитывать, что таковым роман воспринимался тогда, когда был написан, – в 98-м году, сегодня же становится ясно: постмодернистская игра, естественно, скисшая за десяток лет, здесь не главное. Главное проступает через интонацию, настроение: это экзистенциальное одиночество героя, до мелочей прочувствованное в некоем загадочном заповеднике, где герою суждено было прожить три года, а по сути, в собственном внутреннем мире. Одиночество в данном контексте – сюжетный приём, позволяющий сменить ракурс: человек остался наедине с природой, с книгами, с воспоминаниями о своей любви, и в конечном счёте – с самим собой. Всё наносное схлынуло, осталось только самое важное, то, ради чего стоит жить. И вторжение внешних обстоятельств (в заповедник врываются охотники-варвары, издевающиеся над животными) лишь ещё более углубляет духовное пространство героя, заставляя задуматься о самом насущном. Меняют смысл привычные понятия, меняется угол зрения на прошлую и будущую жизнь, меняется сам герой. «Я жил, давно утратив представление о времени, словно по какому-то другому календарю. Мне казалось, что я знаю даты по календарю, который сделал себе сам, я следил за днями недели. Но в какой-то миг вдруг потерял уверенность в том, что дата из того, далёкого мира – точно такая же, как и в моём календаре. Впрочем, а был ли смысл это знать?» Становится иным и его восприятие любви: «Я долго, с болью в сердце, бродил по прошлому, по воспоминаниям о любви, которая ушла. Я думал, что любовь исчезает вместе с женщиной, которой уже нет. Но любовь не уходит, а появляется в её отсутствие. И не потому, что женщина, которую ты любил, заменима. А потому что – незаменима».

Но не нужно думать, что художественная ткань «Оленей» мягкая и безвольная. Напротив, она сосредоточенно-напряжённая. Это роман-протест против всё ускоряющейся жизни, против глобализации и всеобщей унификации, против удобного ощущения всезаменяемости вещей и людей. В мире Светлозара Игова каждая вещь уникальна, каждая потеря трагична, каждый день драгоценен. Этот роман предлагает заново научиться жить и наслаждаться жизнью, расскажет об очаровании медленного вдумчивого чтения, о бесстрашии глубокого погружения в себя. Сквозная мысль «Оленей» такова: всё в жизни должно совершаться по внутренней необходимости, а не по велению скорости и сроков. «В заповеднике, где время шло совсем неспешно, я смог открыть для себя прелесть медленного времени и медленного, спокойного чтения, времени, когда полностью можешь подчиниться внутреннему ритму «другой стихии» – природы и книг».