Охота на канцлера - Платон Обухов

— За то, чтобы наше чудесное путешествие закончилось так же хорошо, как и началось!

Они чокнулись.

— Если бы не ваш муж, я, наверное, никогда бы не попал сюда, — с аппетитом поглощая ягненка с горошком, проговорил майор. — Ему пришла в голову чудесная мысль отправить нас в поездку по Италии!

Кунигунда поджала губы. Упоминание о муже рассердило ее. Она предпочла бы забыть на время о его существовании.

Стоявший наготове официант вовремя наполнял их бокалы.

— Вы чем-то озабочены? — с тревогой всмотрелся в лицо Кунигунды Мюллер.

— Все в порядке, — выдавила из себя улыбку женщина. — Я просто немного устала…

— Тогда давайте поскорее закончим обед, и я отведу вас в номер…

«Наконец-то он сообразил, чего мне хочется, — подумала она. — Жду не дождусь этого момента!»

Лех с трудом открыл глаза. Голова трещала так, словно по ней долго колотили молотками. Шатаясь, он встал на ноги и побрел в ванную.

Холодная вода принесла некоторое облегчение. Припав к крану, поляк сделал несколько жадных глотков.

— Чертова девка! — слабым голосом выругался он.

Вернувшись в гостиную, Мазовецкий заметил на журнальном столике чистый конверт. Лех извлек оттуда две фотографии. На одной была изображена молодая женщина с белокурыми волосами и красивым волевым лицом. «Похоже на то, что она немка или скандинавка», — подумал Лех. Со второго снимка смотрел мужчина лет тридцати. Квадратный подбородок и строгое выражение серых глаз изобличали целеустремленную, сильную натуру.

«Эти двое живут в том же отеле, что и ты, — было написано в приложенной к фотографиям записке. — Нужно фото в момент их интимной близости».

Лех спрятал фотографии и записку в карман, потер затылок. Тупая боль не оставляла его.

— Требуют от меня тонкой работы, а сами превращают в инвалида! — вполголоса выразил он свое возмущение.

Лех подошел к мини-бару и достал оттуда бутылку виски. Налил немного в рюмку и опасливо проглотил.

Виски обожгло горло и заставило поляка вздрогнуть. После второй рюмки самочувствие заметно улучшилось. Головная боль притупилась. Лех еще раз внимательно посмотрел на фотографии и решительно вышел из номера.

Он столкнулся со своими «объектами» в вестибюле отеля. Они шли из ресторана к лифтам. Лех успел заметить, что на женщине — красивое голубое короткое платье, а загорелую шею опоясывает нитка жемчуга. Глаза ее светились ожиданием счастья.

Вспомнив фразу о «моменте интимной близости», Лех улыбнулся. Судя по выправке и выражению лица, спутник блондинки был военным.

В ресторане отеля Мазовецкий придирчиво изучал меню. Он понимал, что в ближайшем будущем ему вряд ли предоставится возможность пообедать в столь шикарном заведении. Поляку хотелось, чтобы память о ресторане «Ройал» осталась у него надолго.

Официант подбежал к нему моментально. Кроме Мазовецкого, здесь никого не было.

— Салат, «флорентийский бифштекс», — сказал Лех. — А вино — по вашему усмотрению.

— Рекомендую «Вин Санто», — склонил голову официант. — Оно хорошо идет к мясу.

Поляк кивком головы выразил свое согласие.

Вскоре официант уже расставлял заказанные блюда, и Лех как бы невзначай спросил:

— Мне навстречу попалась очень красивая пара. Блондинка, по-видимому, немка в сопровождении похожего на офицера мужчину. Они постояльцы «Ройала»?

Лех правильно рассчитал, что соскучившемуся от безделья официанту придет охота поговорить.

— О, да! — воскликнул итальянец. — Это почетные гости Флоренции. Супруга министра обороны Германии Кунигунда фон Мольтке и майор германских военно-воздушных сил Эрик Мюллер. Их опекают важные чины из генерального штаба вооруженных сил Италии и нашего министерства обороны.

От волнения у Леха пересохло во рту. Интуиция подсказывала ему: такую новость трудно переоценить. Ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не подать вида, как все это его заинтересовало. Обыденным тоном поляк проговорил:

— Меня поселили в 319. Жена фон Мольтке и майор — случайно не мои соседи?

— Они живут напротив вас, в 316 и 317!

— О, вино и в самом деле прелестное! У вас отличный вкус! — льстиво перевел разговор на другую тему Лех.

Официант расцвел.

— Грациа, синьор! — с чувством произнес он.

Лех усмехнулся. Он изучил интересное свойство человеческой памяти: люди лучше всего запоминают то, что сказано последним. Официант забудет все его расспросы насчет Кунигунды фон Мольтке и майора Мюллера, зато в памяти надолго сохранится похвала его тонкому вкусу…

Войдя в свой номер, Кунигунда сразу же упала на диван. Мюллер включил кондиционер. В номере было жарковато.

— Ну, я пойду к себе, — пробормотал он.

Кунигунда нервно подергала нитку жемчуга.

— Подождите… Разве вы не хотите… выпить холодного апельсинового сока? Или чего-нибудь покрепче?

«Поистине, майор рожден под каким-то неизвестным созвездием, — раздраженно подумала она. — Его постоянно приходится подталкивать. Неужели он будет так же вести себя и в постели?»

— Я бы предпочел апельсиновый сок.

Кунигунда налила Мюллеру сока в высокий стакан, бросила туда два кубика льда, вложила пластмассовую трубочку.

Майор пил с удовольствием. Женщина сидела напротив, нервно сжимая и разжимая кулаки. Она чувствовала себя чрезвычайно неловко. Неужели этот солдафон не понимает, что от него требуется! Снимет наконец свой дурацкий пиджак и сожмет ее сильными руками так, что она задохнется от счастья.

А вместо этого Мюллер с равнодушным выражением лица сидел перед ней и тянул свой апельсиновый сок…

Не в силах больше ждать, Кунигунда подошла к Мюллеру и положила ему руки на плечи.

От неожиданности летчик едва не выронил стакан с соком. Поставив его на столик, он резко вскочил. Руки женщины по-прежнему лежали у него на плечах.

— Поцелуй меня, — томным голосом попросила Кунигунда и закрыла глаза.

Майор осторожно снял руки министерши со своих плеч.

— Я не понимаю вас, Кунигунда. — Голос его стал сухим и чуть-чуть враждебным. — Прошу, не совершайте подобных… — он замялся, но потом все-таки осмелился произнести точное слово: — глупостей.

Резко повернувшись, летчик вышел из номера.

Ощущая приятную сытость, Лех поднялся к себе и вынул из футляра фотоаппарат. Автоматический «никон» позволял снимать со скоростью до двести кадров в секунду. Три объектива давали возможность фотографировать удаленные на расстояние до двух километров объекты так, словно их и фотографа разделяли несколько метров. А встроенный в камеру прибор ночного видения предоставлял Леху возможность получать четкие снимки даже в абсолютной темноте.

Он вытащил из спортивной сумки «Адидас» несколько картонных коробочек с пленкой и выбрал самую надежную кассету «кодак». Фотоаппарат с легким жужжанием проглотил пленку. Загоревшаяся зеленая лампочка показала, что «никон» готов к работе.

Лех налил рюмочку виски и медленно просмаковал ее. После изысканного обеда в ресторане «Ройала» головная боль прекратилась, и он чувствовал невиданный прилив сил.

Положив фотоаппарат в сумку, Лех вышел из номера. Он хотел прогуляться вокруг «Ройала» и произвести рекогносцировку местности.

Кунигунда, закусив губу, металась по гостиной. Она была похожа на раненую тигрицу. Щеки женщины пылали. Время от времени она выкрикивала бессвязные проклятия. Потом неожиданно успокоилась и сказала себе: «все, хватит!» Сняв трубку, набрала номер Винченцо.

Полковник сразу подошел к телефону, как будто ждал ее звонка.

— Я хочу немедленно уехать из Флоренции. Что у нас дальше в программе?

— Венеция.

— Прекрасно! Поедем в Венецию.

— Я прикажу тут же выслать вертолет за вами и майором Мюллером.

— Майор возвращается в Германию. Я буду путешествовать одна!

— Через пять минут ваш вертолет будет стоять перед «Ройалом», — после секундного замешательства проговорил полковник.

Мюллер нервничал. Ему вдруг показалось, что, затевая свою сложную психологическую игру, он позабыл о том, что придется иметь дело с живыми людьми, а не с манекенами, поведение которых можно предсказать на основе научного анализа.

Ему захотелось открыть окно и полной грудью вдохнуть пропитанного сосновыми ароматами свежего воздуха. Летчик отдернул тяжелые шторы и рванул ручку рамы.

— Переиграл! — вырвалось у Мюллера, когда он увидел стоящий перед «Ройалом» вертолет и идущую к нему Кунигунду.

Его прошиб холодный пот. Необходимо было в считанные доли секунды принять, быть может, самое главное решение в своей жизни.

Летчик выбежал из номера и даже не воспользовался лифтом. Перепрыгивая через пять ступенек, бросился вниз.

Вертолет начал раскручивать лопасти, когда Мюллер схватился за ручку его прозрачной дверцы.