Оковы прошлого - Франсуаза Бурден

— Сегодня я приготовлю для нас спагетти «Болонезе». Ты согласна? — спросил он, устанавливая перед очагом противопожарную перегородку.

Они перешли в кухню, показавшуюся им более уютной. Альбан выглянул в окно.

— В комнате Жо горит свет. Наверное, она закуталась в одеяло и смотрит телевизор. Кстати, она пригласила нас на завтра к себе. Давид тоже придет. Он пообещал ей принести морских гребешков «Сен-Жак». Никто не готовит их лучше — три минуты на сковороде в сливочном масле с ноткой чесночного аромата…

Валентина с улыбкой кивнула, но из услышанного сделала вывод, что Альбан начинает скучать. И доказательство тому — его желание приглашать друзей или выезжать в город. Дважды на этой неделе они ужинали в Довиле. Валентина благоразумно не спрашивала его о перспективах найти работу, а он никогда не говорил об этом. И все же она была уверена, что этот вопрос имеет для Альбана исключительную важность, хотя он и не хочет это обсуждать. Сдержанность Альбана укрепляла Валентину в намерении, следуя его примеру, молчать о своих заботах. Она решила подождать и посмотреть, как будут складываться их отношения, есть ли у них будущее, будет ли им так хорошо вместе, что рождение ребенка станет для обоих счастьем. Она уговаривала себя потерпеть, боялась поделиться новостью. Слава Богу, беременность не приносила ей никаких неудобств. Она прекрасно себя чувствовала и могла хранить секрет так долго, как считала нужным.

«Рассказать ему сейчас — это все равно что приставить нож к горлу. Альбан честный человек, поэтому ему останется только предложить мне выйти за него замуж. И я никогда не узнаю, хотел он этого по-настоящему или нет».

Альбан как раз тушил в томатном соусе «по-домашнему» рубленое мясо, наполняя кухню бесподобным ароматом.

— Рецепт мне дала одна стюардесса-итальянка, — сообщил он, не оборачиваясь.

Стюардесса. Конечно! Одна из этих хорошеньких умниц, которые в былые времена стайками вились вокруг него. Расстроенная, Валентина разложила на столе первые попавшиеся под руку приборы.

— Нет, не эти! — воскликнул Альбан. — Пусть на столе будет праздничная посуда, сегодня я ужинаю с женщиной, которую люблю!

Он как раз сливал воду со спагетти. Пар осел на стеклах очков, поэтому Альбану пришлось вытереть их полой рубашки. Этот простой жест глубоко растрогал Валентину — она подошла к Альбану и обняла его за талию.

— Пахнет превосходно, я умираю с голоду, — сказала она, словно извиняясь.

Сквозь рубашку она ощутила тепло его тела, почувствовала его желание. Сильнее прижавшись к нему, она кончиками пальцев пробежала по его спине, заставив вздрогнуть. Одной рукой Альбан выключил под сковородой газ, другой приподнял подбородок Валентины, чтобы ее поцеловать. Первый поцелуй был нежным и легким, второй — более настойчивым… Секунду спустя он забрался под ее тонкий свитерок и прошелся ладонью по груди, отчего по ее телу пробежала дрожь. Валентина обожала его ласковые прикосновения: его руки оказывались всегда именно там, где она хотела. Альбан расстегнул застежку лифчика и медленно спустил с плеч бретельки, прежде чем его снять. Легко коснулся ее живота, расстегнул пуговицы на джинсах.

— Альбан… — прошептала Валентина.

Но ей не хотелось, чтобы он останавливался, и она дала знать об этом, испустив едва слышный вздох нетерпения. Он стянул с Валентины джинсы и встал перед ней на колени, положив руки ей на бедра. Она откинула голову и, ощутив прикосновение его губ и языка, вскрикнула. Альбан всегда оттягивал кульминацию, умел быть терпеливым — многократно подводил ее к оргазму и вдруг снова начинал ласкать ноги и ягодицы так, что удовольствие граничило с болью. Голова у Валентины закружилась, она закрыла глаза, позволив наслаждению заполнить все ее существо.

— Любовь моя, ты рискуешь простудиться, — прошептал Альбан через несколько секунд.

Он встал и крепко обнял ее.

— С тобой я схожу с ума.

— Мне приятно это слышать.

—Хочешь заняться любовью?

— Да! Но чуть позже, в теплой спальне. Я думал, ты умираешь с голоду…

Пока она одевалась, он включил газ, разогрел мясо с томатным соусом и только потом выложил в сковороду спагетти.

— В рецепте, к сожалению, не предусмотрена пауза для любви, — сказал Альбан с улыбкой.

Валентина поставила на стол подсвечник, разложила салфетки, выставила тарелки и, покопавшись в недрах шкафа, извлекла на свет бутылку кьянти, которую тут же и открыла.

— Помнишь, как ужинали Леди и Бродяга в диснеевском мультфильме? У них была свеча, и они ели спагетти, как мы. И они в первый раз поцеловались, нос к носу!

Засмеявшись, она запела:

— Нежная ночь под небом Италии…

Альбан поставил перед ней тарелку и поцеловал в шею.

— Я люблю тебя, — прошептал он ей на ушко.

Мгновение было чудесным. Валентина забыла о том, что они одни в огромном доме, и о том, что в ближайшие несколько месяцев им предстоит решить массу проблем. Единственное, что она знала наверняка — счастливой ее может сделать только этот мужчина. Ей вдруг захотелось прямо сейчас, позабыв обо всех своих сомнениях, рассказать Альбану о ребенке.

— На будущей неделе мне придется пару раз съездить в Париж, у меня две встречи, — объявил он, усаживаясь рядом с ней. — Поедешь со мной? Прекрасная возможность пройтись по магазинам или побывать на выставках.

Валентина с трудом проглотила вопросы, которые буквально обжигали ей губы: «С кем у тебя запланированы встречи? Какова их цель? Это по работе?» Напрасно она ждала, что он расскажет более подробно. Но Альбан и раньше с неохотой делился с ней планами, когда речь заходила о работе.

— Я думала, ты ищешь работу здесь, в Нормандии. Или нет? — Валентине очень хотелось, чтобы ее голос звучал равнодушно.

— Что ищу? А, ты об этом… Нет, это по другому поводу, точнее…

Он умолк, словно раздумывая, стоит ли продолжать.

— Проблемы со страховкой, — закончил Альбан. — Сначала экспертизы, потом проверочные экспертизы, а теперь все по новой…

Валентина разозлилась на себя за собственную недоверчивость. Альбану приходилось снова и снова посещать врачей. Создавалось впечатление, что его медицинскому досье вообще не суждено обрести вид, который удовлетворил бы страховщиков. Кроме того, каждый осмотр или процедура ставили его перед фактом: о возвращении в гражданскую авиацию придется забыть.

— На обратном пути машину поведу я? — ласковым голосом спросила Валентина.

— Наверное. Я могу выйти от офтальмолога с расширенными зрачками, а в таком состоянии я плоховато вижу.

Он беспомощно развел руками. Этот жест глубоко взволновал Валентину.