Россия и современный мир №1/2012 - Юрий Игрицкий

Для того, чтобы описать процесс расширения федерального и столичного влияния в регионах в результате назначения губернаторов – наместников центральной власти, возможно использовать термины передел, экспансия, освоение. Но вполне применимо и такое понятие как «кормление»42. Традиции «кормления» в России имеют устойчивую основу, которая поддерживалась особой ролью бюрократии и состоянием гражданского общества. Сегодня «кормление» характерно и для государственной власти, и для бизнеса (так, на фактическое «кормление» были поставлены председателями советов директоров госкорпораций и значимых для бюджета частных компаний многие вице-премьеры и министры Правительства РФ. Все они, формально не являясь собственниками, распоряжались огромными ресурсами и финансами).

Сравнение Калужской и Нижегородской областей показывает, что технологическим инструментом государственной политики по отношению к регионам является кластеризация. В известной степени она представляет собой возврат к отраслевому подходу, но уже на новом этапе развития. В рамках кластерной модели управления для большинства регионов России стоит задача остаться в рамках того или иного кластера, что гарантирует государственную поддержку. Нижегородская область, не менее чем Самарская (Тольятинский узел), вправе претендовать на развитие в рамках Автопрома. Однако новые автомобильные производства открываются в Ленинградской и Калужской областях, но не в Нижегородской. Область практически выпала и из общероссийского авиационного кластера (ОАО «Сокол» в недавнем прошлом – один из ведущих заводов по производству «Мигов»). Это порождает большой риск превращения Нижегородской области в проблемный регион, а не в «локомотив роста».

Литература

1. Дахин А.В., Макарычев А.С., Распопов Н.П. Новые тенденции в развитии политической элиты: Федеральный и региональный аспекты // Политическое управление и публичная политика в XXI веке: Государство, общество и политические элиты. – М., 2008.

2. Максимов А., Царьков А. и др. «Осторожный оптимизм или “суровый реализм”»: Кто из них станет регионом-локомотивом в ПФО? Взгляд из Нижегородской области. – Нижний Новгород, 2007.

3. Распопов Н.П. Политическая модернизация в России на современном этапе // Коммуникативистика: Прикладные аспекты социально-гуманитарного знания: Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции, 14 марта 2008 г. – Нижний Новгород, 2008.

4. Стратегия развития Нижегородской области до 2020 г. С. 19, 21 // http://www.government. nnov.ru/?id=14488

СТАЛА ЛИ РОССИЯ ДЕМОКРАТИЕЙ?

Ю.А. НисневичНисневич Юлий Анатольевич – профессор, доктор политических наук, профессор Высшей школы экономики и Российского Университета дружбы народов

Сегодня, когда с принятия в декабре 1993 г. Конституции новой России наступил уже пятый избирательный цикл, эмпирически оценить, стала ли Россия демократией, можно без каких-либо отговорок и ссылок на то, что еще продолжается переходный период и окончательно не сформировался правящий политический режим. Сформировался и с вполне определенными и однозначными параметрами и характеристиками.

Но для того чтобы ответить на поставленный вопрос, прежде всего необходимо операционализировать понятие «демократия». Как отмечает Л. Даймонд, в теоретической и эмпирической литературе по демократии царят столь значительные концептуальные путаница и беспорядок, что можно обнаружить более 550 «подвидов» демократии43. Такая ситуация объективно обусловлена тем, что демократия, как и любое общественное явление, непрерывно трансформируется в ходе развития цивилизации, многогранна и может рассматриваться и трактоваться в столь разных аспектах как политико-институциональный, процессуально-процедурный, культурологический и аксиологический44.

Как представляется, для рассматриваемой задачи наиболее адекватным является институциональный подход, в рамках которого демократию можно определить как одну из форм организации политических и государственных порядков45. При этом политический режим, реализующий с должным качеством присущие демократии политические и государственные порядки, будет оцениваться как демократический, а государство, в котором сложился такой режим, – как демократическое государство, или демократия.

Институциональная концепция представительной демократии была разработана Р. Далем, который предложил определять современную «демократию в масштабах государства» как полиархию, если она имеет весь набор атрибутов, представляющих «политические институты современной представительной демократии»46. Если, взяв этот набор за основу, уточнить и расширить его47, он будет включать:

• выборность и сменяемость по результатам выборов должностных лиц;

• свободные, честные, регулярно проводимые в установленные сроки выборы;

• автономия ассоциаций;

• свобода выражения;

• альтернативные источники информации;

• всеобщие гражданские и политические права, установленные международными актами о правах и свободах человека и гражданина;

• подотчетность и ответственность власти;

• правозаконность (верховенство закона);

• разделение властей.

Таким образом, для того чтобы эмпирически оценить, стала ли Россия демократией в современной интерпретации этого понятия, нужно оценить реализованы ли и с каким качеством указанные условия.

Эту задачу предлагается решать на основе дихотомического подхода, в соответствии с которым все государства следует разделять на демократические и недемократические, а не умножать сущности, вводя в научно-исследовательский оборот «демократии с прилагательными», различные «переходные», «гибридные», «имитационные» и прочие «недо– и псевдодемократии». Как отмечает А. Мельвиль, «демократии с прилагательными» как предикат не являются демократиями и их нужно концептуализировать как автократические режимы нового типа48.

В соответствии с Конституцией 1993 г. Россия – это демократическое государство с республиканской формой правления (ст. 1), в котором на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании избирается Президент Российской Федерации (ст. 81) и избираются депутаты Государственной думы (ст. 96). Таким образом, на конституционном уровне установлена выборность высших должностных лиц государства.

Выборность высших должностных лиц в России констатируется в представленном в 2010 г. докладе ООН о развитии человека49. Однако реальное качество выборности в этом исследовании не оценивается. Поэтому страны классифицируются как демократические, даже если только формально «глава исполнительной власти и законодательные органы избираются, более одной политической партии конкурируют друг с другом на выборах и партия передает власть в случае поражения; в противном случае страны характеризуются как диктатуры». Кроме того, в этом докладе указывается, что «демократии без чередования партий существуют в странах, которые формально удовлетворяют критериям демократии, но где правящая партия еще не проигрывала ни одних выборов и, таким образом, не передавала власть». И вводится сомнительная категория демократических государств без сменяемости власти, к которой по результатам исследования отнесена и Россия.

Действительно в России, начиная с президентских выборов 1996 г., установилась несменяемость высшей власти. Реальная смена политического представительства в институте президентства, ставшем ключевым актором российской политики и цитаделью правящего режима, в результате открытой и публичной политической конкуренции на выборах ни разу не происходила.

Начало узурпации одной политической группировкой президентской власти, а затем и большинства в Государственной думе было положено операцией «преемник», в результате которой в марте 2000 г. В. Путин стал Президентом России, сменив на этом посту Б. Ельцина. Операция «преемник» с целью сохранения должности президента за представителем правящих политико-экономических группировок была реализована и на президентских выборах 2008 г., когда В. Путина сменил Д. Медведев50. Очевидно, что и на президентских выборах 2012 г. будет использована подобная операция и произойдет рокировка, в результате которой на посту Президента России на этот раз уже В. Путин сменит Д. Медведева. Параллельно, начиная с парламентских выборов 2003 г., конституционным большинством в Государственной думе завладела представляющая «партию власти» фракция «Единая Россия» (только после 4 декабря 2011 г. оно стало простым).

Политические режимы, подобные сформировавшемуся в настоящее время в России, Т. Карозерс обозначает как режимы доминирующей власти51. Он характеризует такие режимы следующим образом: «Для них характерны слабое представительство интересов граждан, низкий уровень политического участия, не выходящего за пределы голосования, частые нарушения законов должностными лицами государства, сомнительная легитимность выборов, почти полное отсутствие доверия общества государственным институтам и устойчиво низкая институциональная эффективность государства… Результатом длительного удержания власти одной политической группировкой обычно становятся крупномасштабная коррупция и «приятельский капитализм» (crony capitalism)… Они (лидеры таких режимов. – Ю.Н.) периодически заявляют о намерении вырвать коррупцию с корнем и укрепить власть закона. Но их глубоко укоренившаяся нетерпимость ко всему, что выходит за пределы лимитированной оппозиции и существующего политического устройства, где они занимают доминирующее положение, порождает те самые проблемы, с которыми они публично обещают разобраться». Это точно описывает ту ситуацию, которая сложилась в России.