В первый раз... - Елена Алексеевна Шолохова

что находится? – обратился со всей строгостью он к Павлику, но тот в ответ лишь лучезарно и обезоруживающе улыбнулся.

На поляну вышли двое: Римма Михайловна и незнакомый парень, огромный, как шкаф. Павлик, не замечая гостей, чуть наклонился вперёд, хлопнул ладонями по коленям и весело воскликнул:

– Ну что, комрадос, начнём знакомиться? Знаете игру «Снежный ком»? Нет? Ну сейчас узнаете. Я – Павел ибн Сергеевич Давыдов.

Он повернулся к смешливому мальчишке, сидящему слева от него:

– Ты, Макс, должен назвать меня, а потом себя. Следующий за тобой так же – сначала меня, потом тебя и лишь затем себя. И так по кругу. Кто собьётся, тот начинает заново, но… сперва отработает осечку песней или танцем. Кто что умеет. Не могу, не хочу, не буду – не принимаются! А чтоб по-честному и чтоб запомнили имена, делаем два таких круга.

– А нас возьмете в игру? – Римма Михайловна подошла к костру.

– Оу, – Павлик подскочил с чурбачка, на котором восседал в своём венке-короне, точно царь. – Я вам даже свое козырное место уступлю. Присаживайтесь, уважаемая Рим Михална.

Он и олимпийку с себя сдёрнул, для неё постелил. Сам пристроился рядом на корточках, как и тот здоровяк, что пришёл с ней вместе.

– Итак, Римма Михайловна, старший воспитатель, – громко сказала она.

– Аркадий. Поплавок, – прогремел басом здоровяк.

Поплавок? Ира решила, что это у него фамилия такая. Всякие же фамилии встречаются. Порой и похлеще безобидного поплавка.

– Римма Михална, Аркадий, Павел, – продолжил Павлик.

– Римма Михайловна, Аркадий, Павел, Максим, – подхватил смешливый паренёк.

Подопечные Павлика довольно шустро перечисляли имена, последним называя своё, – они успели познакомиться за день. Но дальше сидели уже ребята из второго отряда. И вот тут-то и началась потеха. Имена путали, переставляли местами, спотыкались и… «отрабатывали осечку», как выразился Павлик. Сначала сбился Сеня, вышел в круг и под дружный хохот сплясал вприсядку.

– Давай на бис! – крикнул парень из первого отряда. Сеня сложил ему фигу, но снова сбился, и ему всё-таки пришлось повторить танец. Зато заработал аплодисменты.

Остальные «промахнувшиеся» пели. Фальшиво, но очень смешно. Им помогал, подыгрывая на гитаре, паренёк из первого отряда.

Приближалась Ирина очередь, и ей до смерти хотелось сбежать отсюда. Вряд ли она без ошибки перечислит теперь уже тридцать с лишним человек, а петь или плясать здесь, перед всеми, она уж точно ни за что не сможет. Скорее умрёт.

Она снова и снова лихорадочно повторяла шёпотом цепочку имён, лишь бы запомнить и не сбиться, когда настанет её черед. К счастью, запомнила. Оттараторила без запинки, как заученный наизусть урок, лишь на Вадиме голос-предатель слегка дрогнул. Но в конце она забыла назвать себя и после вереницы Саш-Серёж-Свет-Наташ выкрикнула просто: «Я!».

Все так и покатились со смеху. Даже угрюмый Денис выдавил усмешку. Ира, умирая от смущения, добавила тихо:

– Ира.

К счастью, Павлик заявил, что это не ошибка, так что номеров с нее не потребовали. Все, кто сидел дальше, запинались на ком угодно, но Иру называли верно. Кроме Вадима. Когда подошла его очередь, он поменял местами Сашку с Сеней, пропел куплет из "Травы у дома", а во второй раз споткнулся именно на Ире. Дошёл до неё, на секунду замолк, а затем, глядя в упор и улыбаясь, произнёс: «Я!». Передразнил. Всем снова стало смешно, только Ира не знала, куда глаза деть. И уши эти чёртовы так и горели огнём под пристальным, насмешливым взглядом Вадима.

Когда второй круг знакомств завершился, Павлик еще какое-то время рассказывал разные забавные случаи из прошлых смен. Римма Михайловна порой поддакивала и смеялась, другие тоже хохотали на весь лес. Только Ира сидела в напряжении, следя периферийным зрением за Вадимом и слушая, как колотится собственное сердце.

Потом Римма Михайловна встала, объявив, что всё хорошо, но пора расходиться – скоро отбой.

– А прощальную песню?– шуточно возмутился Павлик.

– Ну если только прощальную, – улыбнулась Римма Михайловна и снова присела.

Павлик повернулся к пареньку с гитарой:

– Ну, Серёга, запевай!

– «Как здорово…»?

– Ты – маэстро, тебе решать.

И Серёга, тронув струны, запел, сначала несмело, но затем всё увереннее:

«Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно,

Струна осколком эха пронзит тугую высь».

И тут уж подхватили все, даже Ира тихонечко подпевала:

«Качнётся купол неба, большой и звёздно-снежный…

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!».

10

Стрелка часов подбиралась к двенадцати. Ещё пятнадцать минут и полночь. Планёрка затянулась. Вожатые и воспитатели отчитались о том, как прошёл день, посетовали кто на что, обсудили мероприятия на текущую неделю, а теперь откровенно позевывали. Только Денис сидел прямой и собранный, словно ему неведомы никакие человеческие слабости.

– Ещё пара минут и расходимся, – объявила Римма Михайловна. – Я прекрасно понимаю, все сегодня устали, но первый день – самый сложный. Затем всё пойдёт по накатанной. Осталось последнее. Это касается вожатых. Мы решили, что будет правильно как-то по-особенному поощрить и вожатскую работу, поэтому в конце третьей смены выберем лучшего вожатого. Позже я сообщу какие критерии будем учитывать, но, в принципе, и так понятно. Главная заслуга вожатого – это активное участие и успехи его отряда. И вот ещё что, товарищи: никаких посиделок за бутылочкой вина. Замечу кого-нибудь… выпившим, пеняйте на себя. Письмо на службу или в институт обеспечено.

Этим предупреждением заканчивалась практически каждая планёрка, но вожатые всё равно втихаря собирались по ночам и попивали портвейн. Только Денис в подобных мероприятиях не участвовал – берёг репутацию, да и не тянуло его на подобное.

Возвращался он в корпус с Антониной Иннокентьевной. Жили они в соседних комнатках, настолько крошечных, что помимо узкой койки, тумбочки и платяного шкафа больше ничего не умещалось. С другой стороны стена отделяла каморку Дениса от палаты мальчишек, а за стеной комнатки воспитателя спали девочки.

Денис уже готовился воевать со своими – ведь наверняка не спят, а раз не спят, значит, делают то, что запрещено. Тем более костёр их раззадорил.

Но перед самым крыльцом Антонина Иннокентьевна вдруг остановилась, огляделась по сторонам и, взяв Дениса за руку, прошептала:

– Я тут кое-что узнала… Про поездку в Англию…

Денис непонимающе уставился на воспитателя. О чём она? Какая поездка?

– По программе обмена студентами. В октябре четверо из вашего института должны будут поехать в Англию. Два места уже отдали кому-то со связями.