Свежий ветер океана (сборник) - Евгений Федоровский

На черные камни набегали волны и со свирепым шумом откатывались обратно. С пронзительным криком носились чайки. Вдали, мористее, то появлялись, то исчезали похожие на рыбачьи поплавки головки — то выглядывали любопытные нерпы, рассматривая людей на пустовавшем раньше берегу. В закатном небе проплыла пара лебедей, торопясь к ночлегу. Где-то на озерце перекликались кряквы…

Вася Галенко еще раз произвел расчеты, записал точные координаты пограничного столба, разделяющего Европу и Азию: 69 градусов северной широты и 60 градусов восточной долготы. Значит, сейчас мы стояли на 60-м меридиане, особенно памятном мне.

Когда-то в такой же летней тундре я и мой друг Саша Ефремов совершали обряд, который наверняка бы рассмешил посторонних, если бы такие оказались в этот момент. Ровно в полдень мы вытащили из рюкзака спиннинг. Он лежал в аккуратном, защитного цвета чехле. Мы не стали его вынимать, так в чехле и воткнули в пушистую, тоже защитного цвета, кочку. Конечно, можно было воткнуть обыкновенный колышек, даже удобнее. Но где его взять? Ближайшее деревце росло отсюда километров за триста. Спиннинг гордо возвышался над кочкой. Он отбрасывал короткую, чуть заметно дрожавшую тень. На эту тень мы и смотрели внимательно, в упор.

Воткнутый в землю шест, который древние греки звали скафис, был одним из древнейших астрономических приборов. Он показывал направление полуденной линии. Эта крохотная, лежавшая перед нами тень была отрезком линии, соединяющей полюса Земли. Несгибаемо прямая, она пересекала моря, пустыни, горные хребты. Эта тень указывала нам направление шестидесятого меридиана. Мы смотрели на нее, и нам виделся весь меридиан, весь наш будущий путь.

Мы смотрели на тень от спиннинга, воткнутого в одну из миллиарда кочек Большеземельской тундры, и видели карту Советского Союза, карту, на которой вся Большеземельская тундра занимала несколько зеленых квадратных сантиметров, ту самую карту, на которой по 60-му меридиану была проведена красным карандашом жирная черта. Мы вспоминали эту карту и жаркие споры около нее.

Надо было выбрать маршрут. Каждый предлагал свой вариант. Звали далекие горы, голубые льды и серебряные ручьи. Манили суровой простотой северные леса и экзотическая нарядность новых оазисов… Хороши были все варианты, все маршруты. Неинтересных не было. И тогда один из нас сказал:

— Наверное, легче зажмурить глаза, ткнуть в карту пальцем и провести линию наугад. И наверняка этот маршрут тоже будет интересен.

В этом было все дело. Мы с самого начала встали на ложный путь. Мы хотели найти нечто «самое интересное». Сравнивая разные уголки страны, мы пытались приклеить им ярлыки «лучше» и «хуже». И это было нелепо. Мы поняли, что любой избранный нами маршрут не может оказаться неинтересным. А раз так, то незачем искать извилистый, выборочный путь, нас больше устроит прямая линия с ее объективной непосредственностью. Мы обратились к карте в поисках прямых линий. Параллели и меридианы звали к себе. И громче других нас позвал 60-й меридиан. Он предлагал удивительное разнообразие природных условий: проходил через полярные острова, тундру, тайгу, гигантский горный массив, распаханные степи, безводные пустыни, цветущие оазисы…

Начав с Вайгача, на оленях мы пересекли Большеземельскую тундру, поднялись на самую большую вершину Уральского хребта — гору Народную, преодолели на лошадях Ханты-Мансийскую тайгу, проехали через марганцевое Полуночное, деревообделочный Ивдель, откуда в то время начинала строиться дорога Ивдель — Обь, первая трасса к нефтеносной Тюмени, металлургические города Краснотуринск, Серов, Нижний Тагил, горнообогатительный Качканар, меднорудные Гумешки, где жила бажовская девка Азовка, преодолели Тургайскую степь, переплыли на катере Аральское море, с караваном верблюдов проследовали через Каракумы…

Всякое случалось в дороге за полгода нашего путешествия — и грустное, и веселое. Но ярче всего запомнилось начало его, когда с помощью спиннинга мы определяли направление меридиана, и конец — тропинка среди жарких камней, два полосатых столбика с гербами СССР и Ирана. Три метра ничейной земли разделяли их, за иранским столбом тянулся такой же терновник и громоздились такие же горы, но это была уже чужая страна…

Теперь мы с Димой Кравченко и Володей Савельевым двигались не на юг по меридиану, а по параллели на восток. Начало уже было, а каким станет конец?..

Нам показалось, что погода пошла на улучшение. Поэтому, вернувшись обратно в Амдерму, мы не стали ложиться спать, а взялись за починку мотора. Детали для ремонта были уже готовы, оставалось поставить их на место. Но ремонтировать технику, когда под рукой нет ни верстака, ни тисков, ни наждака, — дело сложное и канительное. Пришлось провозиться до утра, когда в магазины, учреждения, детские сады, гидрометеоцентр, порт уже пошел служилый народ. Появился на пирсе Артур Чилингаров, пожелал счастливого пути.

Может, от нетерпения, а может, оттого, что ветер и вправду стал стихать, но Дима посчитал, что отплывать можно. Мотор завелся с пол-оборота. Один из якорей запутался в проволоке, набросанной с пирса, пришлось его оставить на дне. Оставался теперь один-единственный якорь, который придется беречь пуще глаза. Отталкиваясь багром и веслами, мы отогнали катер от свай. Тут же его подхватила волна. Освобожденная от пут, «Замора» словно вздохнула полной грудью и рванулась из причальной тесноты к морю.

На рейде Амдермы стояли большие корабли. По сравнению с ними наша «Замора» была как конопляное семечко рядом с арбузом. Матросы, свесившись с бортов, откровенно потешались над несерьезным суденышком. Однако «Замора», гордо задрав нос, пронеслась мимо на больших оборотах. Мы даже не помахали на прощание насмешникам.

Мы торопились воспользоваться устойчивым юго-западным ветром. Волны набегали с кормы и как бы подхватывали катер под крылья. Надо было выбрать такую скорость, чтобы нос повис на кромке волны и катер несло бы вперед вместе с нею. Я занял место за штурвалом, а Дима и Володя, умаявшись со сборами, залезли в спальные мешки и вскоре заснули. Стрелка компаса указывала на ост, самый дорогой для нашего сердца курс.

Зовущая звезда

Где-то слева пылала невидимая в полярный день Полярная звезда… Я был еще очень маленьким, когда научился находить ее в звездной россыпи. На заснеженном огороде я делал палатки из картонок, ставил мачты и сажал рядом деревянные самолетики. Скольких людей волновала эта звезда! Уходя в безвестные моря, открывая острова, архипелаги, континенты, рисуя неточные, иногда полуфантастические карты, путешественники непременно останавливали свое внимание на крошечной, абстрактной точке в пространстве, откуда прочерчивали меридианы Земли. Это была точка географического полюса.