Имя всего Сущего - Дженн Лайонс

никогда не пытались убежать или вступить в бой после проигрыша их предводителя. Пришлось мне объяснять…

Видите ли, все в нашем мире зиждется на двух понятиях: идорра – власть и сила, которыми обладают те, кто защищает других, и тудадже – уважение, достигаемое при подчинении тому, кто выше. И для того чтобы определить, кому принадлежит каждое из них, проводятся испытания, состязания и дуэли, что способствует хорошему воплощению лидерства и хорошим общественным связям. В поражении тоже нет позора. Бандиты, показав тудадже и став нашими пленниками, найдут сочувствие и прощение. И поэтому, что вполне естественно, они сдались. И естественно, с ними будут хорошо обращаться.

И разве человек, сильный в идорре, мог поступить иначе? Тот, кто использует свою силу для угнетения, – хулиган и тиран. И для него тоже есть слово на нашем языке: торра.

Увы, но Коун так ничего и не понял. За горами, на западе, все иначе.

Да на западе вообще все по-другому!

Но именно сейчас у одного бандита было меньше тудадже, чем у остальных. У мужчины с лаэвосом – волосами, подстриженными, как конская грива. Прической, которая является признаком благородства.

У того самого человека, который поставил на мое поражение и проиграл.

В то время как остальные смотрели на своего бывшего лидера или брата Коуна, он уставился на меня.

– Я вас знаю, – сказал он. – Вы – Джанель Данорак, внучка графа Толамера.

О, чудесно! Он знает, кто я.

Проклиная в уме свою удачу, я вздернула подбородок:

– Ошибаешься, – отчеканила я.

На его красивом лице промелькнуло замешательство. Белый лаэвос, выделявшийся на фоне темно-серой кожи, когда-то, наверное, был прекрасен. Как привыкший к роскоши человек мог превратиться в кого-то, таящегося в лесу, прячущегося от своих врагов?

Так же, как я, наверно?

– Разве? – удивленно прищурился он.

– Да. Когда-то я была внучкой графа Толамера. Теперь я графиня Толамера. – Я заставила себя вновь посмотреть ему в глаза. – Как ты меня узнал? С тех пор как я посещала это знамя, прошло много лет. Я думала, меня никто здесь не узнает.

Судя по его горькой улыбке, он смеялся скорее над собой, чем надо мной.

– Я с детства помню ваши визиты. Вы всегда могли уговорить Тамина играть с вами и этой огнекровкой и возвращались грязной после лазанья по деревьям или постройки замков из песка. Это ведь вы, правда? Вы – Джанель Данорак.

– Моя фамилия Теранон. Ты из свиты барона Барсины?

– Был. – На его лице промелькнуло болезненное выражение. – Но вы ведь Данорак?

Бандиты шумной и обеспокоенной стаей птиц обступили своего раненого главаря, но стоило раздаться этому вопросу, и все разговоры стихли. Все взгляды обратились ко мне.

Я вздохнула:

– Я просто случайно оказалась на пути Адского Марша.

Он усмехнулся:

– А еще вы очень скромны.

– Нет, я не… – Я оборвала речь на полуслове.

Меня всю жизнь учили, что я не должна никому рассказывать, что же на самом деле произошло в кантоне Лонеж, когда в нем бесчинствовали демоны, а потому я не спорила с людьми, готовыми сплести мифы из моих детских кошмаров.

Для тех, кто не знает историю Джората, поясню: Данорак был огнекровкой. И он вдоль и поперек оббежал весь Джорат за неделю – без еды, питья и отдыха, и все для того, чтоб предупредить стада людей и огнекровок, что они должны подняться на возвышенность до того, как император Кандор затопит Бесконечный каньон, чтобы вынудить нашего тирана, бога-короля, выйти на открытое место, где его могут убить.

Когда Данорак спас всех до единого, он упал замертво от истощения.

Лонежский Адский Марш начался потому, что какой-то колдун или колдунья в Маракоре вызвали демона, обладающего большей силой, чем они могли контролировать. Результат был вполне предсказуем, и закончилось все лишь после того, как большая часть Джората и целый кантон – Лонеж – обезлюдели.

Меня стали называть Данораком после того, как разнеслась весть, что я обогнала демонов и несколько дней была на шаг впереди них, и все для того, чтобы предупредить императора Санда о вторжении. Считалось, что это знак почета.

А вместо этого служило напоминанием, что вся моя жизнь и моя репутация основаны на лжи.

Никто не способен обогнать демонов, а уж тем более восьмилетняя девочка.

Говорить об Адском Марше мне совершенно не хотелось, так что я переключила внимание на брата Коуна, все еще занимающегося главарем банды.

– Она сможет путешествовать?

– Хоть сейчас, – заявила женщина, пытаясь сесть.

– Прекратите, – упрекнул ее брат Коун. – Я еще не закончил вправлять вашу ногу.

– Еще раз дотронешься до нее, и я покажу, как сильно могу пинаться другой.

– Но я должен… – Мой жрец повернулся ко мне за помощью: – Граф, пожалуйста, не могли бы вы ей объяснить, что я пытаюсь помочь?

– Точнее, пытаешься полапать мои ноги!

Дорна засмеялась:

– Он не таков. Наш Коун – мерин во всех отношениях. – Ее улыбка стала еще шире. – Хотя ноги у тебя красивые. Если он и не будет этого делать, то я с удовольствием.

Коун закрыл глаза, бормоча молитву.

– Как тебя зовут? – спросила я побежденную.

Она шмыгнула носом и отвернулась.

Я стянула маску с ее лица. Она ударила меня по руке, но сейчас женщина была слишком слаба.

Без маскировки она выглядела настоящей джораткой: с прямыми черными волосами, темно-коричневой кожей и неровным розовым пятном, занимавшим левую щеку и лоб. Судя по всему, она была вдвое старше меня.

Но она не была джораткой.

При этом она убедила целую банду джоратцев отдать ей свое тудадже. Вероятно, они не знали, кто она на самом деле.

А может, она просто очень хорошо дралась.

– Ее зовут Нинавис, – сказал мужчина с лаэвосом. – Можно Нина. До того как барон объявил, что лес полностью принадлежит ему, она была охотницей, но сейчас его солдаты под страхом смерти переселили целые деревни, и семьи, которые охотились на этих землях в течение многих поколений, теперь стали браконьерами.

– Ты серьезно, Кэлазан?! – выругалась Нинавис. – Может, ты сразу и барону мое имя назовешь?

– Ей можно сказать, – сказал Кэлазан. – Нина, ты разве не понимаешь? Она та, кого мы так долго ждали. – Он снова повернулся ко мне: – Я – Кэлазан. Великана зовут Данго, а того, со шрамом на лице, – Дубина. Это Кей Хара и Джем Накиджан, а рядом с ними стоят Видан и Ган…

– Ган, дочь мельника, – перебила его женщина, которую так назвали. Она была молода, красива и щеголяла великолепным лаэвосом, и если она на самом деле дочь мельника, то я – королева Старого Зайбура. – Кэл,