И на вражьей земле мы врага разгромим Книга 2 Часть 1 - Олег Шушаков

Первый и второй дивизионы эскадренных миноносцев (лидеры 'Ленинград' и 'Минск', эсминцы 'Сметливый', 'Стерегущий', 'Стремительный', 'Гневный', 'Гордый' и 'Грозящий') отработали только глубинное бомбометание и постановку параванов. А главным калибром и торпедами пока еще не стреляли. Третий дивизион (старые эсминцы типа 'Новик' – 'Артем', 'Володарский', 'Ленин', 'Карл Маркс' и 'Энгельс') был подготовлен к боевым действиям лучше. 'Новики' могли проводить одиночные дневные стрельбы по морским целям и ставить мины.

Готовность остальных соединений надводных сил была примерно такой же. Сторожевики могли нести дозор и осуществлять охранение линкоров, а тральщики проводить траление. При отсутствии противодействия противника.

Боевая подготовка подводных лодок тоже оставляла желать лучшего. Все лодки отработали выполнение разведывательных задач, торпедные атаки по кораблям идущим с охранением, а также артиллерийский бой. Но ни одна не выполнила зачетные стрельбы одиночными торпедами! А о залповой стрельбе даже речь не заходила!

Особенно тревожное положение сложилось в военно-воздушных силах. Две трети экипажей могли действовать только днем в простых метеоусловиях. Ночные и 'слепые' полеты большинству пилотов были в диковинку. Количество бомбометаний в уходящем году на одного штурмана составило ноль целых девять десятых раза. Очень высокой оставалась аварийность. Лишь за два последних месяца произошло пять аварий и шесть катастроф с большими человеческими жертвами.

Все эти недочеты, на первый взгляд, имели объективные причины. Во-первых, ограниченность района боевой учебы. Во-вторых, трудности освоения современных образцов техники и вооружения. В-третьих, начавшаяся в сентябре европейская война. Которая сорвала обычный распорядок учений и маневров. С другой стороны, налицо была полная неспособность командования флота организовать эффективную работу штабов и боевую подготовку частей.

В середине ноября Алафузов вернулся в Москву и доложил Кузнецову о неутешительных результатах своей инспекции. Нарком выслушал молча. Он ожидал чего-то подобного. Поэтому и послал Алафузова с проверкой. Но даже не предполагал, что положение окажется таким катастрофическим.

Вопрос о начальнике штаба в связи с малым сроком пребывания в должности ставить было рано. А, вот, командующего надо было снимать прямо сейчас. Как не справившегося. Однако времени на кадровые перестановки уже не осталось. Это, во-первых. А во-вторых, снять комфлота своей властью Кузнецов не мог.

Нарком хорошо знал, что представляет собой Трибуц. И никогда не дал бы согласия на его назначение командующим самым мощным флотом Советского Союза. Более того, не доверил бы ему даже флотилию. Но мнением Кузнецова тогда, в апреле, никто не поинтересовался. Не говоря уже о том, что его собственное назначение и назначение Трибуца состоялось одновременно.

Но главная проблема была в том, что Трибуц имел очень мощную поддержку. В лице члена Главного военного совета ВМФ, первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) и члена Политбюро ЦК товарища Жданова. К которому сумел втереться в доверие. И за спиной которого чувствовал себя, как за каменной стеной.

Единственное, что мог предпринять в данной ситуации Кузнецов, это назначить Алафузова замом к Трибуцу. Чтобы присмотреть за флотом. И его командующим. Который, судя по всему, собирался закидать финнов бескозырками.

Недооценка врага – кратчайший путь к поражению!

Это понимал нарком. Это понимал капитан первого ранга Алафузов. Который, как и Кузнецов, воевал в Испании и много чего повидал. Это понимали даже Трибуц с Пантелеевым! Более того, и тот, и другой, постоянно твердили на совещаниях и конференциях о недопустимости недооценки противника.

Вот, только финский флот за противника не считали.

Честно говоря, он и в самом деле был невелик, этот флот. Хотя соединения, входившие в его состав, и носили очень звучные названия.

Флот побережья, самое крупное и боеспособное из них, располагал двумя броненосцами береговой обороны, пятью подлодками, четырьмя канонерками, двумя тральщиками, ледоколом и двадцатью катерами. Морские силы Юго-Западной Финляндии имели в своем составе четыре сторожевика, шесть ледоколов и шесть катеров, а Морские силы Ботнического залива и Морские силы Аландских островов представляли собой лишь небольшие отряды пограничных и сторожевых катеров.

Был, правда, еще флот 'Шюцкора', насчитывающий около трехсот шестидесяти катеров (в том числе пятьдесят пушечных). Но это мало что меняло в глазах Трибуца, плевать хотевшего на все эти 'флоты' и 'морские силы' с высокого мостика дредноута 'Марат'. И только броненосцы, нагло прохаживаясь на расстоянии орудийного выстрела от Кронштадта, вызывали у комфлота приступы бессильной ярости.

Вот почему их уничтожение было намечено в первую очередь. Хотя никакой реальной опасности для Краснознаменного Балтийского флота они не представляли.

Дело в том, что 'Ильмаринен' и 'Вайнемяйнен' создавались исключительно в целях обороны побережья Финского и Ботнического заливов. И ничем иным заниматься не могли по определению. В силу специфических особенностей конструкции.

Водоизмещение броненосцев-близнецов составляло три тысячи девятьсот тонн, максимальная скорость – пятнадцать узлов. Ледокольные обводы корпуса позволяли им легко преодолевать толстый ледяной покров и без посторонней помощи перемещаться по замерзающим на зиму шхерам. Хотя за это пришлось заплатить скоростью.

Вооружение 'Ильмаринена' и 'Вайнемяйнена' было вполне достаточным для решения стоящих перед ними задач. Главный калибр – четыре десятидюймовых орудия в двух башнях (вес снаряда – двести двадцать пять килограмм, дальность стрельбы – сто шестьдесят четыре кабельтовых, боекомплект – шестьдесят снарядов на ствол), зенитная артиллерия – восемь ста миллиметровых орудий в четырех башнях. А вот на бронировании финны сэкономили. Броневой пояс имел толщину пятьдесят миллиметров, палуба – двадцать, башни – сто, боевая рубка – сто двадцать пять.

По прикидкам Пантелеева сразу после начала войны весь белофинский 'флот' должен был наперегонки рвануть в Швецию. Чтобы интернироваться в нейтральных портах. И его, во что бы то ни стало, нужно было перехватить! И поквитаться с обоими броненосцами еще до того, как они спрячутся в шведских территориальных водах. Поэтому штаб КБФ запланировал проведение совместной операции подводных и военно-воздушных сил флота по разгрому удирающих 'морских сил' Финляндии.

Основную роль в пресечении бегства вражеских кораблей и судов должны были сыграть первый минно-торпедный и пятьдесят седьмой бомбардировочный авиаполки восьмой бомбардировочной авиабригады (шестьдесят ДБ-3 и пятьдесят СБ). Прикрытие бомбардировщиков возлагалось на пятый и тринадцатый истребительные авиаполки шестьдесят первой истребительной авиабригады (девяносто пять И-16), а слежение за противником – на двенадцатую, сорок третью и сорок четвертую морские разведывательные эскадрильи десятой смешанной авиабригады (тридцать МБР-2).

Кроме этого, в северной части Балтийского моря предполагалось развернуть подводный минный заградитель 'Ленинец' и четыре 'Щуки'…

Герой Советского Союза майор Галушка был назначен помощником командира первого минно-торпедного авиаполка в конце сентября. Сдав эскадрилью, из прежнего состава которой уцелел лишь его экипаж, он убыл на Балтику.

До этого над Маркизовой лужей Петру летать еще не приходилось. Впрочем, лужа она и есть лужа! В смысле, маленькая и тесная. По сравнению с Тихим океаном. В смысле, вообще, никакого сравнения! Первое время Финский залив с непривычки даже 'жал' ему в плечах. Но, познакомившись поближе с туманами, штормами и другими его причудами, Галушка научился относиться к нему с надлежащим почтением…

Весь ноябрь стояла нелетная погода. То дождь со снегом, то снег с дождем. А на тридцатое метеослужба неожиданно порадовала пилотов хорошим прогнозом. Однако самое удивительное было то, что он оказался точным! Что было всеми без исключения воспринято как доброе предзнаменование.

Секретный пакет с приказом, предписывающим найти и уничтожить броненосцы 'Ильмаринен' и 'Вайнемяйнен', был вскрыт вскоре после полуночи. По сигналу 'Факел', поступившему из штаба флота.

Рано утром в Лиепае, Палдиски и Кихельконе заревели моторы. Разбежавшись по мелкой балтийской волне, в небо поднялись морские ближние разведчики и приступили к поискам врага. Каждый в своем квадрате.

А пока они утюжили море, более двухсот боевых самолетов стояли на старте с прогретыми двигателями. Но час проходил за часом, а докладов о кораблях противника, следующих в западном направлении, не поступало.

Время приближалось к полудню. Во вражеских штабах, без сомнения, царила жуткая паника и полная неразбериха. И вот-вот должно было начаться повальное бегство. Но почему-то никак не начиналось.