И на вражьей земле мы врага разгромим Книга 2 Часть 1 - Олег Шушаков

В бытность летчиком-испытателем Научно-испытательного института ВВС РККА, Супрун принимал непосредственное участие в летных и государственных испытаниях обоих самолетов, а 'сто восьмидесятый' даже показывал руководителям партии и правительства во время последнего довоенного Первомайского парада.

И не скрывал своего восхищения этими машинами!

И-180 был дальнейшим развитием хорошо освоенного и в производстве, и в войсковых частях истребителя И-16. Новый мотор М-87 позволял ему разгоняться до пятисот семидесяти пяти километров в час!

Четыре ШКАСа, конечно, нельзя было назвать мощным вооружением. Но Поликарпов клятвенно обещал поставить на серийные И-180 крупнокалиберные пулеметы и двадцати миллиметровые пушки. И еще более мощный двигатель М-88, находившийся в доводке и имевший схожие с М-87 габаритно-весовые характеристики. С этим движком скорость должна была превысить шестьсот километров в час! И это был достойный ответ Мессершмитту!

Управлялся И-180 проще, чем И-16, и был менее строг к ошибкам пилота. Сдвижной фонарь, удлиненный, гладкий капот и слегка вынесенное вперед крыло с прямой стреловидностью передней кромки придавали машине очень благородный вид.

Трагическая гибель Валерия Чкалова бросила тень на этот замечательный истребитель. Но Супрун написал письмо лично товарищу Сталину и сумел таки его убедить, что это была нелепая случайность.

В первый испытательный полет на 'сто восьмидесятом' Валерий вылетел с множеством недоделок и дефектов. Как оно обычно и бывает. Для этого самолет и испытывают. Чтобы все эти недоделки и дефекты выявить.

А потом начались случайности. Вполне безобидные. Каждая по отдельности. И оказавшиеся фатальными все вместе.

Во-первых, Валерий нарушил полетное задание.

Которое предписывало сделать круг над аэродромом без уборки шасси и сесть. И все! А он отклонился от маршрута и пролетел над ближней дачей товарища Сталина. Скорее всего, для того, чтобы продемонстрировать новый основной истребитель РККА. В качестве подарка ко дню рождения любимого вождя.

Во-вторых, в этот день был очень сильный мороз.

Ничего особенного. Если бы на двигателе были установлены лобовые жалюзи. Но их не было. Поэтому он быстро остыл во время планирования. И заглох, когда Чкалов попытался изменить режим его работы и прибавил газ.

Заметив, что расчет на посадку оказался неточным. И это было – в-третьих.

Но, как?! Как такой опытный пилот, совершивший тысячи посадок в гораздо более сложных условиях, мог так ошибиться?

Степан много раз имитировал этот последний чкаловский полет, пытаясь понять, что же все-таки произошло. И кажется, понял. На опытном образце И-180 стоял винт изменяемого шага, имевший два фиксированных положения. Малый шаг для взлета и посадки, и большой – для режима макѓсимальной скорости. Этот винт тоже был новинкой. С недоведенным механизмом поворота лопастей. Поэтому пропеллер был зафиксирован на малом шаге. И превратился в мощный воздушный тормоз, когда мотор остановился… Вот почему Валерий не смог дотянуть до взлетно-посадочной полосы.

А дальше опять случайность. Самая трагическая!

Посадка с заглохшим мотором – это, по сути, 'штатная' для летчика-испытателя ситуация. Чкалов множество раз совершал такие посадки. И еще одну совершил. И даже машину не сильно поломал. Только шасси снес. И вылетел из открытой кабины.

И отделался бы лишь синяками, не окажись перед ним торчащий из земли рельс…

Летные испытания И-180 были вскоре продолжены.

И завершились успешно. Поэтому еще до окончания государственных испытаний на заводе? 156 была заказана опытная партия из шести самолетов для проведения войсковых испытаний. А в середине ноября их уже пригнали в полк Супруна.

Что же касается бронированного двухместного штурмовика БШ-2, то это была совершенно уникальная машина! Настоящий летающий танк!

Все жизненно важные части самолета (двигатель, кабина экипажа, водяной и масляный радиаторы, масло- и бензобаки) были защищены бронекорпусом из авиационной броневой стали толщиной от пяти до семи миллиметров, а лобовое стекло выполнено из прозрачной брони. Обтекаемые формы бронекорпуса в сочетании с большой скоростью полета существенно повышали защитные свойства броневых листов из-за малых углов встречи пуль и осколков с их поверхностью.

Штурмовик был вооружен пятью ШКАСами (четырьмя крыльевыми и одним турельным), брал до полутонны бомб или шестнадцать реактивных снарядов и развивал скорость четыреста двадцать два километра в час. На высоте.

У земли скорость была пониже – триста шестьдесят два километра в час. Дальность тоже подкачала – всего шестьсот восемнадцать километров. Впрочем, после установки дополнительного бензобака, а также доводки и установки на БШ невысотного мотора АМ-38 (вместо высотного АМ-35) и скорость, и дальность должны были возрасти и достичь необходимого уровня.

История принятия этой машины на вооружение была непростой. Несмотря на то, что идея создания бронированного штурмовика была поддержана на самом верху, принятие решения о его разработке по разным причинам затянулось на год.

Для того чтобы вплотную заняться его проектированием Ильюшин даже отказался от карьеры, которую делал весьма и весьма успешно. И написал заявление с просьбой освободить его от должности начальника Первого Главного управления Наркомата оборонной промышленности и назначить конструктором 'летающего танка'.

Внешний вид самолета сложился сразу и оказался очень удачным. Были некоторые проблемы с доводкой авиадвигателя АМ-35, но их удалось успешно решить. В апреле этого года мотор был принят госкомиссией, и в июне месяце самолет поступил, наконец, на государственные испытания.

Которые несколько затянулись из-за неудовлетворительной работы двигателя.

Пришлось увеличить площадь охлаждения водяного радиатора, а масляный перенести под бронекорпус и установить в специальной бронекорзине. Это понизило живучесть, зато мотор перестал, наконец, греться.

Три недели назад БШ-2 был принят на вооружение. Завод? 39 получил заказ на строительство ста самолетов. Но, ясное дело, ни одного изготовить не успел.

Не желая упускать возможность проверить свой штурмовик в бою, Ильюшин рискнул и предложил использовать для войсковых испытаний опытные образцы. Начальник ВВС Красной Армии Смушкевич не возражал. Все три машины перегнали в Пушкин. Заводская бригада, прибывшая вместе с ними, срочно поменяла выработавшие ресурс моторы и подготовила самолеты к вылету.

Который сегодня и должен был состояться.

Все летчики специальной эскадрильи имели большой опыт испытательной работы. Потому что еще полгода назад были не строевыми пилотами, а летчиками-испытателями. И служили, кто в НИИ ВВС, кто на авиазаводе.

Командовал эскадрильей Герой Советского Союза капитан Коккинаки, младший брат известного летчика-испытателя и рекордсмена Владимира Коккинаки. Который, кстати, служил в этой же бригаде и командовал Восемьдесят пятым Краснознаменным смешанным авиаполком особого назначения (СПБ).

Первый боевой вылет спецэскадрильи являлся ознакомительным, поэтому ни бомб, ни 'эрэсов' штурмовики с собой не брали. Полет по маршруту Пушкин – Левашово – Термолово – Липола – Коскитса – Токсово – Пушкин должен был проходить на высоте полутора тысяч метров. Чтобы не получить случайную пулеметную очередь или зенитный снаряд. От своих, конечно! Потому что финские части к этому времени, скорее всего, уже отойдут вглубь перешейка.

Сопровождать 'бэшек', как уже успели окрестить бронированные штурмовики летчики, должна была шестерка 'сто восьмидесятых'. Группу прикрывали две эскадрильи 'ишаков'. В задачу которых входило отгонять особо ретивых собратьев из других частей. Которые вполне могли пожечь 'чужаков'! Потому что их силуэты были совершенно секретными. А звезды на крыльях можно сгоряча и не разглядеть!

Одна эскадрилья И-16 шла впереди, а вторая, с небольшим превышением, сзади. Полет проходил без приключений. Финской авиации в воздухе не было. А свои, покачав крыльями в знак приветствия и подивившись на незнакомые машины, отваливали в сторону. Без дополнительных напоминаний.

Пройдя Липолу, уже взятую частями девятнадцатого стрелкового корпуса Седьмой армии, группа повернула на восток. Под крылом по немногочисленным дорогам тянулись длинные колонны наступающих войск. А слева на горизонте, в районе Рауту, сверкали всполохи артиллерийского огня…

Командир двадцать четвертой Самаро-Ульяновской Железной Краснознаменной стрелковой дивизии пятидесятого стрелкового корпуса комбриг Вещев двигался на Рауту в колонне триста пятнадцатого отдельного танкового батальона. Впереди шел разведбат и саперы. Потому что единственной опасностью, с которой встретилась его дивизия до сих пор, были минированные завалы и надолбы.