И на вражьей земле мы врага разгромим Книга 2 Часть 1 - Олег Шушаков

Очухавшись, Трибуц приказал дать отбой операции и возвращаться в Кронштадт.

Повоевали.

Впрочем, это было еще только начало…

5. Готовые к бою орудия в ряд…

…После заключения в конце сентября – начале октября этого года Пактов о взаимопомощи между СССР и прибалтийскими республиками Краснознаменный Балтийский флот получил три новых военно-морских базы (в портах Палдиски, Лиепая и Вентспилс) и две временные якорные стоянки (в портах Рохукюла и Таллин). А также семь гаваней для кораблей и одну для гидроавиации.

И оказался поделенным надвое.

Основная группировка осталась в восточной части Финского залива. В Кронштадте и Ораниенбауме базировалась Эскадра (бригада линкоров и дивизион эсминцев), три дивизиона подводных лодок, дивизион сторожевиков, три дивизиона тральщиков и бригада торпедных катеров, а в Усть-Луге и Пейпии – Отряд особого назначения, предназначенный для десантных операций (восемь транспортов, три сторожевика, двенадцать тральщиков и шестьдесят сторожевых и торпедных катеров).

Другая часть флота – Отряд легких сил (крейсер и два дивизиона эсминцев) и три бригады подводных лодок – была разбросана вдоль побережья Балтийского моря на протяжении пятисот с лишним километров, от Таллина до Лиепаи.

Такая схема базирования позволяла ускорить развертывание и повышала доступность театра военных действий. Но в то же время значительно усложняла управление, усугубляя все недостатки штабной работы.

Поэтому приказ комфлота о формировании походного штаба КБФ с дислокацией в Таллине являлся вполне закономерным. Вопрос о том, кому его возглавить, даже не возникал. Кому же еще, кроме замкомфлота Алафузова!

Когда Пантелеев пришел к Трибуцу с этой идеей, тот только головой покачал. И усмехнулся. Ох, и хитер Юрий Александрович! Ну, прямо, Соломон! Надо же, как здорово придумал! Что называется, и волки целы, и овцы сыты. И нарком доволен будет, что его человеку внимание оказали. И Алафузов, который получит широкое поле деятельности. И свободу принятия решений. А главное, убрали 'московского гостя' подальше! И вообще! Раз он такой опытный и весь в орденах, вот, пускай свой опыт и применит. В деле. Глядишь, нос и расшибет! А сам не споткнется, можно и подсобить, при случае. Свобода – свободой, а приказ начальника – закон для подчиненного. Как говорится, выполнить и доложить! А что выполнить, Юрий Александрович придумает. Поскольку на такие придумки мастер. Настоящий Соломон!..

Ситуация с кадрами в Отряде легких сил была такой же, как и в Эскадре.

Командир ОЛС капитан первого ранга Птохов плавал не первый год, но в боевых действиях пока не участвовал. Как и его начштаба, капитан второго ранга Нарыков.

Капитан первого ранга Фельдман был назначен командиром крейсера 'Киров' еще во время его достройки. Но никакого, даже маломальского, опыта командования кораблем не имел. После окончания военно-морского училища имени товарища Фрунзе Фельдман сначала служил помощником вахтенного начальника на линкоре 'Парижская коммуна', потом был артиллеристом на 'Октябрьской революции', а затем флагартом бригады линейных кораблей и штаба флота. За годы службы пороху он понюхал изрядно. Но только на учебных стрельбах. А орденом Красной Звезды был награжден за успехи в боевой, политической и технической подготовке.

Единственным настоящим боевым моряком в Отряде легких сил был командир лидера эсминцев 'Ленинград' капитан третьего ранга Солоухин, сражавшийся в Испании. То есть был им до последнего времени. Пока в ОЛС не появился еще один обстрелянный командир эсминца. Тоже орденоносец. И настоящий боевой моряк!

А на самом деле, речник! Правда, уже бывший…

В конце октября командира Краснознаменного речного монитора 'Сун-Ят-Сен' старшего лейтенанта Ревякина вызвали в Москву. Для вручения ордена Ленина, которым он был награжден за прорыв в Харбин. Получив проездные документы и кучу денег (зарплата за три месяца плюс отпускные), Александр сдал свой 'линкор' старпому и сел в поезд дальнего следования 'Хабаровск-Москва'.

Так и не решив, где провести законный отпуск. И всю дорогу ломал голову, куда все-таки податься. Зимой в кителе сильно не покрасуешься! А на шинелях ордена не носили с конца двадцатых годов. Поэтому однозначно на юга! В Сочи, Сухуми или Батуми. Жаль, конечно, что курортный сезон уже окончился. Впрочем, в этих местах одинокие, скучающие красавицы и в зимнее время не переводились.

В любом случае, возвращаться обратно раньше Нового Года Шурка не собирался. Парень он был холостой, свободный и совершенно не женатый. Поэтому, лежа на вагонной полке, в самых ярких красках рисовал в воображении бесчисленные победы над прекрасной половиной человечества, о которых последующие поколения красных военморов будут слагать легенды!

Увы, но все эти эпические подвиги так и не были совершены. Потому что отпуск ему обломили. Очень качественно. Можно даже сказать, красиво. Сначала присвоили внеочередное воинское звание. А потом назначили командиром новейшего эскадренного миноносца 'Гордый'.

Новоиспеченный капитан третьего ранга Ревякин вздохнул, приложил ладонь к фуражке и ответил 'Есть!'. И отправился вместо Черного моря на Балтийское. Для дальнейшего прохождения службы.

Но не сразу. А после недельного разнузданного кутежа в московских ресторанах. И нескольких ярких и незабываемых романтических приключений.

Можно было бы еще погулять, конечно. Да, дензнаки иссякли.

В Кронштадте своего эсминца он не застал. В штабе флота ему сообщили, что 'Гордый' с октября базируется на Таллин. И посоветовали, не мешкая, явиться на корабль. С любой оказией. Потому что 'вот-вот должно начаться'.

Что именно должно было 'начаться' Александр не понял. Но от одного из сокурсников, служившего в оперативном отделе штаба, узнал, что КБФ, со вчерашнего дня переведенный в готовность 'раз', в готовность 'два' переводиться уже не будет. В связи с наглыми провокациями финляндской белогвардейщины.

Вот это и называется – с корабля на бал, то есть с бала на корабль, подумал он. Вечером – торжественная пьянка по случаю победы, а поутру – к походу и бою товсь!

Тот же сокурсник подсказал и насчет оказии.

Утром двадцать восьмого в Таллин в сопровождении эсминца 'Стерегущий' уходил лидер 'Ленинград'. С походным штабом флота и заместителем командующего КБФ капитаном первого ранга Алафузовым на борту.

На лидер, ясное дело, соваться было бесполезно – штабные набились под завязку. Как сельди в бочку! А вот на 'Стерегущем' можно было где-нибудь приткнуться. Тем более что командовал им, как оказалось, другой Шуркин однокашник – старший лейтенант Моторов. Который обрадовался ему как родному и устроил в собственной каюте. Потому что и на эсминце пассажиров было по самый полубак.

Моторовский миноносец был того же типа, что и ревякинский. Только еще новее. 'Гордый' вошел в строй тридцать первого декабря минувшего года, а 'Стерегущий' – меньше месяца назад. Поэтому помимо экипажа в тех же, и без того тесных, кубриках жили рабочие и инженеры судостроительного завода имени товарища Жданова. Которые устраняли недоделки, выявленные комиссией в ходе приемки…

'Ленинград' и 'Стерегущий' отошли от стенки еще до рассвета.

Александр стоял рядом с Жоркой в ходовой рубке, внимательно наблюдая за его действиями, и мотал на ус все подряд. А потом они спустились вниз. И даже не заметили, как пришли в Таллин. Потому что весь поход провели, осматривая Жоркин корабль. Который тот знал, как свои пять пальцев (поскольку сам его и достраивал после спуска на воду!), и откровенно им гордился.

Полное водоизмещение 'Стерегущего' составляло две тысячи двести тонн, дальность плаѓвания – две тысячи семьсот миль экономическим двадцати узловым ходом. Острые обводы полубака, придававшие эсминцу такой хищный вид, снижали его мореходность. Поэтому в шторм он сильно зарывался носом. Зато в спокойную погоду скорость хода превышала тридцать восемь узлов!

Главный калибр (четыре ста тридцати миллиметровых орудия) у него был такой же, как у крейсера 'Червона Украина'! Только стволы чуть короче. А снаряды те же – осколочно-фугасные, полубронеѓбойные и дистанционные гранаты по тридцать три с половиной кило (боекомплект – сто пятьдесят выстрелов на ствол, дальность стрельбы – сто тридцать девять кабельтовых)! А самое главное, новейшая система управления огнем – центральный автомат стрельѓбы в боевом отделении под носовой надстройкой и два четырехметровых дальномера в командно-дальномерном посту!

Ни один зарубежный эсминец не мог похвастаться такой артиллерией! Английские ста двадцати и японские ста двадцати семи миллиметровые снаряды весили в полтора раза меньше. Немецкие были легче на пять килограмм. Французские ста тридцати миллиметровые весили столько же, зато летели всего на восемьдесят пять кабельтовых.