Фасс! О юных собаководах - Анастасия Владимировна Суворова

— Тайма! — позвал Дима. — Толкни-ка ее, Вовка!

Но Вовка был уже в воде.

Шустрый бегал по берегу, жалобно скулил и смотрел на маму, как бы прося ее помочь.

Вдруг он с каким-то отчаянием бросился в воду и поплыл к Вовке. Сперва он смешно выбрасывал, обрызгивая голову, лапы, тряс ушами, но уже через несколько метров поплыл плавно, разгребая лапами под водой и не брызгая.

— Ай да Шустрый, вот молодец! — обрадовался Вовка. — Ко мне, Шустрик, ко мне!

Шустрый не доплыл до Вовки одного шага, повернулся и быстро поплыл к берегу.

— Не пускай! — крикнул Дима, плывя ему наперерез.

— Димка, иди к чорту! — не сдержавшись, выругался Вовка. — Забыл, что Леня говорил? Вот запугаешь мне собаку, никогда потом в воду не войдет.

Шустрый вылез, отряхнулся и начал весело бегать, приглашая поиграть Таймыру.

Тайма сначала делала вид, что она на него даже и не смотрит, но вдруг выпрыгнула из травы и быстро кинулась за ним.

Шустрый отпрыгнул в сторону — еще скачок, и он уже опять плыл к мальчикам.

Тайма перебирала лапами у самой воды, потом осторожно вошла в речку, но, чего-то испугавшись, кинулась обратно.

Дима ласково звал:

— Таймочка, Тайма!

Из-за кустов вышли какие-то люди с косами в руках. На косе сверкнул луч солнца и прямо попал на Тайму солнечным зайчиком. Она смешно замотала головой и решительно вошла в воду.

Постояла, попила и вдруг поплыла к Шустрому.

— Классическое приучение собаки к воде, — похвастался Дима, — а вот если бы я ее столкнул в воду и она сразу захлебнулась, то этим я бы все испортил.

— А кто кричал: «Вовка, толкни ее»? — ехидно спросил Вовка.

— Так я же знал, что ты так не сделаешь! — вылезая на берег, ответил, не смущаясь, Дима.

— Вовка, а ты помнишь мне про Пирата рассказывал? — греясь на солнышке, вспомнила вдруг мама.

— Ну, еще бы, вот, Димка, случай был, — и Вовка растянулся рядом с Димой, широко раскинув руки. — Был я в прошлом году в лагере, и была у нас там собака Пират, смешная такая: лапы кривые, морда вся в морщинах, грудища во́ — сидит, так чуть не до земли.

— Ну, боксер, — перебил Вовку Дима, — чего же смешного?

— А вот послушай. Воды этот Пират боялся, как огня. Его когда-то маленького бросили в пруд, он попал в заросли и чуть не утонул, так что никакие силы не могли заставить его даже лапы намочить. Ну, а мы очень часто брали его с собой купаться. Он всегда сторожил наше белье, а когда кто-нибудь подбегал к нему мокрый, он недовольно отфыркивался и отодвигался в сторону. В один из очень жарких дней, когда земля трескалась под лучами солнца, мы «сообразили» и разделись не у кустов, где была тень, а на самом солнцепеке. Бедный пес только посматривал на кусты — ему очень хотелось лечь в тень. Когда я это увидел и хотел выскочить, чтобы перетащить белье, вдруг из кустов появилась рыжая, такая яркая на солнце морда с длинными висячими ушами.

— Ну, сеттер, — опять прервал Дима.

— Ага, сеттер, но это был злейший враг нашего Пирата. Пират ненавидел этого огненного пса. Пес же порядком побаивался Пирата. Но сейчас он его не замечал. Все внимание его было сосредоточено на маленькой птичке, которая вылетела из кустов и прыгала у самого обрыва. Сеттер полз за ней, не сводя с нее глаз. Еще немного, и он задел бы мои трусы. Пират не вытерпел, зарычал и бросился на сеттера. Схватил его, смял и… под ним обсыпался песок, и оба с обрыва бултыхнулись в воду. Пират крепко держал врага, но, как только он почувствовал себя в воде, челюсти у него разжались, и он испуганно кинулся к берегу. На берегу он отряхнулся и приготовился встретить невольного виновника своего купанья. «Пират, — кричал я, — не смей!» Пират обернулся ко мне и увидел, как за нашими спинами красиво рассекал воду сеттер. Он плыл к другому берегу. Пират даже присел от злости, честное слово, и вдруг с злобным рычанием, так что пена брызгала у него из открытой пасти, понесся по берегу, огибая пруд, к месту, куда подплывал сеттер.

Ясно было, что Пират не даст тому вылезть. Он бы его схватил и так отделал, что и не узнать бы этого красавца. Мы все кинулись на выручку пса. Но сеттер уже доплыл и не стал ждать страшного противника, а во всю прыть полетел к дому. Пират бросился в погоню, но сеттер бежал быстрее и вскоре скрылся с глаз.

— А дальше что? — заинтересовался Дима.

— Дальше получилась интересная штука. С нами была одна девчонка, Нина, она очень любила Пирата и всегда таскала ему сахар. Когда Пират спохватился, что все-таки неудобно бросать нас и белье, и вернулся, около пруда никого уже не было. На берегу лежали только туфли. Это Нина их забыла. Пират, верно, вспомнил про то количество сахару, какое она ему перетаскала, и решил туфли доставить в лагерь. Одна гражданка пришла купаться и видела, как Пират мучился с туфлями. Одну туфлю возьмет, другая падает. Туфли маленькие, а в пасти никак не держатся. Пират пробовал и так и этак. Эту подберет, та выпадет. Он пыхтел, сопел, вымазал всю морду, а туфли взять не удавалось. Наконец он зажал их лапами и смог ухватить зубами. Было не особенно удобно, трудно дышать, но туфли не падали, и Пират побежал.

Представь себе наше удивление, когда в аллее появился этот спаситель потерявшихся туфель. Мы обступили его со всех сторон. «Туфли! Чьи туфли? Туфли чьи?» кричали мы на разные голоса. Пират положил туфли на землю и сел около них. Наши попытки взять это сокровище ни к чему не привели. Пират ворчал, не давая к ним притронуться. Наконец явилась и Нина. Ей было стыдно, что она забыла туфли на пруду, и очень была рада, что они не потерялись.

Пират получил еще одну порцию сахару, а я ему притащил большую миску с обедом. Просить его есть не надо было. Все съел и лег в тень. Мы решили сделать экстренный выпуск стенгазеты — написать о Пирате, поместить его портрет, а на ошейник прикрепить дощечку с нарисованной туфлей и надписью «За спасение туфель».

А Пират крепко спал. Во сне он повизгивал, рычал и шевелил лапами. Ему, наверно, снился щеголь сеттер в Нининых туфлях, а он сам ловко плавал по всему пруду от одного берега до