Генерал де Голль - Михаил Мирович

Во главе государства стал восьмидесятичетырехлетний маршал Анри Филипп Петен, выпускник Сен-Сира, герой первой мировой войны, много лет занимавший пост военного министра в нескольких французских правительствах. Вторым лицом был объявлен Пьер Лаваль, сделавший головокружительную карьеру, пройдя путь от неудачливого адвоката до сенатора.

Заняв пост премьер-министра, Анри Филипп Петен немедленно связался по телефону с министром иностранных дел Испании Хуаном Байгбедером и своим близким другом немецким послом в Испании фон Шторером и сообщил, что Франция прекращает сопротивление.

Двадцатого июня немецкое радио сообщило, что германское верховное командование готово заключить перемирие, и уже на следующий день французская делегация во главе с генералом Хюнтцигером была доставлена в Компьенский лес под Парижем. В том самом вагоне, где в 1918 году маршал Фош продиктовал германским представителям условия перемирия, нынешнюю французскую делегацию встречали злорадствующие Гитлер, Геринг, Гесс, Риббентроп, Редер и Кейтель.

История Третьей республики, насчитывающая семьдесят пять лет, закончилась.

Двадцать четвертого июня было достигнуто перемирие между фашистской Италией и Францией.

Оба договора вступили в силу двадцать пятого июня 1940 года в один час пятнадцать минут.

Однако еще тридцатого июня несколько французских дивизий мужественно сражались с захватчиками, а на «линии Мажино» многие гарнизоны отказывались признавать позорный мирный договор.

Двадцать шестого июня французская подводная лодка «Рюби» потопила вражеский корабль.

Надо сказать, что в момент наивысшей угрозы на германо-французском фронте Поль Рейно обратился к Сталину с просьбой оказать помощь самолетами и немедленно получил утвердительный ответ. Однако обещанная помощь оказалась невостребованной в связи с подписанием перемирия. С аналогичной просьбой французы обратились к правительству США и получили ответ, что американский народ готов оказать моральную и материальную поддержку, но не военную.

Очевидец событий Андре Симон отмечал:

«…для Франции началась эпоха «отечества, труда и семьи» — гитлеро-петеновская эра».

С начала войны прошло меньше девяти месяцев. Собственно же боевые действия продолжались неполных тридцать восемь дней.

Впоследствии, анализируя причины быстрого поражения, генерал де Голль писал:

«…командные кадры, лишенные систематического и планомерного руководства со стороны правительства, оказались во власти рутины. В армии господствовали концепции, которых придерживались еще до окончания первой мировой войны. Этому в значительной мере способствовало и то обстоятельство, что военные руководители дряхлели на своих постах, оставаясь приверженцами устаревших взглядов… Идея позиционной войны составляла основу стратегии, которой собирались руководствоваться в будущей войне. Она же определяла организацию войск, их обучение, вооружение и всю военную доктрину в целом».

Согласно условиям перемирия, французские армия и флот подлежали разоружению и демобилизации. Германия и Италия получали в свое полное распоряжение или под свой контроль в исправном состоянии всю французскую артиллерию, все танки и самолеты, все средства тяги, боеприпасы и стрелковое оружие.

Демаркационная линия разделяла страну на две зоны: оккупированную вермахтом и неоккупированную. Большая часть страны, в том числе Париж и крупнейшие промышленные центры, попадали под юрисдикцию фашистской Германии. Франция брала на себя обязательство содержать оккупационные войска, выделяя на эти цели двенадцать миллиардов франков ежемесячно. На занятой гитлеровцами территории до войны проживало шестьдесят пять процентов населения, выплавлялось девяносто семь процентов чугуна и девяносто четыре процента стали, добывалось семьдесят девять процентов угля, сто процентов железной руды.

Десятого июля Лаваль, открывая так называемое «Национальное собрание», заявил:

«Поскольку демократия решила вступить в борьбу против нацизма и фашизма и проиграла ее, она должна исчезнуть. На смену ей должен прийти новый, смелый авторитарный режим, национальный и социальный».

Формально правительство Петена обладало самостоятельностью: издавало законы, декреты, назначало государственных чиновников и отныне располагалось в курортном городишке Виши. Петенов-скому режиму разрешалось иметь небольшую — стотысячную — армию. Марионеточный режим поддерживал дипломатические отношения с рядом государств.

На неоккупированной территории запрещалась любая оппозиционная деятельность.

Позже Адольф Гитлер скажет:

«Все, что я видел в Париже, оставило меня равнодушным».

Впрочем, по свидетельству другого фашистского функционера, главного архитектора фюрера Альберта Шпеера, Гитлер, напротив, восторгался красотами столицы Франции: «Увидеть Париж было мечтой моей жизни. Не могу выразить, до чего я счастлив, что… эта мечта сбылась».

«Вечером того же дня, — продолжает вспоминать Шпеер, — он (Гитлер) вторично принял меня в маленькой горнице крестьянского дома. Он сидел один за столом. Без долгих подходов он сказал: «Подготовьте текст указа, которым я велю возобновить в Берлине строительные работы в полном объеме… Разве Париж не прекрасен? Берлин должен стать еще прекрасней. Раньше я часто задавался вопросом, не следует ли разрушить Париж, — продолжал он с таким же невозмутимым спокойствием, словно речь шла о простейшем деле, — но когда мы доведем до конца строительство в Берлине, Париж станет не более чем тенью. Так чего ради разрушать его?»

После подписания перемирия между Германией и Францией Соединенные Штаты продолжали поддерживать дипломатические отношения с Виши. Американское правительство через Красный Крест оказывало марионеточным властям обширную продовольственную помощь. США надеялись, что это сделает Петена более сговорчивым в вопросах неограниченного доступа США к французским колониальным владениям. Американцы требовали размещения военных баз на Антильских островах, островах Мартиника и Сен-Пьер, а также во Французской Гвиане.

Девятого июня состоялась первая встреча де Голля с Черчиллем в Бриоре в ходе трехчасовых переговоров о судьбе Франции, где между генералом и премьер-министром сразу же возникли тесные деловые отношения. Впрочем, Уинстон Черчилль, поручая генералу Спирсу подобрать будущего руководителя французского правительства в изгнании, отнюдь не подразумевал де Голля, полагая его недостаточно авторитетной фигурой.