Отдел возмездия - Алим Тыналин

Снова бахнул выстрел и рядом с моей щекой взвизгнула пуля. Я невольно пригнулся и сразу заметил, что наш клиент засел в подъезде напротив, а стрелял из окна перехода между этажами.

Милиционер рядом со мной быстро спрятался за ствол дерева и вгляделся в подъезд. Горячий воздух облачками пара вырывался из его рта.

— Там черного выхода нет, — сказал он. — Я знаю этот дом, каждый день здесь патрулируем. Заставили выход всякой всячиной, а потом и вовсе заколотили, чтобы не лезли всякие оборванцы. Он попался, как в капкан.

— Так-то оно может и так, — сказал я. — Но уж больно быстрый фрукт попался. Ты его придержи огнем, а я пойду посмотрю сзади, чтобы не выскочил. Будем ждать подмоги. Ты сам не суйся под пули, слышишь?

Милиционер кивнул и поправил шапку на голове. Я же короткими перебежками от дерева к дереву отправился за дом.

Глава 6

Планы любят меняться на ходу

Двор по раннему весеннему времени еще был гол и пуст, как сокол. Земля покрыта мерзлым лежалым снегом, оставшимся из-за того, что дома бросали длинную тень и солнце не могло растопить его. В общем, мы с милиционером были перед стрелком, как на ладони.

Здания были многоэтажные, люди из-за выстрелов попрятались в своих квартирах. А еще, перебегая от дерева к дереву и каждый миг ожидая выстрела, я заметил впереди двух девочек лет пяти, усердно копошащихся в снегу. Оглянулся в поисках родителей и никого не обнаружил.

— Где ваша мама? — спросил я у них полушепотом. — Вы почему здесь одни?

— Маму какой-то дядя забрал, — сказала одна девочка и отряхнув варежку, сунула остатки снега в рот. Удовлетворенно принялась жевать, будто бы испытывая райское блаженство. Ну конечно, надо воспользоваться моментом, пока мама отсутствует.

— Он еще с пистолетом был, — сказала вторая девочка и тоже последовала примеру сестры. — Вон туда побежал.

Да что ты будешь делать, Штеменский еще и заложницу успел заполучить? Надо его срочно брать, пока он в центре Москвы ядерную бомбу не взорвал.

— У вас кто дома есть? — спросил я. — Кто из старших?

— Бабушка наша, пирожки делает, — ответила первая девочка и добавила: — Дядя, а ты что, бандит?

— Нет, с чего ты взяла? — спросил я.

— А у тебя пистолет тоже. Ты друг того дяди, что нашу маму забрал?

Я спрятал пистолет за спину и показал на милиционера в форменной одежде.

— Нет, я не бандит. Я милиционер. Вон видите, мой товарищ? Я вместе с ним пришел. А вы давайте к бабушке идите. Она вам сейчас пирожки даст, вкусные.

— Если ты с милиционером, то почему не в форме? — логично спросила другая девочка. — Или у тебя забрали форму?

— Она дома осталась и в машине, — ответил я. — Так что там насчет бабушки? Давайте идите к ней, а мы пока вашу маму спасем от злого дяди.

Девочки с сомнением посмотрели на меня, а потом одна спросила:

— А ты точно спасешь?

А другая добавила:

— Вообще-то папа говорил не разговаривать с незнакомыми людьми и не слушать их.

— Ну ты чего там застрял? — заорал мент. — Давай иди, быстрее. Он сейчас убежит.

— Нельзя, он их мать в заложницы взял, — ответил я и оглянулся на дом, где засел проклятый Штеменский. Если он сейчас откроет по мне стрельбу, то зацепит девочек. А мне этого не хотелось, по той самой причине, из-за которой я не брал заказы на детей в прошлой жизни. Были у меня основания, расскажу как-нибудь на досуге. — Эй, немедленно идите домой, слышите? Вот вам двадцать копеек, возьмите себе мороженое.

— Мороженое же пять копеек стоит, — с сомнением сказала первая девочка. — Зачем так много? Ты что, хочешь, чтобы у нас горло болело?

— Я не могу брать деньги от незнакомого дяди, — добавила ее сестра, тем не менее, с вожделением глядя на заветные копейки. — Мама не разрешает.

Я уже кипел от бешенства и готов был взорваться, как перегретый котел, схватить упрямиц на руки и силком утащить из зоны обстрела. Все-таки, какой же я неуклюжий в обращении с детьми. Тоже, наверное, из-за того случая в прошлой жизни.

— Давайте сделаем так, — сказал я, нагнувшись к ним. — Вы возьмите деньги просто так, на хранение. И купите мороженое для меня. А если я не приду в течение получаса, то можете считать это мороженое своим и скушать его, договорились?

Девочки не успели ответить, потому что издали раздался старческий крик:

— Оля, Юля, что это такое творится? Вы почему здесь стоите, где мама?

О нет, только не это. К нам выбежала бабушка девочек, в шерстяном платке поверх кофты.

— Вы кто такой, почему разговариваете с ними? — спросила она, подбежав и я заметил, что в суматохе бабка выскочила из дому прямо в тапочках.

— Мы проводим операцию по поимке… — начал было я и тут снова загремели выстрелы.

Я прыгнул на девочек, повалил их на снег и прикрыл собой. Против ожидания, они не испугались, а весело хохотали, считая, что я решил поиграть. Бабка тоже охнула и повалилась на землю.

Где-то вдали послышался женский крик и выстрелы прекратились. Затем раздались еще два, приглушенные. Все это было очень плохо.

Я поднялся и помог встать старушке. Она торопливо шептала молитву.

— Уводите детей, быстро, — сказал я. — Мы постараемся освободить вашу дочь. К сожалению, преступник захватил ее в заложницы.

Охая и причитая, побелевшая от страха бабушка утащила сопротивляющихся девочек. Они хотели еще поиграть со мной и дружно заревели. Я же наконец побежал дальше за дом. Хорошо, что дети не пострадали. Я бы себе никогда не простил, если бы это произошло.

Другой стороной дом выходил на проезжую часть, но выбраться сюда из подъезда было невозможно. Только через квартиры. Получается, Штеменский сейчас сидел в одном из подъездов, держа заложницу и прикидывая пути отхода. Надо попробовать пробраться к нему в тыл, через те же квартиры.

Подойдя к одному из окон на первом этаже, там, где по моим расчетам, находился подъезд с Штакетником, я постучал в зарешеченное окно. Никто не отозвался.

Я постучал еще, понял, что это бесполезно, посмотрел наверх и пошевелил раненой рукой. Меня обуревали сомнения. Смогу ли я залезть на балкон второго этажа с кровоточащей раной? Ладно, попробую, постараюсь сохранять осторожность.

Вровень с балконом второго этажа росло раскидистое дерево. Одна из его веток, достаточно толстая, чтобы выдержать мой вес, клонилась как раз к балкону, от нее до перил осталось чуть