Зoлoтaя Opдa и eе пaдeниe - Б. Греков

Первые ханы — Бату и Берке — поняли особую важность Нижнего Поволжья, которое они и сделали местопребыванием ханской ставки. Много было преимуществ у Поволжья, чтобы избрать его центром нового государства. С одной стороны, здесь пролегала магистраль упомянутой караванной торговли, с другой — отсюда было ближе к другим монгольским государствам, в том числе и к самой Монголии, центру всей Монгольской империи. Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что, будучи совокупностью земледельческих районов и городских поселений, культурная полоса по Нижней Волге была так близка от степи, что здесь легко было сочетать оседлое и кочевое хозяйство. Большое удобство представляло Поволжье и для кочевий, ибо здесь в ряде мест находились богатые заливные луга. С именем основателя Золотоордынского государства хана Бату связана закладка крупного города, ставшего до Узбек-хана столицей Улуса Джучи, — города, впоследствии получившего имя Сарая Бату, в отличие от другого Сарая, который был основан братом Бату, Берке-ханом, и назывался Сараем Берке, куда была перенесена столица при Узбек-хане. В исторической литературе эти города были известны под именем Старого и Нового Сарая. Подлинное их историческое имя удалось недавно выяснить главным образом на основе персидских источников.[112] От обоих городов остались в настоящее время только развалины. Развалины Сарая Бату — Старый Сарай — лежат на месте Селитренного, недалеко от Астрахани, развалины же Сарая Берке — Новый Сарай — находятся на рукаве Волги, Ахтубе, недалеко от Сталинграда, там, где и по сие время лежит город Ленинск, бывший небольшой город Царев.

Насколько большое значение придавали еще при Бату вновь образованному городу, видно хотя бы из того, что о нем упоминают наиболее ранние авторы — Джувейни и В. Рубрук.[113] Едва ли будет ошибкой предположить, что Сарай Бату возник вблизи или на месте бывшего здесь поселения. Ведь редко города строятся на совершенно пустом (в смысле человеческого поселения) месте, да кроме того и мало вероятно, чтобы новые города в Нижнем Поволжье возникали с полным игнорированием того наследия, которое в виде разного рода поселений досталось татарам от предшествующей эпохи. Ниже мы покажем, как постепенно благодаря благоприятно сложившимся политическим условиям оба Сарая, начиная с Берке-хана и вплоть до Узбек-хана, а особенно благодаря политике послед-него, выросли в крупные ремесленно-торговые и культурные центры. Оба эти города, особенно Сарай Берке, сыграли в истории Золотой Орды столь крупную роль, что на них еще придется подробно остановиться.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Вследствие скудости сведений в письменных источниках мы не имеем возможности дать связный рассказ в хронологическом порядке о всех важнейших фактах внутренней истории Золотой Орды. Только этим обстоятельством и обусловлена печальная необходимость отрыва событий политической истории от основных фактов социально-экономической жизни. Как это ни грустно признать, но на данном этапе наших знаний невозможно сказать, какие изменения были внесены во внутреннюю жизнь в то или другое десятилетие XIII–XIV вв.

Уже не раз указывалось, что хотя Золотая Орда и называлась Улусом. Джучи, однако сам Джучи в судьбах Золотоордынского государства не сыграл фактически никакой роли. Собственно говоря, первым ханом был завоеватель Восточной Европы и тем самым основатель Золотой Орды — Вату. Время его царствования — годы с 1237 по 1256, хотя было бы правильнее считать с 1236 г., т. е. с года покорения всего Дешт-и-Кыпчак. О Бату у нас мало сведений. Мы знаем, что он был не только энергичным вождем завоевательных походов, но, несомненно, крупным организатором вновь образуемого государства. Это было время, когда отдельные, только что возникшие улусы еще крепко были связаны с единой империей Чингис-хана, входя в нее в качестве ее основных частей. Бату пришлось действовать в наиболее ответственные годы после смерти Чингис-хана (1227). Он был активным: лицом в жизни империи при великом хане Угэдее (1229 — 1241) и принимал деятельное участие в перевороте, когда в 1251 г. выдвинулся род Тулуя и на престоле Чингис-хана появился Мункэ (1251 — 1259) сын Тулуя. Тогда два дома — Джучи и Тулуя — объединились против двух домов Угэдея и Чагатая. Известно, что во время переворота пострадал род не только Угэдея, но и Чагатая. Бату воспользовался этим моментом и по соглашению с великим ханом Мункэ стал фактически правителем. Мавераннахра, причем граница Улуса Джучи была теперь не на Аму-дарье, как раньше, а в Семиречье, где-то недалеко от реки Чу. Бату прекрасно учел значение Поволжья во вновь образуемом государстве. Недаром именно в Поволжье он организовал свою ставку и устроил в низовьях Волги столицу улуса Сарай. В. Рубрук именно его и имеет в виду, когда говорит: "Сарай и дворец Батыя находятся на восточном берегу".[114]

Бату принимал участие во всех главных военных предприятиях монголов (татар), отправляя свои отряды на помощь основному войску и рассчитывая, конечно, получить свою долю добычи. Вот почему Джузджани пишет: "В каждой Иранской области, подпавшей под власть монголов, ему [Бату] принадлежала определенная часть ее, и над тем округом, который составлял его удел, были поставлены его управители".[115] Впоследствии, как это мы увидим ниже, это дало повод Джучидам предъявить свои претензии на Азербайджан.

Кочевой феодал, шаманист по своим воззрениям, с точки зрения горожанина-мусульманина человек совсем некультурный, Бату не растерялся в сложной обстановке молодого государства, выросшего из монгольского завоевания юго-восточной Европы. Опираясь на своих советников, в числе которых было немало мусульманских купцов, Бату сразу же взял жесткий курс, главной целью которого являлось получение максимальных доходов путем жесточайших форм феодальной эксплуатации. Он наладил взимание даней с покоренных русских княжеств, для чего посылал специальных чиновников даругачей во главе монгольских отрядов, оставивших по себе такую печальную память, создал аппарат для взимания разных феодальных повинностей и податей с земледельческого и кочевого населения, а также с ремесленников и купцов в городах Крыма, Булгара, Поволжья, Хорезма и Северного Кавказа. Наконец, много сделал, чтобы вернуть всем, завоеванным областям былую торговую жизнь, которая так резко оборвалась в связи с опустошением в результате монгольского завоевания. И во всем этом Бату много проявил жестокого уменья и дальновидности. К сожалению, слова источников обо всем этом очень скупы, они дают только самые суммарные замечания, вследствие чего с именем Бату нельзя точно связать ни одного конкретного мероприятия по управлению, хотя едва ли можно сомневаться, что многое из того, что действовало впоследствии, было введено уже Бату. Мусульманские, армянские и другие источники согласно говорят об исключительной роли, которую он играл в жизни монгольской империи. И не напрасно В. Рубрук сказал: "Этот Батый наиболее могущественен по сравнению со всеми князьями татар, за исключением императора (т. е. великого хана, — А. Я.), которому он обязан повиноваться".[116]

Бату скончался в 1256 г. 48 лет от роду. По словам Джуз-джани: "Похоронили его по обряду монгольскому. У этого народа принято, что если кто из них умирает, то под землей устраивают место вроде дома или ниши, сообразно сану того проклятого, который отправился в преисподнюю. Место это украшают ложем, ковром, сосудами и множеством вещей; там же хоронят его с оружием его и со всем его имуществом. Хоронят с ним в этом месте и некоторых жен и слуг его, да [того] человека, которого он любил более всех. Затем ночью зарывают это место и до тех пор гоняют лошадей над поверхностью могилы, пока не останется ни малейшего признака того места [погребения]".[117]

При Бату сношения Золотой Орды с центром монгольской, империи были вполне налажены. Начиная со времени Угэдея (1229 — 1241) по всей Монгольской империи нормально действовалa общеимперская почта. О почте рассказывают "Сокровенное сказание", Джувейни, Рашид-ад-дин и другие. Лучше всего почта была налажена на участке Каракорум-Пекин. По словам Рашид-ад-дина,[118] на этом пути было 37 ямов (почтовых станций), через каждые 5 фарсахов (25 — 30 км). На каждой станции находилось по 1000 человек для охраны как самой станции, так и пути проезжающих послов, их свиты и гонцов. По этой дороге ежедневно двигалось, считая оба направления, 500 огромных телег, каждая из которых была запряжена шестью волами. Телеги эти доставляли продовольствие (хлеб, рис и т. д.) в Каракорум. На каждой станции находились амбары, куда складывались запасы продовольствия. В источниках не сохранились такие подробности относительно организации почтовой службы на линиях улусов Чагатая и Джучи. Однако и здесь мы имеем интересные данные. По словам "Сокровенного сказания", "при настоящих способах передвижения наших послов, и послы едут медленно и народ терпит немалое обременение. Не будет ли поэтому целесообразнее раз навсегда установить в этом отношении твердый порядок: повсюду от тысяч выделяются смотрители почтовых станций — ямчины и верховые почтари — улаачины; в определенных местах устанавливаются станции — ямы, и послы впредь обязуются за исключением чрезвычайных обстоятельств следовать непременно по станциям, а не разъезжать по улусу".[119]