Зoлoтaя Opдa и eе пaдeниe - Б. Греков

Ибн-ал-Асир пишет о последствиях похода Джебе и Субэ-дги следующее: "Пресекся было путь [сообщения] с нею (Дешт-и-Кыпчак, — А. Я.) с тех пор, как вторглись татары в нее, и не получалось от них [кыпчаков] ничего по части буртасских мехов, белок, бобров и [всего] другого, что привозилось из этой страны; когда же они [татары] покинули ее и вернулись в свою землю, то путь восстановился и товары опять стали привозиться, как было [прежде]".[81]

Завоевание монголами Средней Азии в 1219 — 1221 гг. и поход Джебе и Субэдея в Северный Иран, Кавказ и юго-восточную Европу (1222 — 1224) произвели на умы современников столь сильное впечатление, что в 20-х и 30-х годах XIII в. о нашествии монголов — татар говорили во всех странах Средней Азии, Северной Африки и Европы как о величайшем несчастии, постигшем тогдашний мир. В этом отношении наиболее показательными являются следующие слова крупнейшего из арабских историков начала XIII в. Ибн-ал-Асира, современника Чипгис-хана и его походов (Ибн-ал-Асир родился в 1160 г., умер в 1233 г.). Он пишет о нашествии монголов как об "огромном несчастии, которому подобного не производили дни и ночи и которое охватило все создания, в особенности же мусульман; если бы кто сказал, что с тех пор, как Аллах всемогущий и всевышний создал человека, по настоящее время мир не испытывал [ничего] подобного, то он был бы прав: действительно летописи не содержат ничего [сколько-нибудь] сходного и подходящего. Из событий, которые они описывают, самое ужасное то, что сделал Навуходоносор с Израильтянами но части избиения [их] и разрушения Иерусалима. Но что такое Иерусалим в сравнении с [теми] странами, которые опустошили эти проклятые, где каждый город вдвое больше Иерусалима? И что такое Израильтяне в сравнении с теми, которых они перебили! Ведь в одном [отдельно взятом] городе жителей, которых они избили, было больше, чем [всех] Израильтян… [Татары] ни над кем не сжалились, а избивали женщин, мужчин, младенцев, распарывали утробы беременных и умерщвляли зародышей". Дальше, переходя к рассказу о завоевании Чингис-ханом Средней Азии, Ибн-ал-Асир пишет, что это было "событие, искры которого разлетелись [во все стороны] и зло которого простерлось на всех; оно шло по весям, как туча, которую гонит ветер".[82]

В ближайшие после завоевания годы общая картина жизни в Средней Азии должна была производить ужасное впечатление. Города дымились грудами развалин в результате бесчисленных грабежей и пожарищ. Работоспособное городское население частично было убито, а частично (особенно ремесленники) уведено победителями в Семиречье, Уйгурию и Монголию. Масса мужского сельского населения была угнана в действующие монгольские отряды в качестве подсобной военной силы. Первое время монголы не могли сами организовать управление такой огромной страной с такой сложной хозяйственной и социально-политической жизнью, как бывшее государство хорезмшахов и Караханидов. Не могли прежде всего потому, что у них не было соответствующего опыта.

Улус Чагатая, в состав которого формально входили культурные области по Зерафшану и Кашка-дарье, первоначально ограничивался кочевьями в долине реки Или. Чагатай и его семья первое время фактически и не управляли Мавераннах-ром (Туркестаном). Последний был подчинен непосредственно великому хану, который и передавал часть доходов дому Чага-гая. В качестве правителя в Мавераннахре великим ханом Угэдеем (1229 — 1241) (Чингис-хан умер в 1227 г.) был поставлен Махмуд Ялавач, крупнейший купец и ростовщик, который своей резиденцией сделал город Ходженд, откуда и управлял порученной ему страной. В распоряжение Махмуда Ялавача были даны монгольские военные отряды, во главе которых стояли даруги и баскаки, т. е. лица, являвшиеся одно-временно военачальниками и сборщиками всех повинностей, полагающихся с сельского земледельческого и городского ремесленного и купеческого населения. Отряды эти располагались по городам и их ближайшим окрестностям; баскаки приставлялись к местным правителям, которых они контролировали, строго следя, чтобы все полагающееся шло в казну хана без задержки и утайки.

Мало-помалу жизнь в городах Средней Азии налаживалась, в них вновь оживлялись ремесла и торговля. На месте разрушенных городов на старой территории или тут же рядом появлялись заново отстроенные. Возродились Самарканд, Бухара, хотя и но полностью, и даже Ургенч, за исключением города Мерва, который продолжал лежать в развалинах вплоть до 1409 г., когда при Шахрухе (1404 — 1447) была сделана попытка его возродить. Поправлялись испорченные дороги, строились или ремонтировались мосты. Китайский путешественник Чань-Чунь,[83] который проехал через всю Среднюю Азию по следам Чингис-хана, т. е. буквально через год, рас-сказывает, что через реку Чу он переходил по деревянным мостам, а через реку Талас — по каменному.[84] Одним словом, мало помалу Мавераннахр и Хорезм частично восстановили свою столь оживленную в домонгольские времена хозяйственную жизнь.

Совсем другая картина наблюдалась в Семиречье: здесь кочевья Чагатая и его орды положили начало упадку земледельческой культуры, которая существовала здесь на протяжении по крайней мере четырех последних веков. Однако благополучие Средней Азии было только внешнее. "Возрождением" жизни пользовались верхи общества, т. е. крупные землевладельцы, купцы и высшее мусульманское духовенство. Как и в предшествующие периоды, они быстро нашли общий язык с правящими кругами завоевателей. Не прошло и нескольких десятилетий, как завоеватели вполне могли считать их всех верными ханскому дому.

Но словам Рашид-ад-Чдина, сообщениям которого приходится особенно верить, во времена Чингис-хана, Угэдей-хана (1229 — 1241), Гуюк-хана (1246 — 1248) монгольские царевичи и ханши раздавали направо и налево землевладельцам, чиновникам и купцам особые грамоты (ярлыки и пайцзы), дающие право на получение с населения разных служб и повинностей, которые ложились тяжелым бременем на крестьян и ремесленников. Положение последних с каждым годом становилось все хуже. Кроме обычных налогов с обработанной земли, т. е. кроме хараджа, который при монголах получил наименование калана, крестьяне должны были нести много всякого рода служб и повннностей. Проезжие чиновники, ильчи (посланцы), богатые купцы, представители высшего мусульманского духовенства, члены ханского дома, даже отдаленные, и другие предъявляли нрлыки и пайцзы и требовали себе помещений, продовольствия, Фуража, лошадей для дальнейшего пути и т. д. То же проделывали они в городах. Повсюду в это время были постои военных отрядов. Их надо было поить, кормить, одевать. Содержание большого количества войск требовало огромных средств, так же как их требовало содержание чиновников и двора. Кроме продовольствия требовалось много изделий ремесленного производства. Ханские чиновники брали на учет почти все виды ремесел и заставляли в качестве повинностей в точно установленные сроки поставлять казне и двору определенное количество изделий. Особенно тяжело приходилось в это время ремесленникам таких производств, как оружейное, кожевенное, ткацкое и т. д. Ко всему этому прибавлялись еще и злоупотребления. Источники полны рассказов о них. Незаконных поборов в некоторых случаях было даже больше, чем законных обложений. Во многих местностях наблюдались даже случаи бегства, ибо при уплате всего, чего требовали власти, производителям ничего не оставалось на жизнь.

В такой обстановке и возникло в 1238 г. восстание крестьян и ремесленников в Бухаре и ее округе, известное в истории под именем, восстания Тараби.

Это было в полном смысле народное движение, направленное одновременно против монгольской власти, откупщиков, местных феодалов, в том числе и против высшего бухарского духовенства. Возглавляемое Махмудом Тараби, ремесленником по выделке сит, движение первоначально имело успех, но потом было жестоко подавлено монголами.[85]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ОБРАЗОВАНИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ (УЛУС ДЖУЧИ)

"Само собой разумеется, что при каждом завоевании более варварским народом ход экономического развития нарушается и уничтожается целая масса производительных сил. Но в огромном большинстве случаев при прочных завоеваниях дикий победитель принужден приноравливаться к тому высшему "экономическому положению", какое он находит в завоеванной стране".

Движение Джебе и Субэдея, закончившееся, как известно, большой неудачей при столкновении с булгарами в Поволжье в 1223 г., только отсрочило завоевание монголами юго-восточной Европы.

Известно, что у Чингис-хана было четыре сына от главной жены: Джучи, Чагатай, Угэдей, Тулуй. Старшему, Джучи, в качестве улуса и юрта были назначены земли, наиболее отдаленные на запад от собственной Монголии. Основным ядром этих земель был Дешт-и-Кыпчак. Однако при жизни Джучи весь Дешт-и-Кыпчак являлся только номинальным его владением, ибо большую часть его предстояло еще завоевать. Два раза курилтай (1229 и 1235 гг.) ставил вопрос о походе на юго-восток Европы, и только в 1236 г. завоевание было осуществлено. Во главе похода стоял сын Джучи Бату, которому в качестве помощника и знатока юго-восточной Европы был дан знакомый нам по битве при Калке Субздей. В течение не-скольких лет намеченная программа была выполнена, и Дешт-и-Кыпчак, а также Булгар с его областью, Крым и Кавказ до Дербенда были в руках монголов, или татар. Более того, с 1238 г. были покорены русские княжества — Рязанское, Владимирское и др. Объявлено было движение на Новгород, от завоевания которого уже ослабленным войскам татар пришлось отказаться ввиду приближения весны, с ее разливами, болотами и т. д. В 1240 г. был захвачен Киев, после взятия которого перед Бату открылась дорога на Запад. В 1240 — 1242 гг. его войска опустошили Польшу, Венгрию и Далмацию. Однако стран этих Бату не удержал и в 1242 — 1243 гг. возвратился через Валахию и Молдавию в Дешт-и-Кыпчак. Согласно мнению В. В. Бартольда, поход на запад Бату прекратил отчасти из-за ссоры своей с царевичами Гуюком (сын Угэдея) и Бури (внук Чагатая), бывшими в его войске, отчасти из-за известия о смерти великого хана Угэдея.[86]