Еврейское остроумие - Зальция Ландман

— Как вы считаете: человек растет сверху или снизу?

— Сверху. Я недавно видел шеренгу солдат. Сверху они были неровными. Зато снизу — все как по линейке.

— Вот и неправильно! Снизу. Когда ты растешь, штаны ведь становятся короткими снизу, а не сверху.

— Ты уже понял, отчего чай сладкий: от сахара или оттого, что его помешивают?

— Конечно, от сахара.

— Вот как? А ты пробовал пить чай, не помешав его?

— Ага… Тогда зачем сахар: ведь помешивать и без него можно!

— А чтобы знать, как долго помешивать.

— Ребе, почему люди от вина становятся пьяными?

— Вот почему: в нашем теле с правой стороны находится добрая сила, с левой — злая сила. (Талмуд говорит об изначальном противостоянии Добра и Зла.) Когда живот наполняется вином, Добро и Зло перемешиваются; это и есть опьянение.

— Ребе, если достаточно, чтобы живот был полон жидкости, то почему тогда нельзя пить воду вместо вина?

— Дурак, ты когда-нибудь слышал, чтобы люди пьянели от воды?

Две шутки про очки.

1

— Куда делись мои очки? На столе их нет, на комоде нет, на книге, на кровати тоже нет… А откуда я, собственно, знаю, что их там нет? Потому что я их там не вижу. А откуда я знаю, что я их там не вижу? Без очков же я не могу это знать! Значит, они должны быть у меня на носу — точно, они на носу и есть!

2

— …На носу у меня их нет, на столе нет… Может, их кто-то украл? Чепуха! Если кому-то нужны очки, они у него есть, а у кого их нет, тому они не нужны… Но очки мог взять кто-нибудь, у кого, правда, есть одна пара, но он подумал, что потерял их… В каких обстоятельствах такая ошибка может возникнуть? Ну, например, если ты поднял очки на лоб и забыл, что они у тебя на лбу…

Но если такое может произойти с кем-то, то разве не может произойти со мной? Точно, вот они, на лбу!

В одном чисто еврейском местечке — иначе ведь там был бы хоть один гой! — ночной сторож Шлойме Гриншпан отстучал полночь. Потом он нашел уютный темный угол, прислонил к стене посох, погасил фонарь, поставил его рядом с собой на землю и, закрыв глаза, задремал. Вдруг что-то блеснуло, он увидел какую-то вспышку. Шлоймо снова закрыл глаза и стал размышлять:

— Должно быть, это был мой фонарь?

Нет, я же его погасил.

Тогда, наверное, это был фонарь на рыночной площади?

Нет, я их тоже все погасил в одиннадцать часов.

Может, это была луна?

Нет, сегодня новолуние.

Может, это была падающая звезда? (Нагнулся и пощупал рукой землю.) Нет, идет дождь…

Пожар!!!

Раввин рассказывает:

— Однажды бедный дровосек нашел в лесу грудного младенца. Ребенок явно был голоден, но чем мог накормить его дровосек? Он обратился с молитвой к Богу, и случилось чудо: у дровосека появились груди, и он накормил дитя.

— Рабби, — возражает ему один юноша, — не нравится мне эта история. Зачем мужчине такая вещь, как женские груди? Бог всемогущ. Он мог бы положить рядом с младенцем кошелек с золотом, и дровосек нашел бы для ребенка кормилицу: это было бы куда лучше.

Раввин долго думает, потом говорит:

— Чушь, полная чушь! Зачем Богу тратить наличные, если он может обойтись бесплатным чудом?

Набожные евреи обязательно покрывают голову. В помещении они носят обычно кипу, маленькую шапочку, которую в Восточной Европе называют ермолкой.

Студент иешивы, сидя над своими книгами в школе, заснул. Когда он проснулся, вокруг никого не было, а на голове у него не было ермолки!

"Куда могла деться моя ермолка?" — подумал он. Потом огляделся и увидел какую-то ермолку на месте, где до этого сидел его однокашник. Студент стал размышлять: "Чья же это ермолка: его или моя? Если моя, то почему на его месте? А если это его ермолка, то с какой стати я должен о ней заботиться? Разве он заботится о моей ермолке? В общем, я забираю ее и ухожу".

Во время коммунистической смуты в Венгрии, после Первой мировой войны, венгерский еврей обменялся с женой, которая находилась в Карлсбаде, следующими телеграммами:

Жена: "Он говорит оперировать оперировать".

Муж в ответ: "Он говорит оперировать оперировать".

Власти решили, что это обмен тайными посланиями, и заподозрили заговор. Еврея вызвали на допрос, и он все объяснил:

— Моя жена уехала в Карлсбад лечиться, она прошла обследование у специалиста и прислала мне телеграмму: "Врач говорит, надо делать операцию. Как ты считаешь: делать?" Я ответил: "Если врач говорит, что надо делать, то делай".

Русский еврей, посетив еврейскую общину в Германии, удивился, какая маленькая у них синагога.

— Разве община у вас никогда не собирается вся вместе? — спросил он у шамеса (служки в синагоге).

Тот объяснил ему:

— Если бы вся община собиралась вместе, она бы тут никогда не уместилась. А так как вся община никогда не собирается вместе, она таки спокойно тут умещается.

— Почему человек никогда не имеет того, чего хочет?

— Очень просто: если бы он хотел то, что имеет, он бы имел то, что хочет. А так как он никогда не хочет того, что имеет, так он никогда и не имеет того, чего хочет.

Лондон, 1914 год. Группа евреев, переселенцев из Восточной Европы, взволнованно обсуждает, будет ли война. Один из них говорит:

— Вы будете смеяться, но я войны не боюсь. Всегда есть две возможности. Или войны не будет — тогда это хорошо. Или война будет. Тогда опять есть две возможности. Или воюют только континентальные страны — тогда это хорошо. Или в войне будут участвовать и другие страны. Тут опять есть две возможности. Или Англия не будет втянута в войну — тогда это хорошо. Или таки будет втянута. Тогда опять появляются две возможности. Или на фронт будут брать только добровольцев — тогда это хорошо. Или начнется принудительная мобилизация. Но тут снова две возможности. Или мне удастся где-нибудь отсидеться — тогда это хорошо. Или не удастся, и меня вытащат на комиссию. Тьфу. Но тогда возникают еще две возможности. Или меня признают негодным — тогда это хорошо. Или поставят под ружье. Тут снова две возможности. Или я останусь в Англии — тогда это хорошо. Или потащусь на передовую. Дело дрянь. Опять две возможности. Или я попаду в распоряжение Красного Креста — тогда это хорошо. Или придется взять винтовку и стрелять. Какие две возможности открываются тут? Или я стреляю в немца — тогда это хорошо. Или он стреляет в меня. Это очень скверно. Но тут опять же существуют две возможности. Или я буду ранен легко — тогда это хорошо. Или тяжело. Ой-ёй. Но и тут есть две возможности. Или я вылечусь — тогда это хорошо. Или умру… Ну а чего бояться покойнику?..

Но где написано, что я обязательно умру?

Диалог двух приятелей:

— Ты осел!

— Наверное, я и вправду осел… Только вот какой вопрос: я осел, потому что я твой друг, или я твой друг потому, что я осел?

— Рабби, я — хамор (осел). Что мне делать?

— Если ты сам это знаешь, то ты не хамор!

— Вот как? Но почему все говорят, что я — хамор?

— Если ты не знаешь, почему все это говорят, тогда ты таки хамор.

Приехавший откуда-то издалека ученый-талмудист сделал в городской общине доклад. Слушатели смущены и раздражены изощренностью его умозаключений. После доклада один горожанин пригласил его на обед.

Гость сидит за столом и не ест свой суп.

— Почему ты не ешь? — спрашивает хозяин.

— У меня нет ложки, только вилка.

— Но ты должен согласиться, — говорит хозяин, пародируя доклад гостя, — что рыбу, которую вообще едят вилкой, можно есть и ложкой, которой едят суп. А почему тогда нельзя сказать обратное: что вилкой, которой едят рыбу, можно есть и суп?

Женщина, которая целыми днями торчит в маленькой лавочке, добывая пропитание для семьи, в то время как ее муж изучает Талмуд, просит своего ученого супруга посидеть часок в лавке: ей нужно приготовить субботний обед. Вернувшись в лавку, она видит: два казака беззастенчиво опустошают полки, а муж молча смотрит на них. Она выгоняет казаков и принимается бранить мужа:

— Ты, батлан (бездельник), почему ты хотя бы на них не крикнул?

— А чего тут кричать? — удивленно отвечает муж. — Вот если бы сюда вдруг пришли два раввина и занялись грабежом, у меня была бы причина кричать и возмущаться. А если грабят казаки, то это совершенно нормально!

Поперек улицы лежит бревно. Подъезжают на повозке два еврея и принимаются обсуждать, что тут можно сделать. Появляется еще одна повозка, на ней сидит плечистый крестьянин. Он соскакивает с повозки, хватает бревно и оттаскивает его в сторону.