Секреты удачи - Аманда Браун

Охранники с наушниками следили за тем, чтобы не возникало задержек в движении от автомобилей до арены. Внутри, на стадионе, в ожидании начала вечеринки, гости прохаживались между четырьмя шатрами, по одному на каждое время года. Идею времен года Розамунд позаимствовала, прочтя о празднике, который эмир Кувейта устроил для султана Брунея. В соответствии с китайской нумерологией, согласно которой «четыре» — ее счастливое число, она предложила подать четыре блюда: черные и белые трюфели, изысканную дичь, редкие злаки, четыре сорта вина и «Вдову Клико» вместо газировки «Кристал», которую предпочитала Тейн. Первый шатер, кипенно-белый, представлял собой зимний сад, с настоящей бамбуковой рощей и двумя гигантскими плексигласовыми загородками — в одной играла пара панд, в другой пара сибирских снежных барсов. Потягивая коктейли, гости могли любоваться животными, есть устрицы «кумамото» и наблюдать лазерное шоу. А народный ансамбль с острова Ява исполнял серенады в честь знатных гостей, прибывших в Даллас на свадьбу столетия. Сувенирные буклеты сообщали, что лазерное шоу можно разглядеть с Луны; гвоздем программы вечера была гигантская голограмма Лэнса и Розамунд, реявшая, словно ангел-хранитель, в сотне футов над стадионом.

Покинув «Майерсон», Розамунд позвонила мажордому:

— Впускайте гостей во второй шатер.

— Благодарю вас, мадам, — ответил Гарри. Шефы уже начинали бесноваться, поскольку обед задерживался на целый час. — Удачно ли прошла репетиция?

— Насколько удачно этого можно ожидать от цирка шапито.

В течение нескольких мгновений слово «обед» вспыхивало в небесах. Гости потянулись в следующий шатер. Дожидаясь, пока их накормят чем-нибудь более существенным, чем устрицы и крекеры, они успели внимательно изучить схемы расположения столов, разложенные там и сям в бамбуковом лесу. И сейчас каждый в предвкушении направился прямиком к своему месту.

Декор второго шатра вызывал воспоминания о весне. Сорок столов были сервированы в нежных голубых и розовых тонах; медные клетки с двумя механическими птичками прятались в букетах в центре каждого стола. Птички беспрерывно щебетали, а Андре Риу[21] и оркестр Иоганна Штрауса плыли по волнам вальса. Несколько акров небесно-голубого шелка создавали полог шатра. Над головами клубились большие пушистые облака, закрепленные на невидимых блоках, и время от времени проливались золотистым дождиком (съедобным, на случай, если попадет на тарелку). Воздух благоухал ароматом лилий, любимым Розамунд, но ровно настолько, чтобы лишь заглушить фирменные духи Тейн.

Гарри сумел рассадить гостей за миг до прибытия свадебного кортежа. Прожекторы высветили Розамунд. Ее трудно было не заметить — в ярко-красном и с двухфунтовой диадемой. Луч света следовал за ней до микрофона во главе стола. Она приветствовала гостей, и официанты в светло-желтых смокингах поспешили разлить шампанское.

Пока повара в своем шатре бились в истерике из-за очередной проволочки, Розамунд читала пятистраничное эссе под заглавием «Мой сын Лэнс». Ее воспоминания включали в себя такие важные моменты, как первая твердая пища малыша, окончание детского сада, открытие футбола, его первое барбекю, восемь поездок в Европу с мамой, пятнадцать полученных стипендий, в которых он совершенно не нуждался, отбор в «Ковбои» с первой попытки. Закончила Розамунд именами, которые она хотела бы дать своим будущим внукам: Хенрианна и Харт. Она подняла бокал с уже нагревшимся «Вдовой Клико»:

— Лэнс, я желаю тебе быть с Пиппой таким же счастливым, каким ты был со мной.

— Верно! Правильно! — кричали гости.

— Спасибо, мама, — покорно ответил Лэнс, сжимая под столом руку Пиппы. — Она не такая уж плохая, когда познакомишься с ней поближе. Можете оставить всю бутылку, — обратился он к официанту, наполнявшему их бокалы.

Пиппе не хотелось ничего говорить, но ее жених уже порядочно выпил. Вдобавок непосредственно перед репетицией Лэнс подарил всем шаферам фляжки от Тиффани, наполненные семидесятиградусным бурбоном.

— Ты в порядке, милый? — спросила она.

— Лучше не бывает. А почему ты спрашиваешь?

— Обычно ты не пьешь шампанское. В таких количествах.

— И, возможно, больше не буду ближайшие двадцать лет. А, ты беспокоишься, что это отразится на моей потенции. — Он улыбнулся, когда Пиппа густо покраснела. — Открою тебе один секрет: ничто не может повлиять на мою потенцию.

На другом конце стола Розамунд испытала приступ острой боли, почувствовав, что ее сын говорит Пиппе нечто такое, чего никогда не скажет ей. Дабы исправить положение, она попросила Лэнса потанцевать с ней.

Наблюдая, как будущий муж и будущая свекровь вальсируют на паркете, а искусственные облака орошают их золотистым дождем, Пиппа ощутила внезапную усталость. Она, конечно, не психоаналитик, но Лэнс чересчур привязан к своей матери. Интересно, удастся ли ей когда-нибудь развернуть этот поток привязанности в противоположном направлении? Хенрианна Хендерсон? Не обсуждается.

— Могу я рассчитывать на этот танец?

Энсон Уокер, любимый дедушка Пиппы, взял ее за руку. Легендарный промышленник и скотовладелец, Энсон десятки лет занимался нефтью, коровами и, как и прочими природными ресурсами Техаса, женщинами.

— Ты сегодня что-то чересчур серьезно выглядишь.

— Все это начинает доставать меня, дедуля.

— Абсолютно нормально. Не переживай из-за Розамунд. Сейчас она чувствует себя, как генерал Кастер в битве при Литтл-Бигхорн[22].

Пиппа улыбнулась:

— Ты только что назвал меня индианкой?

— Нет, маленьким победителем. — Энсон повлек Пиппу на танцпол. — Мама сказала тебе, что она была в этом же платье на своем предсвадебном вечере?

Пиппа изумилась:

— Нет.

— Я так и думал. Она тоже была не в настроении. Вероятно, ей невыносимо было представить перспективу брака с моим маленьким Робертом без помощи пары бутылок шампанского. Видела бы ты, как она танцевала. Бедная девочка представляла собой скорее жидкость, чем твердое тело. Бабушка Уокер едва не отменила свадьбу. Она была убеждена, что Роберт растрачивает себя на безвольное ничтожество. И взгляни, во что превратилась теперь эта милая крошка. Мы все гордимся Тейн.

— Я тоже, — сказала Пиппа. — Но я бы хотела быть своему мужу равноправным партнером.

— Лэнс славный мальчик. Уверен, с твоей помощью он перерастет мамочкин подол и станет хозяином в доме. — Энсон улыбнулся, бросив взгляд на бриллиантовое ожерелье Пиппы. — Я так рад, что ты надела его, малышка. Это мой свадебный подарок твоей бабушке.

— Большая честь для меня. — Некоторое время они танцевали молча, затем Пиппа спросила: — Ты влюбился в бабушку с первого взгляда?

— Мы были очень близкими друзьями, и дружба со временем переросла в любовь.

— Она переросла до или после свадьбы?

— Открою тебе секрет — это произошло десять лет спустя. — Взгляд Энсона подернулся дымкой воспоминаний. — Твоя бабушка дремала на террасе. Был жаркий летний день. Она открыла глаза и увидела меня. По лицу ее скользнула легкая улыбка. И в тот момент я почувствовал, как все во мне перевернулось от любви к ней, и в таком состоянии пребывал следующие сорок три года.

— Но как ты выжил в первые десять?

— Нам пришлось лучше узнавать и учиться уважать друг друга. Я всегда знал, что она замечательная женщина. И всегда чувствовал, что мы гребем в одной лодке. — Энсон поцеловал Пиппу в лоб. — И с тобой будет так же.

Пиппа искренне на это надеялась.

— Ты не думаешь, что я поспешила, дедуля?

— Разумеется, нет. Ты много лет знаешь Лэнса. Прекрасно представляешь, из какой он семьи. Господь свидетель, вы достаточно наговорились друг с другом.

Да, Лэнс мог болтать всю ночь напролет. Это было одной из самых подкупающих его черт.

— Ты думаешь, я выхожу замуж из-за несчастной любви?

Некоторое время Энсон хранил молчание.

— Я думаю, хорошо, что ты пережила романтическое разочарование до свадьбы. Это заставит тебя больше ценить настоящее. Ошибки — наши лучшие учителя.

— Андрэ был ошибкой, это точно. — Пиппа, впрочем, не была уверена, чему именно она научилась.

— Мне только жаль, что ты отдала ему целый год жизни, когда могла бы учиться в колледже.

Год не был полностью потерян. Пиппа выучила несколько чешских слов и определенно помнила множество счастливых моментов. Они оба помнили.

— Не уверена, что хочу изучать театральный дизайн.

— Тогда найди что-нибудь еще, что тебе нравится. Я-то хотел, чтобы ты вернулась в колледж и получила диплом. Образование стало ключом к моему успеху. Если б я не изучал сельское хозяйство и геологию, ничего не получилось бы с коровами и нефтью.

— Когда закончится вся эта суета со свадьбой, я обязательно разберусь со своей жизнью, дедуля. Обещаю.