Исход (Том 2) - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Клянусь твоей задницей! — Малыш отхлебнул виски. Запил его пепси. Заорал во все горло: — Йахоо!
Мусорщик не отрывал мрачного взгляда от проносящихся мимо пейзажей, озаряемых солнечным светом разгоравшегося утра. Шоссе врезалось прямо в плечо горы, временами их путь пролегал между огромными скалистыми утесами. Эти утесы он видел во сне прошлой ночью. После наступления темноты откроются ли снова те красные глаза? Мусорщик вздрогнул.
Вскоре он отметил, что скорость с шестидесяти упала до сорока. Затем до тридцати. Малыш непрерывно грязно ругался сквозь зубы. Машина петляла среди замерших автомобилей. Те встречались все чаще и чаще, стоя на дороге, как продолжение скал, и храня гробовое молчание.
— Какого черта они все стоят? — Малыш бушевал. — Они что? Все решили подохнуть на высоте в десять тысяч? Эй вы, долдоны, убирайтесь с дороги! Вы меня слышите? Убирайтесь с дороги к чертовой матери!
Мусорщик съежился от страха.
Они завернули за очередной поворот и наткнулись на ужасную груду из четырех столкнувшихся машин, полностью перекрывших западную ветку шоссе № 70. На дороге, распластавшись лицом вниз, лежал мертвый мужчина, весь в крови, давно высохшей и имевшей вид неровной, потрескавшейся глазури. Рядом с ним валялась сломанная кукла. С левой стороны пробку невозможно было объехать из-за металлических шестифутовых столбов ограждения. С правой же стороны шоссе резко обрывалось, уступая место облачным далям.
Малыш глотнул виски и рванул машину в сторону обрыва.
— Держись, Мусорщик, — прошептал он, — мы объезжаем.
— Но там не проехать! — завизжал Мусорщик. У него пересохло в горле.
— Да, почти не проехать, — прошептал Малыш. Его глаза блестели. Он начал съезжать с дороги. Правые колеса уже со свистом катили по обочине.
— Я выхожу из игры, — поспешно проговорил Мусорщик и схватился за дверную ручку.
— Сиди! — приказал Малыш. — Иначе превратишься в мертвый мешок с гноем.
Мусорщик повернул голову. Прямо на него смотрело дуло пистолета 45-го калибра. Малыш напряженно хихикнул.
Мусорщик откинулся на спинку сиденья. Он хотел было закрыть глаза, но не смог. С его стороны из вида пропали последние шесть дюймов обочины. Теперь далеко внизу его взгляду открылся бесконечный пейзаж из голубовато-серых сосен и огромных разбросанных валунов. Он уже представлял, как четыре дюйма отделяют шины автомобиля от края… потом два дюйма…
— Еще один дюйм, — напевал Малыш. Глаза его стали огромными, улыбка — широченной. На бледном кукольном личике крупными каплями выступил пот. — Всего… лишь… один.
Все закончилось мгновенно. Мусорщик почувствовал, как заднее правое колесо потеряло опору и резко провалилось. Он услышал шум падающего потока камней — вначале вниз полетели мелкие камешки, затем камни покрупнее. Он завизжал. Малыш, ужасно ругаясь, перешел на первую скорость и утопил акселератор. Слева, где от трупа микроавтобуса их отделял всего лишь дюйм, раздался скрежет металла.
— Лети! — заорал Малыш. — Лети, как самая большая птица! Лети! Черт побери, ЛЕТИ!
Задние колеса машины бешено вращались. На мгновение показалось, что крен все увеличивается. Но вот машина рванулась вперед, наклонилась, и они снова оказались на шоссе с другой стороны затора, оставляя позади пятна резины.
— Я же говорил тебе, что она сможет! — торжествующе заорал Малыш. — Черт побери! Неужели у нас получилось, ты, Мусор, обделанная цыплячья задница?
— У нас получилось, — тихо пробормотал Мусорщик. Его трясло. Он, казалось, полностью потерял контроль над своим телом. И затем, во второй раз после своего знакомства с Малышом, он интуитивно сказал ту одну-единственную вещь, которая могла спасти ему жизнь. Малыш наверняка убил бы его — это явилось бы своеобразным празднованием его победы. — Отлично водишь, чемп, — сказал Мусорщик. До этого еще ни разу в жизни он никого не называл чемпионом.
— А-а-а… не совсем, — заметил Малыш покровительственным тоном. — В этой стране есть еще по крайней мере два парня, которые могли бы сделать то же самое. Веришь?
— Ну, если уж ты так считаешь, Малыш.
— Ты помалкивай, дорогуша, а скажу я, мать твою. Ну, вперед! Надо все успеть за этот день.
Но они отъехали недалеко. Не прошло и четверти часа, как машина Малыша снова остановилась, пробежав от места своего рождения Шривпорт в штате Луизиана 1800 миль или около того.
— Глазам своим не верю! — воскликнул Малыш. — Я… черт подери, не ВЕ-Е-Е-РЮ-Ю!
Распахнув дверцу, он выскочил из машины, по-прежнему сжимая в левой руке на три четверти опорожненную бутылку виски.
— УБИРАЙТЕСЬ С МОЕЙ ДОРОГИ! — заорал Малыш, пританцовывая в своих смехотворных ботинках на высоченных каблуках, — этакая крошечная естественная сила разрушения, подобная землетрясению в бутылке. — УБИРАЙТЕСЬ С МОЕЙ ДОРОГИ! ВЫ ПОДОХЛИ, ВАШЕ МЕСТО НА КЛАДБИЩЕ, КАКОЕ ВАМ ДЕЛО ДО МОЕЙ ДОРОГИ!
Он швырнул бутылку, и та, переворачиваясь, полетела по шоссе, разбрызгивая янтарные капли виски. В конце концов она разбилась на тысячи осколков о борт старого «порше». Малыш стоял молча, тяжело дыша и слегка покачиваясь на тонких ногах.
На этот раз препятствие было посерьезнее, чем затор из четырех машин. На этот раз препятствием стал весь транспорт на их пути. На этом участке восточные полосы были отделены от западных; заросшей травой промежуточной лентой шириной в десять ярдов. Машине Малыша, возможно, и удалось бы перебраться с одной части шоссе на другую, но обе артерии были забиты шестью рядами транспорта, бампер к бамперу, борт к борту.
Тормозные полосы также были переполнены, как и проезжие. Некоторые водители попытались воспользоваться даже промежуточной лентой, хотя ее поверхность была очень неровной, со множеством камней, торчавших из рыхлого серого грунта, как зубы дракона. Возможно, восьмиколесные машины с большой подвеской и смогли бы пройти здесь, но то, что увидел на промежуточной полосе Мусорщик, было кладбищем разбитого, смятого, вывернутого детройтского прокатного листа. Казалось, массовое безумие одновременно охватило всех водителей, и внезапно на высокогорном участке шоссе № 70 они решили провести апокалипсическую автогонку на самоуничтожение или сумасшедшие спортивные состязания. «В Колорадо, высоко в Скалистых горах, — подумал Мусорщик, — на моих глазах шел дождь из классных «шевроле». Он едва не рассмеялся и поспешно прикрыл рот рукой. Если бы Малыш услышал сейчас, что он смеется, ему наверняка уже никогда больше не пришлось бы смеяться.
Малыш вернулся, неторопливо вышагивая на высоких каблуках, его тщательно причесанные волосы блестели на солнце. У него было лицо карликового василиска с выпученными от ярости глазами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});