Зерно А - Анастасия Павлик

Снег летел навстречу с готовностью самоубийцы, в свете фар сверкая совсем как счищенная с рыбы чешуя.

Сегодняшний день должен был закончиться, как и любой другой – поздним вечером, в офисе, далее была бы дорога домой, душ и сон. Как же получилось, что все пошло наперекосяк? Я не знала ответа на этот вопрос. Как и на вопрос о том, что же со мной все-таки произошло. Я затаила дыхание и прислушалась к своим ощущениям. Внезапно дернулась и поднесла дрожащую руку к волосам на затылке. Они свалялись, склеились в… в чем-то.

- Неприятный опыт, не так ли?

Я посмотрела на Константина. Его глаза были такими же выцветшими, как августовские цветы. По его лицу ничего нельзя было прочесть.

- Почему ты оставил меня там?

- Тебе надо было остыть.

- Хотел избавиться от меня? В таком случае не надо было возвращаться.

- Послушай, Рита. – Он вздохнул. – Нет, я не хотел от тебя избавиться. Я отошел на минуту, а когда вернулся, у тебя появилась компания.

Меня передернуло. Прежде мне не приходилось иметь дело с патрульными Кварталов, и впредь я бы не хотела повторения этого опыта.

- Ты объяснил им? – забормотала я. – Объяснил, что я законопослушная и что мне не нужны неприятности?

- О да, - он оскалил зубы в подобии улыбки, - объяснил, будь уверена.

Голова гудела, будто вместо головы у меня кусок желе, который от малейшего прикосновения начинает выплясывать безумный танец. Я не могла собраться с мыслями, мечущимися подобно животным в горящей клетке, и все неуверенно терла лоб. Наверное, я застонала, потому что Константин посмотрел на меня совсем как печальный Гамлет.

- Голова болит, - объяснила я.

- Еще бы, - кивнул он.

Я посмотрела на приборный щиток. Электронные часы показывали начало одиннадцатого ночи. Значит, без сознания я пробыла около двух часов.

- Константин, - я впервые обратилась к зверолюду по имени, - что со мной произошло? Мне надо знать. Чертова голова… раскалывается.

Я помнила толчок в затылок, помнила, как меня швырнуло на пол, помнила ощущение, словно из меня вытекают слова… А потом все поглотила тьма – прохладная и тихая. Должно же быть какое-то объяснение всему этому!

- Ты Рита Палисси, - это был не вопрос.

Я вздрогнула.

- Как ты узнал?

- Помнишь, я спросил, не встречались ли мы? Конечно, мы не встречались, но я вспомнил, где видел тебя – по телевизору. Так вот, ты спрашиваешь, что с тобой произошло. Ответ, учитывая то, кем ты являешься, может быть как плохим, так и хорошим. Глядя как посмотреть.

- Не в зависимости от того, что ты сейчас скажешь, хуже все равно не будет.

- Оптимистично. Ладно, ты когда-нибудь слышала о зернах? – спросил он, скорее, шутливо, чем серьезно. – Прости за дурацкий вопрос. Так вот, одно из них пошло тебе, - он кашлянул, стрельнув в меня ярким взглядом, - на пользу.

Не может быть. Паззл щелкнул и сложился в картинку. Меня как ледяной водой окатило, холодный пот выступил на лбу и спине.

- Я что, умерла? – Вопрос застал меня врасплох своей прямолинейностью. Скорее, я спрашивала у себя, нежели у зверолюда: я что, умерла, умерла, да?

Константин долго не отвечал. Он заехал на стоянку круглосуточного супермаркета, миновав два «лежачих полицейских», и заглушил двигатель. Поправил на мне куртку – трогательный, заботливый жест.

- Что ж, можно и так сказать.

- То был не осколок.

- Нет, не осколок. Бык выстрелил тебе в голову.

Я сидела и смотрела через лобовое стекло на сияющий огнями супермаркет. Там, внутри, наверняка было тепло и пахло выпечкой, ванилью и бактерицидным моющим средством. Несмотря на позднее время, двери то и дело услужливо разъезжались, чтобы впустить или выпустить покупателей под искрящийся зеленый снег – зеленый из-за огромной изумрудного цвета вывески «Лес». Люди обожают делать покупки в Кварталах, особенно в ночное время суток. Таким образом, из рутинной угнетающей процедуры покупка продуктов превращается в увлекательное путешествие в место, владельцем которого является немного мертвый парень. Коматозники не приветствуют в Кварталах живых бизнесменов, зато приветствуют живых покупателей, всегда готовые отрезать у тех часть кошелька. Иными словами, в Кварталах концепция меняется: здесь мертвые делают деньги на живых.

Коматозники.

И теперь я одна из них.

- Я дал тебе зерно. Можешь не волноваться на счет его стихийности – оно было абсолютно легальным.

Я и не волновалась. Я еще даже не проглотила новость о том, что стала коматозником, чтобы начать волноваться. Волноваться – значит, проглотить, переварить и аккумулировать в себе информацию и двигаться дальше.

- Легальные зерна можно достать только в Церкви механизированных, - лишенным интонации голосом сказала я.

- И у Агнии. Ну, пока она не сыграла в ящик.

Стоп, хватит. Мне было достаточно того, что Бык выстрелил мне в голову, я умерла, но, благодаря зерну Константина, стала коматозником. Я не могла сказать, в чем разница между «умерла» и «стала коматозником» - я всегда была уверена, что это одно и то же. Ты коматозник, а, значит, ты, дружище, мертв, мертвее некуда. Но, щурясь от яркого света супермаркета, чувствуя холод и запах крови, я больше не была в этом уверена.

Коматозность. Это многое усложняло. Особенно отношения с Владиславом. А родители? Что скажут папа и мама, когда узнают? О том, чтобы поведать им правдивую версию случившегося, и речи быть не может. Ни им, ни Владу, никому. Что теперь будет с моим бизнесом, с «Темной стороной»?

- О Боже, - пробормотала я. Скажи это, скажи. – Я коматозник.

- На самом деле все не так плохо.

- Нет, именно так плохо, - я закусила нижнюю губу. – Именно так, мать твою, плохо!

- Так, приплыли, - Константин резко ударил по рулю. Я даже не дернулась, продолжая таращиться в одну точку. – Хочешь сказать, что надо было позволить тебе истечь кровью и умереть? – Он почти рычал. – Ну извините, что поступил с тобой как распоследний ублюдок! Мой поступок, разумеется, не идет ни в какое сравнение с поступком Быка!

А, к черту.

Потеряв ко всему интерес, я залезла на сиденье с ногами, свернулась в клубок под тяжелой кожаной курткой и закрыла глаза. Когда в следующее, как мне показалось, мгновение открыла их, Константин садился в авто, а вместе с ним в салон рвались снежные хлопья. Я не чувствовала не холода, ни тепла, разве что ноги скотски затекли. В руках Константин держал коричневый бумажный пакет с логотипом супермаркета.

- Я кое-что принес.

Я смотрела на то, как он извлекает из пакета упаковку влажных салфеток, открывает их, достает одну и поворачивается ко мне. Запах свежести, чистоты. Жасмина. Он стал скрупулезно вытирать мое лицо, лоб, щеки, губы, шею, вытягивая из упаковки все новые и новые салфетки, а грязные бросая на приборную доску. Все салфетки на приборной доске были испачканы чем-то темным.

- Ты мог забрать зерно, оставить меня где-то на обочине и просто уехать, - сказала я.

Константин как раз наклонился к моему лицу и тер мою скулу. Его рассеянный взгляд обрел осмысленность. С близкого расстояния я видела каждую его ресницу, каждую тонкую морщинку.

- Мог. Да, черт подери, мог. Я так уже делал, - едва слышно добавил он, но его голос не дрогнул.

Я отвела взгляд в сторону и сглотнула:

- Так почему не сделал в этот раз?

Он перестал вытирать мою скулу, из его рта вырвался полувздох, полустон, он откинулся на сиденье. Я провела рукой по лицу и облизала губы. На губах остался солоноватый привкус мыла.

- Не знаю, - ответил он после затянувшегося молчания. – Я не мог позволить тебе умереть. Это все, что я знаю.

Что я могла на это сказать? Может, что это очень мило с его стороны?

В отсветах вывески супермаркета его лицо сделалось эфемерным, словно сотканным из зеленого дыма. Константин смотрел на меня.

- Бык все еще в багажнике? – спросила я.

- Конечно.

- Почему он стрелял в меня?

- На самом деле, думаю, он стрелял в нас обоих, тебе просто… не повезло.

Восхитительная формулировка: тебе просто не повезло. Если бы не Константин, я бы, дурочка, продолжала думать, что невезение – это когда ты обнаруживаешься стрелку на колготках, или ломаешь ноготь.

- Понятно, - я отвернулась. – Зато повезло тебе. Зерно-то было твое. Что, будешь шантажировать, тянуть из меня деньги? Любой другой именно так и поступил бы.

- Зерно было не моим, - улыбнулся он. Нет, зло оскалился.

- Класс. Теперь чувствую себя виноватой за то, что осталась жива. Вернее, стала коматозником.

Константин какое-то время всматривался в мое лицо. Его глаза были взбешенными, но лицо оставалось гладким и равнодушным.

- А ты, я посмотрю, зараза еще та, - продавил он сквозь зубы. Он вида его звериных зубов у меня по спине побежали мурашки. – Я не держу тебя, Рита, - он потянулся к дверце с моей стороны. – Ты свободна. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на тебя.

Я сжала зубы.

- А сколько у тебя есть?

Он был так близко, мог повернуть голову и коснуться губами моего лба. Было видно, что мой вопрос огорошил его.