Зерно А - Анастасия Павлик

Какая-то женщина завизжала:

- Вызовите скорую! Здесь раненые!

Стрельба прекратилась. Константин ловко перепрыгнул через стойку и оказался рядом со мной.

- Быстрее, - выдохнул он, хватая меня за руку.

Спотыкаясь и хрустя по осколкам, мы побежали через зал. Но, как я уже скоро поняла, не к выходу.

Агния лежала в центре танцпола. Волосы вишневой волной разметало вокруг ее головы, парик, весь в крови, валялся рядом. Она упала на осколок; он торчал из ее горла, кровь делала его похожим на клубничный лед. Бык как сквозь землю провалился. Мимо нас проносились некогда беззаботные тусовщики «Сладкого Зуба». Возле входа на лестницу уже образовалась толчея.

- Где зерно? – спросил Константин, садясь на корточки возле девушки. Ему пришлось прокричать вопрос, такой вокруг стоял шум. Как в клетке с экзотическими пернатыми. Но Агния не смотрела на него – она смотрела на меня.

Я упала на колени, хлюпнув в луже крови. Сквозь джинсы я почувствовала, что кровь теплая. Агния заставила меня наклониться к ее лицу, ее разгоряченное дыхание ударяло в нос, капельки чего-то горячего брызгали мне на лицо. Ее глаза были размером с блюдца, а зубы окрашены в кровь.

- У нее ничего нет, - рявкнул Константин. Он отшвырнул сумочку Агнии.

Я не помнила, как он оттащил меня от мертвой Агнии. От шока я еле передвигала ноги, чувствовала, как влажнеет затылок, как что-то начинает сочиться сквозь волосы, пропитывая их точно губку. Скоро эту губку уже можно было выжимать. Видимо, ударилась где-то. Только я не помнила, где. Боли не было, и это хорошо.

Мы были в коридоре, среди толкающихся потных тел. Кто-то вцепился в мое пальто. Я потеряла равновесие и упала на спину, из глаз брызнули искры. Кто-то закричал. Кажется, это была я.

- Это все из-за тебя, сука! – рычал Бык, склоняя надо мной свою окровавленную мохнатую морду. Его лоб был рассечен, кровь заливала глаза. Он фыркал и сплевывал ее на меня. Я едва ли видела его. «Агния, Агния мертва…» - заевшей пластинкой крутилось в голове.

Константин схватил Быка за шиворот, блеснул нож. Бык опрокинулся, подмяв под себя руку, словно поверженный Голиаф.

- Милиция на подходе! Милиция на подходе! – непрерывно вопил кто-то.

Давка усиливалась с каждой секундой.

- Помоги мне, - попросил Константин.

Я была слишком потрясена, чтобы возражать. Общими усилиями мы волокли Быка до самого выхода, прямиком на заснеженную улицу. Как и боли, холода я не чувствовала. Было свежо, ослепительно свежо. К затылку словно приложили лед. Я споткнулась, но устояла на ногах.

«Сладкий Зуб» стал сосредоточием паники, посетители разбегались кто куда, я могла их понять – ниже по улице слышался вой стремительно приближающихся милицейских сирен. Охранник с входа куда-то пропал. Его я тоже могла понять.

Константин отпустил Быка. Мои руки были слишком слабы и непроизвольно разжались. Громоздкая туша свалилась в снег, стукнувшись затылком о бордюр. Бык зарычал, отфыркиваясь от крови. Оказывается, мы проволокли его уже метров двадцать. Я и не заметила. Константин открыл багажник. Снежинка растаяла на моем носу, другая запуталась в упавших на глаза волосах. Здоровой рукой я смахнула каплю. Мы приподняли Быка. Для устойчивости расставив ноги, Константин впихнул его в багажник, словно проделывал это уже не в первый раз. Возможно, и не в первый. Потом наклонился и прохлопал его карманы. Его лицо тоже было в крови – то ли рана, то ли чужая кровь. Скорее, второе. Внезапно он шумно выдохнул и извлек из нагрудного кармана жилетки Быка какой-то маленький блестящий предмет. С мгновенно просветлевшим лицом он сунул его к себе в карман.

Мы выехали навстречу стремительно приближающимся сиренам. Милиция пронеслась мимо, оставив в воздухе снежные вихри. Я оглянулась. Две милицейских машины и фургон затормозили возле «Сладкого Зуба». Из фургона повалили фигуры в спецовках.

Я откинулась на сиденье. В ту же секунду в глазах потемнело, а голову прострелила такая боль, как если бы мир вокруг взорвался и разлетелся на мелкие-мелкие кусочки.

- Рита! Рита, посмотри на меня! – Встревоженный голос Константина.

Слова путались в голове. Я пыталась ухватиться хотя бы за одно, но они вытекали из меня и пропитывали волосы и блузку на спине. Константин резко дал по тормозам. Вместе со словами вытекал и свет, и уже скоро я оказалась в кромешной темноте. В ней ничем не пахло.

9

- Фу, это что, кровь?

- Ты чего фукаешь, калоша!

- Ребята, забираем ее.

Я открыла глаза, фокус был расплывчатым, но очень скоро стал четче. Я поняла, что лежу, свернувшись в калачик, на лавке. Кожаная куртка, явно не с моего плеча, покрылась тонкой коркой льда, щека заледенела. Судя по укутавшему меня снегу, так я лежала уже давно.

Возле меня стояло четверо патрульных, овчинные воротники подняты, шапки-ушанки надвинуты на глаза. Все четверо смотрели меня.

В голове гудело, словно вместо мозгов был улей, в который то и дело залетали пчелы, неся на лапках крупицы информации. Я не помнила, как оказалась здесь, на лавочке, напротив закупоренного на зиму фонтана, и откуда на мне эта куртка. Силилась припомнить, но не могла. Странное ощущение в теле. В голове. Воистину, как если бы там гудели пчелы.

- Документы есть? – пробасил один из патрульных, тот, что был ближе всего ко мне. Он бросил окурок в снег и выжидающе уставился на меня.

Я покачала головой. Это было ошибкой. Тошнота подкатила к горлу, и меня вырвало под ноги патрульному.

- Фу, какая гадость, - заржал один из них, обладатель визгливого немузыкального голоса. В голове запульсировало пуще прежнего.

Ботинки того, что был ближе всего ко мне, исчезли из поля зрения. Этот фокус с исчезновением сопровождался забористой руганью. Каюсь, я немного запачкала их. Тяжело дыша, я легла на спину и закрыла глаза, пытаясь побороть тошноту и головокружение.

- Она облевала мне ботинки! Черт! Проценко, ты чего ржешь?

Проценко аргументировал свою позицию усилившимся пронзительным, похожим на визг бензопилы, смехом. Смех, впрочем, оборвался сразу после характерного звука удара.

- Никто не смеет надо мной смеяться, ты понял, козел чертов? Никто!

Судя по стону, Проценко все понял.

- А теперь тащим ее в машину. Ну-ка, живо!

До меня начинало доходить, почему они с таким рвением хотят забрать меня с собой, в участок. Конечно, если мы доедем до участка, а не до ближайшей темной подворотни, где эти ребята смогут разнообразить свой день, сделать свою смену чуточку веселее.

Меня подхватили на руки. Я застонала – мне показалось, что моя голова вот-вот оторвется от плеч и упадет прямиком в снег, причем, я была в этом настолько уверена, что даже коснулась ее свободной рукой – вторая была затиснута между моим боком и животом поднявшего меня патрульного. Голова была на месте, слава Богу.

- Эй, ребята, вы чего? – Все обернулись на звук приближающегося голоса. К нам направлялся молодой человек, черноволосый, в неброском свитере. – Рита! – воскликнул он.

Патрульный поставил меня на ноги и отошел, доставая блокнот и ручку. Обезьяна с вложенным в лапы блокнотом и ручкой и то смотрелась бы правдоподобнее, солиднее.

- Нам потребуются ваши документы, - сказал он, недовольный таким раскладом.

Я узнала подошедшего. Имя буквально вынырнуло из памяти: Константин. Он обнял меня, шепнул на ухо: «Иди к машине», и легонько подтолкнул в нужном направлении. Я не ставила бы на то, что не упаду по дороге; но попытка не пытка, правильно? Прежде, чем отвернуться, я заметила растекшуюся на лице Константина улыбку. Его удлиненные, нечеловеческие зубы определенно произвели на эффект на патрульных.

Я не упала, но качало меня сильно, словно я пыталась пересечь палубу попавшей в шторм яхты. Дойдя до авто, не в силах забраться внутрь, я села прямо в снег и закрыла глаза.

Когда я открыла их, то увидела рядом Константина. Сколько времени я просидела в снегу? Я вдруг поняла, что ничуть не замерзла. Разве такое возможно? Константин помог мне забраться на переднее сиденье, захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Тепло обволокло тело, налипший на одежду и волосы снег начал таять. Он помог мне снять кожаную куртку, которая, разумеется, была его. Струсив с моей одежды и волос капельки воды, он вновь набросил куртку на меня, подобно одеялу.

- Привет, - тихо сказал он.

- Привет, - сказала я. – Сигареты есть?

- Не думаю, что это хорошая идея.

- Лучшей нет.

Он улыбнулся, достал из кармана пачку сигарет и протянул мне. Но он оказался прав – хорошей эту идею нельзя было назвать. Мне расхотелось курить после первой же тяги. Я вообще не знала, чего мне хочется. Черт, я даже толком не могла вспомнить, что произошло в «Сладком Зубе»! Все, что я помнила, это красные от крови губы Агнии…

Мое сердце пропустило два удара, я попыталась сглотнуть, но в горле стоял ком.

Агнии больше нет…

Снег летел навстречу с готовностью самоубийцы, в свете фар сверкая совсем как счищенная с рыбы чешуя.