Чужая Истина. Книга первая - Джером Моррис

Всё, что он хотел и мог узнать о здешней земле и людях — было ему рассказано и повторено. Небольшое, скрытое от чужих глаз поселение, не было единственным в лесистой части графства. Но, как утверждали сами лесовики — до другого похожего было с неделю пути. При этом особо отмечалось, что время, затраченное на дорогу, сильно меняется в зависимости от сезона. Того, что можно назвать дорогами — здесь, конечно, не было отродясь. Только звериные тропы да меняющиеся русла ручьев пересекали дремучую чащу, укрепленную баррикадами ветровалов. Про некоторые местные диковинки Иллур рассказывал особенным, чуть приглушённым тоном, кидая выразительные взгляды на кивающих соплеменников. Те самые курганы, меловые холмы, на границе которых и состоялась встреча с лосем, пользовались у местных жителей недоброй славой. Жующий остывающую кабанятину бородач рассказывал о сущностях, обитающих в толще старого камня, о шёпотах, слышных в извилистом лабиринте расщелин. На вопрос, что же он делал вблизи такого места — рыжебородый чванливо вздёрнул брови и усмехнулся. Ответив, что не только колдуны могут обладать смелостью, отвагой и крепкими яйцами. Последние сомнения Эйдена стремительно рассеивались. Его действительно считали тем, кем он и близко не являлся. Впрочем — не в первый раз.

И в данном случае это многое объясняло. И щедрое на простые угощения гостеприимство, вряд ли всегда свойственное отшельникам, неспроста забравшимся в такую глушь. И точно указанное ему место на широкой скамье, очень близко от каменного очага, явно имевшего здесь сакральное значение. Иллур не говорил о местном культе и заведённом порядке прямо, а Эйден не спрашивал. Но по обрывкам историй и нюансам поведения общины можно было многое понять. Сам рыжебородый явно был не последним в здешней иерархии. Он сидел у самого огня и когда заговаривал — все замолкали. Рядом же находились другие взрослые мужчины, всего пять человек, и старая, как трухлявое бревно, знахарка, увешанная замысловатыми побрякушками, сплетёнными из ивовых веток и пучков трав. Чуть дальше сидели остальные старики, примерно с десяток, разной степени дряхлости. Уже за ними крутились, однако — не издавая лишнего шума, дети и подростки. А вот взрослые женщины, которых удалось насчитать больше дюжины, разошлись по своим делам сразу, как только поели. Сейчас можно было заметить несколько из них, собравшихся в отдельную группу у одной из хат. Несмотря на вечернюю прохладу — они не возвращались к очагу и продолжали заниматься починкой одежды, плетением корзин и прочими домашними делами, кутаясь в потасканные меха.

Давно не наедавшийся от пуза Эйден чувствовал полное удовлетворение. От предложенных ему сушёных грибов подозрительного вида — отказался. Дважды. На третий раз вынужден был угоститься, боясь обидеть хозяев. И через четверть часа понял, почему здесь не делают браги. Время летело незаметно. Проносящиеся высоко над кронами тучи, напоминали пенистые гребни упрямых волн. Оттеснив остывающее солнце за горизонт — они вынесли на почерневшее небо луну. Тёплые, колеблющиеся отсветы пламени смешивались с её мягким сиянием в дюжине шагов от очага, мешая определить границы видимости. Осторожно отвечая на вопросы лесовиков, Эйден в общих чертах поведал о событиях в стране. О голоде, уже терзающем Суррай и Хертсем. О пограничных стычках и грабительских рейдах шестимесячной давности, теперь переросших в настоящую войну.

Мидуэю исторически не повезло находиться между враждующими соседями. Со времён падения правящей династии Бирны, феодалы-наместники враждовали практически непрерывно, нередко сталкиваясь на территории небольшого, малонаселенного теперь графства. Забитые, измождённые постоянной угрозой люди спасались, как могли. В том числе — забирались поглубже в лес. Любые беды и несчастья, гремевшие вдалеке, отзывались здесь лишь неясным эхом. Случайными странниками, заплутавшими в нехоженой чаще, да недобитыми бойцами, догнивающими в недрах проржавевших лат по лесным оврагам.

Соплеменники Иллура интересовались невзгодами большого мира весьма поверхностно. Перекинувшись буквально парой фраз о строптивых баранах, вечно сталкивающихся лбами, снова заговорили о насущном. С удачно добытого кабана и неудачной попытки добыть лося, плавно перешли на первопричину того и другого. Слушая пространные рассуждения о богах и духах, Эйден всё глубже погружался в себя. Была ли тому виной усталость, тепло очага или горьковатые грибы — но вскоре он уже не отличал сон от реальности. На плече одного из бородатых лесовиков, вроде бы брата Иллура, спокойно сидела сойка. Желудь в её клюве отливал странным тёплым блеском, а маленькие чёрные глазки смотрели не мигая, выжидательно и упрямо. Мысли медленно и тягуче копошились в тёплом котле полусонного разума. Чего хотела… чего ждала странная птица? А боги?

— Осторожнее, ласково так, как девку гладишь…

Эйден обернулся на согбенную старуху и проглотил усмешку. Счистил зернистый налёт с древесного гриба, растущего высоко на стволе старого тополя. Покряхтывая и чуть хмурясь от напряжения — слез с подставленного пенька.

— Вот, годится? — он протянул знахарке костяной скребок, с небольшим количеством собираемого материала.

— А то! Я ж туда с полгода не забиралась. Вон сколько настарался, — она аккуратно перенесла светлую кашицу в маленькую ступку белой глины и плотно прикрыла пробкой. — Не ты, конечно, а грибок.

Эйден уже привык к добродушному подначиванию Дарны. Они бродили по лесу уже несколько часов и за это время он убедился, что горбатая старушка куда бодрее, чем кажется и сумела сохранить ясность и остроту ума, в отличие от зубов.

— Скажешь, зачем погнала хромоногого бедолагу на такую высоту? Или мне снова гадать?

— Гадай, конечно. Глядишь — больше пользы выйдет.

— Ну-у-у… — Эйден задумчиво потёр подбородок, подбирая слова. Вдруг вдохнул чуть глубже, принюхался к пальцам внимательнее. — Пахнет свежо, немного похоже на мяту. И маслянистое на ощупь. Должно быть — используешь как мазь от ожогов или ещё чего.

— Ну почти, — Дарна улыбнулась одними глазами, довольная тем, что он угадал.- От болячек кожных, вместе с вытопленным медвежьим жиром и крапивной кашицей. Вот только сложно мне это снадобье дается, о зубах-то одна память осталась. А измельчать нужно тщательно…

— Крапиву?

— Медведя, — не поворачиваясь отозвалась старушка и невозмутимо засеменила дальше.

Она точно знала куда идёт и собирала искомое так, будто протягивала руку к знакомым домашним полкам. В плетёной торбе, висевшей через плечо, уже лежали пучки толокнянки, плоды крушины, корневища цикория и змеиного горца. Остановившись у очередного тополя — она легко улыбнулась Эйдену. Тот со вздохом взглянул наверх, надеясь, что искомый гриб будет не слишком высоко.

— И к чему тебе столько? Вроде здоровы все, на первый взгляд-то.

— Угу… На взгляд, — старушка странно