Магическое растениеводство средней полосы. Том 1 (СИ) - Шеверина Юлия

— Да ты тут, — прошептала она, — как рок звезда на сцене. Ещё и с переноской наперевес. Давай лучше так. Ты отвлекаешь этих полоумных, я даю дёру. Встречаемся вон за тем углом.

Феликс всмотрелся в указанный угол — до него было метров двести по открытой площадке, переполненной туристами, прохожими и детьми.

— Нет, — категорически отверг он предложение, — вдруг с вами что-то случится. Вы же такая...

— Какая? — кошка резко обернулась и угрожающе прижала ушки к голове, из пасти показались самые кончики белых клычков.

— Маленькая, — вздохнул стажер, — и миленькая. Вас обязательно будут спасать. Не они, — он едва заметно кивнул в сторону, — так другие. Вы себя-то видели со стороны?

— Не очень, — буркнула Катерина, — что, все так плохо?

— Не знаю, каким вы были человеком, но кошка из вас вышла очень красивая, — совершенно честно признался Феликс; Катерина приподняла голову, на пыльной кошачьей мордочке четко читалось удивление. Феликс подумал и добавил: — Просто изумительная.

Он не ожидал, что комплимент подействует, но это случилось.

Секретный агент посетовала на его недалекость, но, в конечном итоге, снизошла до «идиотского плана», основанного на её же предположение в маскулинной мужской обаятельности феликсовых филейных частей тела.

— Меня видно, — прошептала она уже из переноски, — тут стенки внутри черные, а я — нет. И ключ возьми, он под барбарисовым кусом.

Феликс заглянул внутрь — Катерина забилась в самый конец тесной сумки и, хотя её белая шерстка была довольно серьезно подпорчена в ходе криминально-убегательных мероприятий, местами она умудрилась остаться беленькой.

— Сейчас я вас прикрою, — ответил он, поискал глазами ключ.

Барбарисовый куст оказался как раз справа. НА него, как оказалось, и косилась Катерина. Он почти сразу увидел краешек пластиковой карточки, вытащил её и спрятал в кармане.

— Вы чего это, — раздался голос над самым ухом, — нашли мою девочку?

Дама, та самая, у которой потенциально можно было разжиться отменной вырезкой, выглядела обеспокоенной.

— Нет, — ответил Феликс, — можете подержать?

Он сунул ей в руки свою куртку, снял футболку с рукавами, надетую на тонкую летнюю майку. После чего скомкал и, казалось бы небрежно, а на самом деле — со всеми предосторожностями, засунул снятую футболку в пеструю кошачью переноску.

— Жарковато, — пояснил он и протянул руку.

— А?

— Куртку верните.

— Д-да, конечно. Так не видели кошечку?

— Вашу? — она кивнула. — Вашу не видел. Кстати, это не ваш автобус уже третий раз сигналит, — обратил он внимание на поредевшую толпу на крыльце, — без вас ведь уедут!

— Т-точно! Девочки, на экскурсию!

Девочки быстро организовались и направились в сторону автобуса. Судя по обрывкам фраз, долетевшим до Феликса, «белая бедняжка» была признана местной аборигеншей, знающей тут все ходы и выходы, и встреча с ней была для этой тройки вопросом исключительно времени, внимания и наличия в сумочке кружка ароматной колбасы в качестве приманки.

Феликс помахал дамам рукой и спешно удалился за ближайший угол, в мрачный и практически лишенный асфальта калининградский двор с детской площадкой по центру.

Место для игр и развлечения деткам было, судя по основательным металлическим трубам, лесенкам и остаткам качелей, оборудовано по последней моде, но лет пятьдесят назад.

Краска унылого буро-зеленого цвета давно облезла, уступив место ржавчине.

Целевая аудитория развлекательного объекта предпочитала развлекаться на детской зоне в торговом центре через дорогу — площадка с единственной уцелевшей лавочкой была пуста.

— Катерина Ивановна, — Феликс осторожно поставил сумку с секретным агентом на подгнивающую по краям деревяшку. Судя по отсутствию на сиденье двух досок из пяти, жить лавочке оставалось недолго, но она отчаянно сопротивлялась времени — гнила только вокруг расшатанных гвоздей, местами сохранила краску. Конечно же, буро-зеленую.

— Катерина Ивановна, — позвал он еще и открыл переноску.

Ответа не было.

«Вдруг задохнулась? — запаниковал он, — или...?!»

Спешно вытащил скомканную футболку, откинул в сторону. Кошечка сидела в переноске ровно в той позе, в какой он её там видел в последний раз. Только глазки были плотно зажмурены и передние лапки прижаты к розовому носику. Кажется, она не дышала.

— Катерина! — вскрикнул Феликс и сунул руку, чтобы достать её.

И тут же получил по руке маленькими остренькими когтями.

— Эй! — он выдернул руку, на запястье набухали пять крошечных капелек крови. — Вы как?

— Я, — послышался из переноски сдавленный хрип, — умираю!

Феликс подавил в себе повторное желание сунуть внутрь руку и заглянул. Кошечка сидела в той же позе. Она открыла глаза, но немного — виднелись только узенькие зеленые щелочки, на краешках которых влажно поблескивали слезинки.

— Что случилось? — хотелось поскорее её достать наружу и осмотреть.

Первое, о чем подумал Феликс, что сам не заметил, как прижал маленькое хрупкое тельце, переломал кости или чего хуже!

«Прижал её, — она провела в сумке не более десяти минут

— Я, — прохрипела Катерина, — чуть не задохнулась вонью от этой тряпки, болван!

Феликс схватил футболку, лежащую рядом с переноской, прижал к лицу.

— Но она, — Феликс развернул её и понюхал на всякий случай еще рукава и даже подмышки, — едва пахнет. И ничего не вонь, нормальная туалетная вода.

— Оно и видно, — кошка высунулась наружу, осмотрелась и неспешно выбралась на лавочку, — что туалетная. Слезу вышибает как в деревенском сортире в июльский полдень.

Она открыла рот, вывалив набок чешуйчатый розовый язычок, посидела так с минуту, ловя «ничем не омрачаемый кислород». После чего скомандовала:

— Пойдем уже, и так задержались.

— Куда? — под неодобрительные взгляды напарницы Феликс надел обратно «вонючую тряпку». В куртке на практически голое тело даже в таком мягком климате оказалось прохладно.

— В гостиницу, конечно, — как-то подозрительно ласково ответила Катерина, — будем оттачивать твои воровские навыки!

— Почему мои?

— Мои уже на высоте, а тебе, — кошка недовольно покосилась на его ворот, — еще тренироваться и тренироваться.

К удивлению Феликса, никто не обратил внимания ни на него, ни на кошку, грязно-серую, покрытую кое-где клоками свалявшуюся шерсти. Более того, Катерина стала неприметнее — грязь распределилась по шкурке равномерно и местами она вовсе сливалась с серыми стенами, тротуаром и пальной придорожной оградой.

Они без проблем вошли в гостиничный холл, преодолели ресепшен с очередью заселяющихся, спокойно поднялись по лестнице на третий этаж.

В коридоре никого не оказалось. Только в самом конце, далеко-далеко, стояла у открытой двери тележка горничной. Её самой видно не было.

— Живо! — заворчала из переноски кошка.

Феликс прибавил шагу и почти влетел в нужный номер.

— Бери чемодан и рвем... — продолжала Катерина и вдруг сбилась, — подожди-ка, выпусти меня!

— Зачем? — не понял Феликс.

Он уже взялся одной рукой за ручку небольшого чемоданчика, обтянутого мягкой кожей насыщенного вишневого цвета. Второй, парный ему, но чёрный, лежал в углу, распакованный.

— На прогулку пойду, — ехидно ответила агент, — найду себе песочницу побольше и буду копать ямку!

— Сейчас?

Феликс выпустил чемодан из рук и тот с приглушенным «бах» упал на гостиничный ковролин.

— Нет, завтра! Открывай уже, — прошипела кошечка, — и заканчивай дерзить старшим!

Феликс будто очнулся и открыл переноску. Кошка вылетела наружу, но побежала, почему-то не в сторону уборной, а к письменному столу у окна.

— А вы сильно старше? — уточнил он, наблюдая, как нервно дергается кончик пыльного хвоста.

Кошка проигнорировала вопрос:

— Иди сюда.

Феликс встал и подошел к ней. Она склонилась над столом, опираясь о самый краешек своими крошечными лапками. На столе лежали какие-то бумаги, коробочки, письменные принадлежности.