Проклятие Айсмора - Ольга Зима

и ловко. Будь парни пообразованнее, им бы пришло на ум слово «ласково». Но школы при гильдиях они не оканчивали и потому безмолвно пялились на архивариуса. Украшений она не носила, поэтому взгляды их не отвлекались на посверкивающее и блестящее.

Архивариус, не очень-то обращая внимание на посетителей, продолжала рассеянно сновать по кабинету, сплошь заваленному книгами и бумагами. Присесть было некуда, но она выудила из-под стола небольшую табуретку и вежливо предложила ее гостье. Камилла повела головой и брезгливо подняла плечо. Охранники этот жест знали. Он говорил: «Не для того я…» Дальше могли быть варианты — пришла, родилась, снизошла чуть ли не от самого Создателя. Они слушали господские слова вполуха, но со спины все равно осматривали. Но сейчас на знакомую до последней складочки платья задницу смотреть не хотелось, а вот с рыженькой барышни оба не спускали глаз. Она выглядела так молодо и живо, что о ее настоящем возрасте они даже не подумали, хотя нередко спорили друг с другом на пару монет, угадают ли, сколько лет провела в убийственной сырости Айсмора та или иная девица.

Эта и впрямь оказалась загляденьем — невысокая, стройная, с круглым личиком, от которого только и ждешь, что сейчас улыбнется. Белокожая, но без характерной рыбьей серости, которая часто отмечала тех, кто не дышал иным воздухом, кроме озерного; стройная, но не тощая — с тонкой талией, пышной грудью.

«А волосы, волосы-то как хороши!» — один из охранников жестом показал свой восторг, второй так же молча его подтвердил.

Коса у девушки была как золото. Брови и ресницы чуть темнее. Шея тонкая, гибкая, понравилась обоим. Хотели было обсудить иные симпатичные места, но тут один указал другому взглядом:

«Наша-то… Глянь, как руки трясутся».

«А то. У самой богатство только… ну вот тут разве…» — незаметный жест ладонью под попу.

Девушка, по-прежнему не замечая ни гневного взгляда высокой дамы, ни любопытства ее спутников, провела рукой по светлому лбу, словно пыталась стереть что-то из памяти. Потянула с шеи тонкую косынку, будто она мешала ей дышать, и на открывшемся горле показались нечеткие, но явные следы бурной ночи.

Камилла охнула и сжала кулаки. Охранники не оставили без внимания и этот момент.

«Вот оно как!»

«Да поди ж ты! Ну-ка, ну-ка…»

От сдавленного всхлипа, изданного Камиллой, девушка по имени Ингрид словно бы очнулась и торопливо закрутила косынку обратно на шее.

— Я прошу прощения. Так что вы хотели? — ровно спросила она.

Камилла, сверкнув глазами, вскинула голову. Охранники переглянулись: сейчас начнет говорить будто сама с собой, но с расчетом на собеседника.

— Не понимаю. Его я знаю, но нет. От скуки еще, может быть, но всерьез… нет. Мерзавец он, каких поискать. На моей памяти было — сам с хозяйкой уединился, а потом перед ее мужем его охотничьи трофеи нахваливал. Они еще о ножах говорили, как лучшие друзья.

— Сударыня, так вы желаете что-нибудь об охоте или оружии? — переспросила архивариус, определенно не желая обращать внимания на все, что ей так тщательно выкладывалось. — Это не ко мне. За книгами вам в библиотеку, она дальше по коридору.

Охранники тихо усмехнулись и глянули на хозяйку, ожидая, как она будет выходить из своего рухнувшего положения. Та, решив не разочаровывать их до конца визита, негромко продолжила:

— Да, во владении оружием он прекрасен. Он второй в городе, но первый в любви, и чтобы такой, первый, со всякой… Нет, не понимаю.

— Мне ваши разговоры непонятны. Вы пришли в архив, но не говорите зачем. Давайте вашу заявку, я посмотрю, чем могу вам помочь.

— Помочь⁈ Я не нуждаюсь ни в чьей помощи! — воскликнула Камилла.

И словно поперхнулась, встретив восхитительно недоуменный и уничтожительный в своей искренности взгляд, в котором было все: и подозрение в сумасшествии, и невысказанное, возможно, даже самой собой непонятое «Сударыня, вы откуда такая взялись?» и «Даже так?» в чуть дернувшейся вверх темно-рыжей брови.

Охранники удовлетворенно переглянулись. Рыженькая им обоим нравилась все больше с каждым словом и жестом. Она продолжала смотреть на их госпожу, как никто никогда не смотрел. Так, как она всегда заслуживала своим высокомерием, доходящим до нелепости.

Камилла схватила со стола первую попавшуюся книгу в жесткой, отделанной бронзовыми вензелями обложке.

— Положите на место! — строго велела архивариус.

— Что, неуютно стало? Или ты считаешь это своим? А что, если это мое? И мне не нужно никаких глупых заявок и разрешений? Что тогда?.. Дрожишь, думаешь: попорчу, надорву, испачкаю⁈

Она бросила книгу обратно, но та соскользнула с края стола и рухнула на пол, раскрывшись белыми страницами, покрытыми сложной вязью языка Зеленых равнин.

— Да было бы что портить! Там все испорчено без тебя! — распалялась Камилла. — А твое дело сидеть здесь и носа не высовывать!

Взгляд мягких голубых глаз архивариуса, от которых ничего не хочется ждать, кроме улыбки, блеснул сталью доброго клинка.

— Сударыня, я не знаю, о чем вы, но ведете вы себя недостойно. Немедленно покиньте это помещение и без письменного разрешения винира не переступайте его порог более.

— Винир? Зачем мне разрешение от винира? Да он мой родственник!

— Выйдите вон.

— Со мной охрана!

Молодцы подтянулись, хотя еще не решили, от кого и как защищать хозяйку.

— В ратуше ее тоже немало, — бойко ответила рыженькая. — Мне позвать стражу?

Хозяйка часто и глубоко задышала — выходит, не просто разгневалась, а разъярилась, ну да и ладно. Бывало всякое.

Хотя, чтобы вот так ее осаживали — еще не бывало. А если она сорвется, тоже переживут. Потом еще несколько слухов через трактиры немножко подпортят ее репутацию.

— Ты… не надейся! Такой… такой женится, когда рак на горе свиснет! Видно, совсем одурела тут, среди этих бумажек!

— Вроде бы нет, — улыбнулась архивариус. — Но спасибо за заботу. А вам явно нехорошо. Может, воды?

Один из молодцов, всегда чуть более успевающий, уловил момент, когда хозяйка, окончательно задохнувшись от злости, резко развернулась и прошагала к выходу. Он успел открыть перед ней дверь с тихими словами:

— Извольте, госпожа Камилла.

После чего, смерив хитрым взглядом приятеля, вышел за ней. Следом тяжело протопал второй.

Архивариус осталась в архиве одна.

* * *

Ингрид еще раз потянулась снять с шеи непривычную косынку, но вдруг замерла и, слушая удаляющийся звук шагов ее недавних посетителей, медленно опустилась на стул.

Камилла… Ну конечно же!

Значит, перед ней стояла,