Избранные рассказы из «Маснави» - Джалалетдин Руми

мог бежать, задыхался, с него градом тек пот. Но он не мог позволить себе оставить преследование вора. Тот, видимо, тоже очень устал, и хозяин дома в один момент уже почти настиг его. И когда ему оставалось сделать лишь последний рывок и схватить вора, он услышал крик:

— Сюда! Сюда! Здесь вор!

Человек, подумав: „Видимо, там дела еще хуже. Лишь бы тот вор не причинил ущерб моему дому или вред моей семье“, — оставил вора, которого преследовал, и побежал туда, откуда доносился голос.

— Что случилось, почему ты кричал? — спросил он человека, который звал на помощь.

Тот человек с волнением произнес:

— Вот смотри! Видишь — это следы вора! Если пойдем по ним, то мы его поймаем.

— Эх ты, глупец! — воскликнул с обидой хозяин дома. — Я уже был близок к тому, чтобы поймать вора, но, услышав твой голос, оставил его и прибежал к тебе. А ты мне показываешь его следы!

* * *

Ты указываешь мне налево, направо, взад, вперед и говоришь: „Вор побежал туда!“

В то время, когда я его догнал и был близок к тому, чтобы поймать, меня не интересовало, что там слева, справа, спереди или сзади. Для того чтобы догнать, нет необходимости в следах и словах.

ЧЕТЫРЕ ИНДУСА

Четыре мусульманина-индуса зашли в одну мечеть. Каждый из них сделал намерение, произнес такбир и встал на намаз с искренней привязанностью к своему Господу.

В этот момент в мечеть зашел муаззин. Один из индусов, забыв, что совершает намаз, обратился к нему:

— Эй, муаззин! Ты уже прокричал азан, или же еще есть время?

Услышав его, другой индус, читавший намаз, сделал ему предупреждение:

— Замолчи, брат мой! Ты разговаривал во время намаза и вышел из него!

Третий тоже не остался в стороне и сказал:

— Что же ты ищешь недостатки в нем. Ведь ты тоже, получается, разговаривал во время намаза. И испортил свой намаз!

Не успел он договорить, как четвертый индус тоже присоединился к разговору:

— Слава Аллаху, я один не сделал той ошибки, которую сделали вы. Я не говорил во время намаза и не испортил его.

Вот таким образом все четыре индуса вышли из намаза.

* * *

Те, кто видит чужие ошибки и говорит о них, совершают еще большую ошибку, чем они.

Счастлива та душа, которая способна видеть свои ошибки. Если кто-то видит чужую ошибку, он ее купил для себя.

Потому что половина человека, то есть его нафс и его материальная сторона, находится в этом мире, который несовершенен и полон недостатков. А другая его половина, то есть духовная сторона, находится в скрытом мире (гайб).

А раз в твоей голове есть множество духовных болезней, происходящих от твоего характера и нравственности, подобным животным, тебе следует поискать лекарство, в первую очередь, для своей головы.

Лекарство от этого недостатка заключается в том, чтобы видеть свои ошибки, обвинять, в первую очередь, себя.

СНАЧАЛА УБЕЙТЕ ЕГО

Разбойники турки-огузы напали на одну деревню. Одного из уважаемых людей этой деревни поймали, связали и собрались убить.

Объятый ужасом, человек начал умолять своих мучителей:

— О султаны! О великие! Зачем вы меня убиваете? Я бедный человек!

Один из огузов сказал:

— Мы убиваем тебя, чтобы твой друг испугался, увидев твою смерть, и сказал нам, где он спрятал свое золото.

— Но ведь этот человек, которого вы хотите испугать, еще беднее, чем я, — сказал несчастный пленник.

Огуз ответил:

— Он с виду кажется бедняком, но мы получили сведения, что у него есть золото!

Тогда этот человек снова начал просить огуза:

— Раз вы считаете, что у нас обоих есть золото, то убейте сначала его, чтобы я испугался и выдал вам, куда я спрятал свое золото.

* * *

Смотри на замысел, мудрость, милость и величие Аллаха: мы пришли в качестве последней уммы, в эпоху приближения конца света. Более поздний век более благодатен, превосходен, чем предшествующий век. Ведь в благородном хадисе говорится: „Мы пришлись на конец, но превзошли предыдущих“.

По своей милости Аллах не погубил нас, как погубил народ Нуха, народ Худа, и их гибель должна быть назиданием для нас, предупреждением. Аллах наказал эти народы, чтобы мы, слыша об участи, постигшей их, испугались, поверили в своего Господа, в его Единственность. А как было бы печально, если бы все обстояло наоборот, если бы мы пришли первыми, и они получили бы назидание на нашем примере.

СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК И ДОКТОР

Один старый человек заболел, пошел к доктору и начал рассказывать ему о том, что его беспокоит и что болит.

— Память моя стала слаба, ум рассеян, иногда я сам не свой! — сказал он.

— Это от старости, — сказал доктор.

— Перед глазами темнеет, и вижу я плохо!

— Это от старости, — ответил доктор.

— Очень болит поясница, — сказал больной старик.

— И это тоже от старости, — снова ответил доктор.

— И желудок не переваривает то, что я ем.

— Это все от старости, от старости.

— Мне трудно дышать, — пожаловался больной.

— И это от старости, — ответил доктор и добавил, — когда человек стареет, его начинают беспокоить сотни болезней.

Старик очень рассердился, что доктор повторяет одно и тоже:

— Эх ты, глупец! Разве ты знаешь только эти слова? Что бы я ни сказал, ты повторяешь: „от старости, от старости“. Разве тебя не обучали другим словам, когда ты учился на врача? В то время как „у каждой болезни есть свое лечение“, ты на все мои жалобы, как попугай, даешь один ответ.

Врач ответил больному старику:

— Эй, человек, переваливший за шестьдесят, этот твой гнев — тоже от старости.

* * *

Вот такова старость: человек не может вытерпеть и двух слов, которые ему не нравятся, начинает кричать. И даже бывает, что не может сделать и глотка, как у него начинается рвота.

Однако старик, охваченный божественной любовью, — это другой старик. Он жив только духовной жизнью.

Старик, опьяненный божественной любовью, — только с виду старик. А его внутренний лик — словно у ребенка. Разве пророкам и аулия не присущ нестареющий дух?

КУДА ИДЕТ ДЖАНАЗА?[12]

Ребенок рыдал и причитал у тела своего умершего отца, двигаясь в похоронной процессии.

„Папочка, куда тебя уносят? Ах, неужели тебя зароют в землю?

Тебя поместят в тесное место, полное печали и тоски. Там нет ни ковров, ни паласов. Там нет даже