Охота за идеями. Как оторваться от конкурентов, нарушая все правила - Роберт Саттон

Астронавт Нил Армстронг, первым из землян ступивший на поверхность Луны, нечаянно подслушал, как председатель комиссии Уильям Роджерс жалуется, что «этот Фейнман донимает как заноза в заднице»[58]. А Фейнман, как и всякий человек с низкой самоадаптацией, ничего не мог с собой поделать – его собственный внутренний голос значил для него много больше, чем любые слова его коллег или чиновников. Зато польза налицо.

Трудновоспитуемые грешат не только низким коммуникативным контролем; многие их них избегают социального взаимодействия. Возможно, общение пугает их, и вслед за героем пьесы «За закрытыми дверями» Жан-Поля Сартра они готовы воскликнуть «Ад – это другие». Они не из тех, кто проводит много времени в разговорах с сослуживцами и начальниками. В рамках исследования, инициированного Калифорнийским университетом в Беркли, Дженнифер Чатмен в течение года наблюдала за группой из 171 аудитора, которые незадолго до того поступили на работу в восемь крупнейших в США аудиторских фирм. Она изучала факторы, которые влияли на формирование у новичков системы убеждений, аналогичной той, что исповедовали ветераны этих фирм. Среди главных «ценностей» этой системы были такие, как уважение к людям, гибкость, новаторство, командная работа, готовность брать на себя риск, инициативность и внимание к деталям. Спустя год было установлено, что те аудиторы-новички, кто меньше других взаимодействовал с сослуживцами (реже участвовал в коллективных мероприятиях и общался со своими наставниками), хуже усвоили господствующие в их фирме ценности и проявляли меньше склонности руководствоваться ими в своем поведении, чем остальные наблюдаемые[59].

Как подсказывает мой опыт (подозреваю, что и ваш тоже), такие люди часто бывают застенчивы. Им не слишком уютно среди людей, они куда счастливее, когда предоставлены самим себе, они полностью отдаются своим размышлениям. Именно таких добровольных затворников имел в виду учредитель и бывший глава компании Atari Corporation Нолан Бушнелл, когда произносил свою крылатую фразу, что «лучшие инженеры порой заключены в тела, которые лишены дара речи». Возможно, им не хватает социальных навыков. Но даже когда такие навыки есть, некоторые выдающиеся личности предпочитают держаться в отдалении от окружающих, наедине со своими мыслями. Общаться с такими людьми нелегко, а они, в свою очередь, едва ли пожелают трудиться в команде. Тем не менее их ценят в любой инновационной организации.

Есть такие инновационные виды деятельности – например, импровизационный театр, – где необходимо постоянное тесное общение. Творческие личности, которые избегают общения, едва ли годятся для такой работы. И все же многие инновационные проекты можно разделить на отдельные задачи, чтобы свести к минимуму контакты сотрудников, а необходимую координацию действий может осуществлять кто-то из руководителей. Примерно так поставлена разработка аппаратных средств и программного обеспечения во многих компаниях, в том числе в ряде рабочих групп в компаниях Cisco, Intel и Zilog. В таких условиях трудновоспитуемые личности имеют все шансы раскрыться. В прошлом году я вел занятия с группой руководителей, и у нас возникла дискуссия, возможно ли вести совместную творческую работу с людьми, которые лишены социальных навыков и предпочитают работать в одиночку. Один из слушателей, менеджер фирмы по разработке аппаратных средств, на протяжении спора ерзал на своем месте и краснел, словно не решаясь высказаться, но наконец выпалил: «Вот-вот, личностями такого сорта мне как раз и приходится руководить». Вот как он описал их:

Зарылись, понимаешь ли, в своих кабинетах и не высовывают носа. Мы и так уж пошли на то, чтобы выделить каждому из них свой отдельный кабинет. Мы дошли даже до того, что подсовываем им под двери бумажки с заданиями и быстро-быстро сматываемся. Они напрочь игнорируют нас, когда мы говорим, что, мол, хватит ломать мозги, вы и так уже все отлично придумали. Так нет же, они будут тормозить производство, пока не добьются, чтобы дизайн изделия отвечал их, видите ли, представлениям об элегантности – а до нашего мнения им и дела нет.

Наконец, третья черта, зачастую свойственная личностям трудновоспитуемым – это завышенная самооценка. Как свидетельствуют многие исследования, людям с завышенной самооценкой недостает «эластичности» в поведении, что означает «пределы, в которых действия индивида поддаются влиянию внешних и в особенности социальных реплик»[60],[61]. Такие люди поступают так, как считают правильным, независимо от того, чего ждут от них окружающие. Среди прочего это означает, что люди, не чуждые высокомерия или самонадеянности, ни за что не согласятся с тем, что говорят и делают другие, если считают это неверным, и ничто не сдвинет их с этой позиции. В своей книге «Двойная спираль» Джеймс Уотсон описывает, как они вместе с Френсисом Криком работали над расшифровкой структуры ДНК. Уотсон подчеркивает, что ему и другим сотрудникам лаборатории порой с трудом удавалось сносить высокомерие Крика[62]. Первая же фраза в книге Уотсона, где он делится воспоминаниями о работе, которая принесла ему Нобелевскую премию, гласит: «Я никогда не видел, чтобы Френсис Крик держался скромно»[63]. Далее Уотсон рассказывает, что чрезвычайная самоуверенность Крика, равно как и его собственная (а Уотсон и сам далеко не чужд высокомерия) позволяла им отметать всякую критику в свой адрес, что и сыграло решающую роль для успеха их исследований.

Еще более прославился своей «трудновоспитуемостью» во всем, что касалось всяческих правил и норм, Джон Леннон из легендарного квартета The Beatles. Подобно Фейнману, Крику и Уотсону, он никогда не заботился о том, что думают о нем другие, и держался с поразительной самонадеянностью. Так, Леннон обвинял своих преподавателей, а в особенности вырастившую его тетку, что те никогда не признавали за ним талантов: «Ни за что не прощу ей, что когда я был маленьким, она не обращалась со мной как с гением. Почему они не развивали меня? Почему они так упорно добивались, чтобы я оставался таким же безмозглым сорвиголовой, как все они? Я-то был другим, я всегда был не таким, как все». Однажды кто-то из корреспондентов спросил Леннона, не потому ли он не показывается на концертах, что посиживает дома и воспитывает своего сына Шона. Вопрос привел Леннона в бешенство: «Это все равно что спросить Пикассо, когда он в последний раз был в музее. Пикассо не ходил по музеям. Он либо писал картины, либо ел, либо совокуплялся. Пикассо жил там, где жил, и люди сами приходили посмотреть на него. То же самое делал и я. Разве Пикассо таскался по каким-нибудь студиям поглядеть, как кто-то там что-то там рисует? Вот и я не желаю смотреть, как кто-то что-то “рисует”. Мне нет никакого дела, чем занимаются другие»[64].