Сети Госпожи ужаса - Дмитрий Чайка

Жестоко? Возможно. Только вот пощадить детей элиты, перебитой при штурме, оставить им землю и скот… Да полным дураком надо быть. Они, пользуясь своим богатством, неизбежно будут мутить воду, интриговать и устраивать мятежи. Я не стану совершать такой ошибки. Вся элита в этой земле будет собрана из моих воинов. И я не позволю даже самым близким своим людям обрасти огромными земельными латифундиями. Их имения будут разбросаны по всей державе, за целостность которой они станут биться изо всех сил. Такой вот у меня хитрый план. Я спустился со стены, попав в мешанину узких улочек и тесно жмущихся друг к другу кирпичных домов, из которых уже тащили на улицу воющих баб и плачущих детей.

— Да что же я творю? — прошептали вдруг мои губы.

Неужели простая целесообразность и понимание того, что случится потом, убивает во мне человека? Наверное, да. Сердце сжимается от жалости, а я стою и не мешаю воинам делать их дело. Семьи здешней знати волокут в порт, к кораблям, их добро пойдет в общий котел и будет разделено по обычаю, а их земли попадут в мой личный теменос. И только я приму решение, кому и чем тут владеть. Такая вот начинается здесь жизнь, и совсем не факт, что она будет хуже прежней. Здесь можно пустить под запашку и сады куда больше земли, чем сейчас, ведь Меандр глубок и быстр. И это единственное место из всех моих владений, где можно поставить водяные колеса. А неописуемое множество ручьев в горах позволит разместить там мельницы и кузни с водяным приводом. Стоит ли жалеть несколько десятков баб с детьми ради такого? И я отвернулся, будучи не в силах совладать с болью в сердце, которое еще не успело окаменеть. Я завидую таким, как Абарис, Одиссей и Кноссо. Они уже родились с камнем в груди. Мне до них еще далеко.

Дворец местного царя оказался значительно больше и удобнее, чем тот, что был у меня на Сифносе, и я глубоко задумался. Я ведь так и не решил до конца, где именно осяду. С одной стороны, Милаванда — это плодородные земли и путь вглубь Азии, а с другой — на кой черт мне этот путь нужен? В этой самой Азии сейчас творится натуральный апокалипсис, в котором рубятся кочевники и мелкие княжества, на которые рассыпалась держава хеттов. Осесть на Кипре, конечно, куда выгодней и безопасней. Я планирую взять под контроль море, а Кипр — это то самое место, куда будут сходиться потоки товаров из Аххиявы, Финикии, Аравии, Египта и Вавилонии. И медь! Медь всему голова. В окрестностях Энгоми чудовищно богатые рудники. Только вот плодородных долин на Кипре всего одна — Месаория, и она довольно засушлива.

Собственно, на весь огромный остров единственная нормальная река — Педиеос, на которой и стоит город Энгоми, но она превращается летом в едва заметный ручеек. Остальные и вовсе пересыхают. В общем, с точки зрения сельского хозяйства Кипр — слабое подобие Милаванды или Македонии, а о водяных колесах и мельницах придется забыть. Хотя… Римляне же как-то умудрялись снабжать города водой. Акведуки строили, трубопроводы прокладывали. Там ведь даже бани были. А я чем хуже? Я тоже баню хочу. Решено! На Кипр! А этот дворец пусть станет чем-то вроде областной администрации и резиденцией здешнего архонта. Бывший воин, выросший в хижине, сплетенной из лозы, это заслужил. Вот он, стоит передо мной и преданно поедает глазами. Я кивнул ему, сделав вид, что только что заметил.

Нелей, один из сотников фаланги, кисть которого после ранения почти не гнулась, склонил голову. Мужику и тридцати нет, а он покрыт шрамами с головы до пят. Вырезанные стрелы, след от удара копья, длинные рубцы от кинжала, а теперь вот камень раздробил кости на левой руке. Держать щит он больше не может, пальцы едва гнутся. Рядом с ним стоит юноша лет шестнадцати, сын гончара с Сифноса, отмеченный мной за цепкий ум и необыкновенную память. Его зовут Терон, что значит крепкий, выносливый. Но, вопреки имени, он не крепок и не вынослив. Напротив, он щуплый и худой до того, что даже сытная кормежка в школе не смогла этого исправить. Я хотел его наставником сделать, но растущая держава требует грамотных людей. И верных, таких, как он. Терон, не раздумывая, присягнул Морскому богу, навсегда попрощался с родными и сел на мой корабль. Теперь тут его дом. Или там, где я ему прикажу.

— Итак, — сказал я. — Ты, Нелей. Я оставлю тебе сотню воинов. Мало, знаю. Остальных наберешь на месте. И не из воинских семей. Бери пастухов, беженцев с востока и даже беглых рабов. Мне все равно, кого ты возьмешь, лишь бы яйца имели. Твоя личная сотня станет получать жалование серебром, остальным за службу дадим землю. Пять сотен пока будет достаточно. Как только наберешь воинов, начнешь передел земли. Ты, Терон, за это отвечаешь. Земли будем выделять только общинам. Разбить всю хору на дамосы[6] и закрепить их границы. Владения покойного царя, храмов и знати переходят в мой теменос. Воинов селите вокруг города. Если кого-то придется согнать для этого с земли — сгоните, но отправьте в какую-нибудь деревню, чтобы с голоду не помер. Если горожанин не занимается ремеслом и не нужен здесь — выселяйте его в Нижний город. Оставьте за стеной здесь только лучших мастеров, купцов и воинов.

— Завоет народец, государь! — смело взглянул на меня новый архонт.

— Я же тебе сказал, воинов сначала набери, — усмехнулся я. — И тогда плевать на их вой. Помни, что здесь потом отставники из войска жить будут. Для них пятую часть земли нужно застолбить. Ее заселите рабами-арендаторами. Их вам привезут мои тамкары.

— Как это? — не поняли мои чиновники. — Так рабами или арендаторами?

— Рабы мне невыгодны, — пояснил я. — Человек должен на себя работать и стремиться сделать как можно больше и лучше. Если у человека отнимать все, то и ему и трудиться незачем.

— Тогда это как бы не совсем раб получается, — почесал затылок Нелей.

— Колон, — подсказал я. — Такой человек называется колон. Он будет арендовать землю и отдавать половину урожая. Свободные крестьяне будут отдавать четверть. Вопросы?

— Много вопросов, господин, — несмело улыбнулся мой новый писец. — Я их даже на дощечке записал. Разрешите?

— Давай, — махнул я, а потом взглянул на Нелея, который несмело поднял руку. — Ты что-то хотел?

— Господин! — просительно посмотрел на меня архонт. —