Сентименталь - Виктор Колюжняк

Здесь я был вынужден капитулировать. Я действительно позабыл о герре Кноппе. Романтическая история двух влюбленных, семьи которых против того, чтобы они были вместе, напомнила мне представления ярмарочных артистов. В жизни подобной драмы куда больше.

— Ну, так что ты скажешь теперь, Ганс? — заметив мою нерешительность, спросил Клаус фон Дирк.

— Я скажу, что по-прежнему считаю, что управлять чувствами других людей в воле Господа. Но для меня честь, если человек, которому я служу, сможет это опровергнуть.

— Прекрасно сказано! — господин улыбнулся.

Я тоже выдавил из себя улыбку. Решение далось с трудом, и я чувствовал, что оно еще не раз покажется мне ошибочным. Но, несмотря на всю любовь к Агнетт, я не обязан был блюсти честь ее госпожи. Брак с человеком достойного положения по согласию отца — более правилен и логичен, нежели то, что она задумала. Сбежать вместе с иноверцем; опорочить свою честь, честь семьи, честь жениха и честь чужого рода; немыслимое безрассудство. И кто знает, не забрала бы фрейлейн с собой Агнетт, как верную спутницу и подругу? А ведь может статься, что моя любимая знала о замыслах госпожи. Другого доверенного человека трудно представить.

Признаюсь, от этой мысли я похолодел. Если Агнетт хватит ума догадаться, откуда перемены в намерениях фрейлейн Эльзы, то нельзя исключать, что она отвернется от меня, выяснив какую роль, я сыграл в происходящем. Я дал себе слово, непременно разузнать как можно больше, и продолжил утешаться тем, что решать все равно не мне. Предложенный выход был наиболее разумным и устраивающим все стороны.

По прошествии многих лет мне довелось понять, что эта позиция хоть и защищает от необходимости делать выбор, но не спасает от мук совести за то, что он так и не был сделан.

Глава VII

Клаус фон Дирк с головой погрузился в книгу. Как господин и предсказывал, она захватила его полностью. Никуда не выходил, ни с кем не общался, ел через силу и все время читал. Иногда мне доводилось слышать, как он что-то недовольно бурчит, листая страницы.

Во внешности господина произошли изменения, сделавшие его похожим на истинного демона. Глаза впали, черты лица стали более резкими, а в черных волосах, которые давно уже не знали гребня, появилась седина. Создавалось ощущение, что даже внешность переменилась специально для той роли, которую должен был сыграть он в судьбе людей, его окружавших.

Несмотря на тревогу за здоровье — прежде всего душевное — Клауса фон Дирка, я все больше и больше времени проводил с Агнетт. Мы теперь и дня не могли прожить без того, чтобы не увидеть друг друга. Прогуливались по городу, не уставая им восхищаться; но ощущение, что нам здесь нет места, не покидало нас ни на секунду.

Мы хотели вернуться в родной край, знакомый с детства. Где все привычно и понятно, и где я смог бы, подыскав подходящую замену, оставить Клауса фон Дирка вместе с его тайнами. Да и Агнетт, признаюсь, тяготилась своим положением. Несмотря на искреннюю радость, охватывающую ее при виде счастливой хозяйки, она понимала, что связь с человеком другой религии не делает ей чести.

Наверное, именно поэтому она и не была посвящена в планы госпожи. Такой вывод я сделал из наших бесед, поскольку не раз подводил Агнетт к мысли, что влюбленные могут попросту сбежать.

— Это невозможно, — сказала моя возлюбленная. — Госпожа любит Керима Руфди, его общество доставляет ей удовольствие, но она не сбежит с ним.

— Но представь, что нам запретили видеться, а тебя пытаются выдать за другого. Что тогда? — спросил я с замиранием сердца.

— Тогда все было бы иначе, — ответила она через паузу, а затем улыбнулась. — Но, милый Ганс, никто не выдаст меня за другого. А если нам запретят видеться, мы всегда сможем делать это тайно.

Признаюсь, данный ответ не устроил меня полностью. Агнетт не сказала, что способна сбежать со мной в том случае, если это будет единственным шансом быть вместе. Хотя и мне самому не удалось бы оставить Клауса фон Дирка. Различные привязанности: духовные, дружеские или любовные — каждая из них имеет над нами свою власть, а потому всегда неприятно, если они начинают расходиться меж собой. Чтобы ты не выбрал — в любом случае будет больно тебе и кому-то еще. Выбирать между другом и любовью, не все равно, что делать выбор из двух друзей или возлюбленных, ведь ты рискуешь потерять и друга, и любовь.

К тому же, было еще одно обстоятельство: как я не раз замечал, женщины редко говорят тебе «да» или «нет», если речь идет о чем-то умозрительном. Добиваться от них точного ответа в этот момент бесполезно. Они могут сказать лишь то, что чувствуют сейчас. Когда же ситуация случается, то выбор происходит моментально.

Потому я продолжал верить и отбрасывал сомнения. Как нередко наставлял меня Клаус фон Дирк: «Будь доволен, имея то, что имеешь. Если ты одет в лохмотья, а хочешь нормальную одежду — не стоит проклинать лохмотья и отказываться от них, не заполучив чего-то другого, иначе ты замерзнешь окончательно».

Прошло несколько дней. Клаус фон Дирк перебрался с книгой в лабораторию и перешел к экспериментам.

Несколько раз за это время к нам заглядывал Хасим Руфди. Поначалу он отводил взгляд, встречаясь со мной, но потом, узнав, что я часто отправляюсь гулять с Агнетт, стал появляться именно в это время. Не знаю, чем я смущал его. Ни взглядом, ни словом я старался не выдать то, что посвящен в его тайну.

Господин меж тем продолжал рассказывать мне о том, что должно было случиться дальше.

— В первую очередь, — сказал он как-то, лежа в одежде на застеленной кровати, — хочу признаться тебе Ганс, что герр Кнопп в курсе нашего плана. Не деталей, отнюдь. Сомневаюсь, что он верит в алхимию. Но он знает, что его возлюбленная встречается втайне от него с другим.

— И он это терпит?! — от удивления я чуть было не подскочил.

— Тише, Ганс, тише. Естественно, терпит. Герр Кнопп — деловой человек. А деловые люди вытерпят многое, если чувствуют выгоду. Мы заверили его, что сделаем все наилучшим образом. В конечном итоге, фрейлейн Эльза вновь вернет герру свое расположение, а излишнее давление может только повлечь необдуманные поступки. Разговаривал и заверял, как ты понимаешь, Хасим. Мне, признаюсь, такие беседы претят.

— А почему он его слушает?

— Хасим Руфди, как он не раз повторял, из весьма уважаемого рода. Герр Кнопп — представитель торговой фирмы. Он отлично знает: кому можно доверять и кого можно слушать. Думаю, герр не нашел причин сомневаться в словах Хасима или же обнаружил доказательства, их подтверждающие.