Не борись со мной, малышка - Мария Сергеевна Коваленко

на сердце становится паршиво. Майор с первой встречи ведет себя как похотливое животное. Берет меня, как ему вздумается, и где получится. И все же сегодня, во время бесстыжего сольного выступления, я впервые почувствовала себя не инструментом для разрядки, а женщиной.

Скорее всего, это очередные игры моего несчастного мозга — он уже привык смягчать любой кошмар и заменять действительное на желаемое. Однако мысль о продолжении нашего эротического банкета травит душу хуже яда.

— Ладно. — Маша отворачивается. — Не хотела тебя пугать… Честно говоря, я до сих пор ни в чем не уверена…

Она трет губы, словно не может произнести вслух то, что собиралась.

— Договаривай. — Отставляю чашку подальше.

— Кажется, за нашим подъездом кто-то следит, — произносит на одном дыхании. — Уже второй день. Один и тот же мужчина. Раньше я его здесь не видела. А сейчас как поселился под окнами.

Глава 17

Слова Маши о слежке заставляют забыть обо всех остальных проблемах. Я слишком хорошо помню, как совсем недавно сама петляла по городу от странной машины. Тогда мне казалось, что я оторвалась. Но, видимо, к этому времени мой преследователь уже знал конечную точку маршрута.

— А тебе не могло показаться? — цепляюсь я за последнюю надежду.

— Алён… не знаю. У нас на работе такой пипец сейчас, что всякое возможно, — без особой уверенности отвечает Маша.

— Если так, то борьба за садик и продление договора аренды… все зря.

Окидываю взглядом нашу уютную квартирку. Она раз в пять меньше дома, в котором я жила до этого с Маратом. Но именно здесь мне впервые стало спокойно.

— Ты совсем не хочешь меня слушать? Майор смог бы…

— Нет. — Всего на миг я представляю, как сюда вламывается майор и забирает нас с Пашей к себе в квартиру. Картинка получается яркой и заманчивой, только поверить в нее не удается, как ни пытаюсь. — Лучше одолжи мне свою синюю шапку с помпоном. Через час надо быть на работе. Попробую уйти незаметно.

— Блин! Ну и упрямая ты, Аленка! — Маша нехотя передает мне шапку.

Более уродливый предмет гардероба сложно представить. Ажурная вязка, огромный неровный помпон из ниток и грязный синий цвет. Ничего общего с приличными головными уборами. Но один плюс у этой Машиной находки все же имеется — в такой красоте меня не узнала бы даже родная мать. Настоящая шапка-невидимка.

— Маш, проследи лучше за улицей, как я выйду. Надо четко понимать, есть слежка или нет.

На смену страху приходит решительность. Трястись и грызть ногти буду потом. Сегодня я просто обязана вовремя попасть на работу и сделать кое-что важное.

— Хорошо. — Маша на секунду заглядывает в соседнюю комнату, где сладко спит Паша. И затем устраивается на стуле возле окна.

***

На мое счастье никаких посторонних возле дома не наблюдается. Вокруг все, как обычно. Тот же болтливый сосед под своей вечно неисправной машиной. Те же собачники. Та же курящая в подворотне шпана.

За четыре месяца все это стало таким родным и знакомым, что радуюсь даже бычкам на газоне и кривым выбоинам на дороге. Мое безопасное жилье! На целых четыре месяца!

Спустя несколько минут после ухода Маша присылает сообщение: «Все в порядке. Ты без хвоста». В целом, наверное, можно расслабиться. Опять пронесло. Однако два тревожных звоночка за одну неделю — это много.

Прежняя, молодая я, вероятно, и закрыла бы на все глаза. Она жила бы, как жила. Но нынешняя я слишком хорошо помню цену за такую невнимательность.

— Добрый день. Николай Петрович. Хочу с вами поговорить, — придя на работу, я останавливаю старшего администратора.

— Привет-привет! Опять тебя всю ночь не будет? — ехидно ухмыляется Скворцов.

— Совсем не будет. Мне нужен полный расчет. — Я давно готовилась сказать эту фразу. Надеялась, что такой момент случится, как можно позже. К несчастью, позже уже некогда.

— Обалдела? Ты и полгода не отработала, — возмущается администратор.

— Мы договаривались, что я смогу уйти так же быстро, как приступила к работе, — настаиваю на своем и последний раз переодеваюсь в дурацкую форму.

— Неделю отработаешь! Без выходных! Потом поговорим.

— Никаких недель. Расчет нужен сегодня же. Завтра я уже не выйду. Будете сами объяснять это боссу, — говорю четко, без запинок, а у самой за ребрами нервный перестук.

— Блин, наберут всяких, а мне потом мучайся.

На мое удивление он больше не спорит. Словно я уже не работаю в этом клубе, Скворцов переключается на другую официантку и позволяет мне спокойно подготовиться к рабочей ночи.

***

Смена проходит лучше, чем обычно. Никаких стычек с клиентами. Никаких проблем с кухней. И никаких обнаглевших майоров.

Последнему, наверное, нужно порадоваться. Ума не приложу, как бы я смогла забрать расчет, если бы этому похотливому чудовищу приспичило умыкнуть меня на ночь.

Однако радости почему-то не чувствую. Вместо этого я то и дело оглядываюсь в сторону барной стойки, периодически кошусь на дверь и ощущаю на душе что-то горькое, поразительно похожее на грусть.

Когда заканчивается смена, я не медлю. Забрав у Скворцова свои деньги, ухожу вместе с остальным персоналом. Стараясь затеряться в толпе, иду к автобусной остановке. И, натянув до бровей уродливую шапку, еду до пересадочной станции.

Вроде бы без хвоста, но это не точно.

По возвращению домой тоже не трачу ни минуты. Поблагодарив Машу, веду сына в сад. Ни слова не говорю Ангелине Павловне о том, что Паша больше не придет в свою группу. А когда и садик остается позади, еду за билетами на автобус.

В прошлом у меня не было возможности выбрать направление и построить какой-то маршрут. Я убегала от Марата без плана и подготовки. Это был «пан или пропал».

Сейчас все иначе. Я уже давно решила, куда мы с сыном оправимся дальше. Присмотрела варианты квартир и хороший детский садик в шаговой доступности от дома. Нашла ресторан, куда при везении смогу быстро устроиться официанткой. И прикинула по карте, в какие магазины буду ходить.

На такую основательную проработку ушло несколько недель. Это был способ успокоиться, лекарство от тревоги и воспоминаний о прошлой жизни.

Единственного, чего я не могла предусмотреть — прощание с Машей.

Так получилось, что я знаю, куда поеду, есть деньги на пару месяцев спокойной жизни, но нет ни одного слова для единственного человека, который беспокоился обо мне в этом огромном городе.

Укладываясь на дневной сон, я пытаюсь найти правильную мысль. Забирая сына из сада, оглядываюсь по сторонам и продолжаю ломать голову над объяснением для Маши.

А когда мы вечером