Не борись со мной, малышка - Мария Сергеевна Коваленко

с жестким матрасом и закрытыми дверьми. А прежние ухажеры не продвинулись дальше поцелуев.

Я была приличной женщиной с тремя П: правилами, принципами и проблемами.

Однако с майором от этих ППП не остается и воспоминаний. Он грандиозно расширят мой кругозор и заставляет забыть почти все принципы.

Теперь я знаю, насколько неудобно заниматься сексом на заднем сиденье. В курсе, как больно биться головой о потолок и локтями двери. А еще научилась приводить себя в порядок с помощью бутылки воды и рулона туалетной бумаги.

Впрочем, последнее было необязательно.

Согласись я на еще одну ночь вместе, майор увез бы меня в свое логово, и утром я выползла бы из его душа уставшая и чистая.

Одна часть меня — пульсирующая и влажная — так и вопила: «Останься!» Ей было плевать на клиентов, администратора и вообще весь ночной клуб. Но другая, вменяемая, заставила сделать невозможное.

Пока нахальное чудовище хлопало ресницами и тяжело дышало после мощного оргазма, я осторожно снялась с его члена и вылетела на улицу.

Холодный ветер тут же облизал голые ноги в изодранных чулках. По внутренней стороне бедер разлились вязкие ручейки спермы. Но я мгновенно взяла себя в руки.

— Сумасшедшая, вернись! — раздалось в спину.

— Мне нужно работать, — произнесла я скорее для себя, чем для моего любовника. — Ра-бо-тать, — повторила по слогам и ускорилась.

Не представляю, услышал майор или нет. К счастью, ему хватило ума не выбегать за мной со спущенными штанами и дубиной наголо.

***

После такого насыщенного начала смены остальная часть ночи проходит как в тумане.

Мужчины постоянно улыбаются. Они словно знают, что совсем недавно меня качественно оттрахали. Коллеги-официантки смотрят с подозрением. А старший администратор лично проверяет каждый заказ и требует отчет о чаевых.

Так и хочется послать их всех к боссу, чтобы он сам разобрался с подчиненными и заодно с одним похотливым завсегдатаем. Но я сегодня удивительно мудра.

Вместо споров и обид — рассылаю всем улыбки. Вместо выяснения отношений — делюсь с администратором чаевыми и прошу бармена за мой счет сделать этому трудяге кофе с коньяком.

Уж не знаю, в этом дело или в чем-то другом, к окончанию смены в моем кармане недельный заработок, а в теле по ощущениям никаких следов усталости.

Полная сил в пять утра я заканчиваю работу и сажусь на свой автобус. Обычно к этому времени веки наливаются свинцом, однако сегодня все отлично.

Даже не зевая, я смотрю по сторонам. Усмехаюсь сонным прохожим. А перед пересадкой на трамвай замечаю странную машину — темно-синий седан с заметной вмятиной на капоте.

Именно такой я видела вчера недалеко от магазина, куда захожу по дороге на работу. Его же наблюдала позавчера возле книжной лавки, где покупала Паше новые журналы с наклейками. Он же стоял на парковке клуба сегодня в начале смены.

Многовато встреч для случайных совпадений.

На душе раздается звон тревожных колокольчиков.

По хребту, впиваясь в кожу ледяными колючками, ползет страх.

«Марат не мог найти нас так быстро», — пытаюсь успокоить себя, выходя из автобуса.

— Еще вчера он был у мамы, — шепчу под нос, прячась за двумя тучными тетками в длинных куртках и объемных вязаных шапках.

Теоретически все кажется правильным. Я сделала все, чтобы никто не смог меня отследить. Нигде не светила свой паспорт. Сразу после побега избавилась от телефона и сменила номер. Вместо государственного сада, устроила Пашу в частный, где понимающая директриса согласилась вписать во все документы паспортные данные моей чудесной соседки.

Без настоящего экстрасенса у Марата не было ни единого шанса. И все же… я боюсь ехать домой и боюсь звонить Маше.

Вместо своего трамвая сажусь на тот, что идет в другую сторону. Проехав пару остановок, пересаживаюсь. Дважды повторяю такие пересадки. И лишь минут через сорок, убедившись, что рядом нет никакого мятого седана, на такси спешу домой.

— Ты сегодня что-то поздно, — Маша встречает у порога.

— К нам никто не приходил? В домофон не звонили? — спрашиваю, не успев раздеться.

— Да вроде тихо было… — Маша смотрит на меня с тревогой. — А что?

— Наверное, паранойя разыгралась. — Впервые перевожу дыхание.

— Думала, что твой козел тебя нашел? — Маша подставляет мне стул и забирает из рук пакет. В нем, как обычно, всякие деликатесы от шеф-повара. Остатки заготовок, которые попали бы в мусорный контейнер, но наш босс щедро продает их своим по себестоимости.

— Две бессонные ночи. Мне уже все подряд мерещится. — Не хочу пугать Машу. Она не майор, а обычная бухгалтерша в госпредприятии. Сводит дебет с кредитом и считает зарплаты.

— Я тебя такой напуганной со дня знакомства не видела. Ты тогда так же тряслась и постоянно оглядывалась.

— Забудь. Правда. Все нормально. — Встаю, надеясь добраться до ванной и принять душ.

Маша меня останавливает.

— Ну, если нормально… — Смотрит она в сторону моей комнаты.

— У нас что-то произошло?

Нервам конец. Сажусь, чтобы не рухнуть.

— Мне директор садика звонила. Твой телефон был недоступен.

— Да…

Быстро проверяю мобильный. Зараза выключен. Батарея села или что-то еще.

— В общем, тебя из-за той драки вызывают. Будет какое-то родительское собрание. И если не удастся ничего уладить с родителями девочки, нам, наверное, придется менять сад.

— Собрание? С родителями? — моя челюсть падает на пол, а натертое между ног место вспыхивает огнем.

— Как-то так… — жмет плечами Маша. — Завтра в шесть нужно быть в саду. Ангелина Павловна просила не опаздывать.

Глава 13

Егор

Член стоит колом. В голове — вой взлетающего самолета. Перед глазами — жопа.

Жопа во всех смыслах!

Вначале физическая — бледные, оттисканные булки с четким отпечатком моей пятерни на левой ягодице.

Потом, блядь, метахуическая! В виде быстро убегающей бабы.

До жрицы со мной случалось всякое. Одна Лариса Батьковна чего стоила! Кровищу все годы брака сосала лучше, чем член. Но к бабским побегам после охрененного оргазма… с пульсацией, дрожью и сладким «а-а-а» жизнь меня точно не готовила.

Тут сразу и не понять: недодрал, передрал или драл как-то не так.

Весь нажитый нелегким трудом опыт мимо кассы.

— Сумасшедшая, вернись! — толкнув дверцу, ору ей в спину.

Шипя и проклиная все вокруг, заталкиваю бойца в штаны. Однако моя спринтерша к этому времени преодолевает свою стометровку. Резво, живенько, будто и не было минуту назад никаких физических упражнений. Словно не она выдоила из меня весь боезапас до последнего головастика.

— Ты серьезно? — провожаю ее взглядом.

— Бу-бу-бу… — ворчит она себе под нос, поправляя платье возле двери служебного входа.

Так и