Эволюция Генри - Владимир Алексеевич Ильин

а еще через мгновение деревянная створка принялась трещать под царапавшими ее когтями.

«Кажется, я знаю, кто пытался разгрызть дверь в мою ванну», — добралась мысль, пока я пытался отдышаться, лихорадочно прижимая ручку двери — будто собаки могли дернуть с той стороны.

Стараясь не прислушиваться к скрипу дерева, я огляделся по сторонам, довольно быстро привыкнув к окружающему полумраку.

— Вот дерьмо, — Не удержался я от досады, разглядывая тесную служебную каморку. — Это не подъезд.

Сердце стукнуло как-то особенно отчаянно, а я почувствовал что-то соленое на губах — сам не заметил, как прокусил себе губу.

Дверь, тем временем, принялись деловито обгрызать по самому низу — порыкивая и явно конкурируя друг с другом за право первым пробить дорогу к такому вкусному мне.

«Резко открыть дверь и сбежать?» — Безнадежная идея даже произнесена была нелепо, от отчаяния.

Да я в эту дверь еле протиснулся, там и застряну, пока руки с ногами отгрызать будут… И что делать?

Еще раз осмотрел подсобку — если тут и было что-то острое и убийственное, то это давно украли. Какая-то ветошь, свалявшаяся в пыли — я поворошил ногой. В углу заполненная наполовину пятилитровая банка масла, какая-то массивная железная решетка — вроде от гриля. С усилием воли заставил себя отпустить дверь и обернулся — два баллона стоят, пропановые, на которых хозяин этой забегаловки и жарил всякое разное. А вот это надежда — оттер я вспотевшие и чуть подрагивающие ладони.

На какое-то мгновение внимание отвлекла морда псины, попытавшаяся влезть в приоткрывшуюся дверь — пнул ее и захлопнул створку снова.

«Только бы баллоны не были пусты!» — Осторожно взялся я за вентиль. — «Да кому они нужны?» — Успокаивал я себя.

Вентиль коротко пшикнул давлением, наполняя закуток характерным запахом, и я завернул его обратно. Второй баллон — тоже есть — уже с тщательно подавливаемым ликованием закрыл и его, вовремя отдернув и ногу от проделанной в двери дыре — пасть клацнула в сантиметрах от кожи и задышала теплом вовнутрь, принюхиваясь — за что тоже получила кроссовком по носу.

«Чем поджигать?» — Лихорадочно забегал взгляд по углам. — «Какой идиот будет хранить спички и баллоны в одном месте⁈» — Чуть не взвыл я громче обиженной дворняги, спроваженной пинком.

«Но масло-то он тут хранит!» — Накатила отчаянная надежда в чужое разгильдяйство, и под скрежет кое-как держащейся двери я принялся ерзать ногой по полу, счищая сор в сторону.

Пока не пнул что-то железное, уже было в безнадеге чуть не зарыв в кучу с прочим хламом.

«Электроподжиг!» — Вытянутая ручка с рифленым наконечником вовремя всплыла в памяти.

Именно ей Раджеш и разжигал свой мангал. Присев, подобрал, аккуратно оттер об штанину и клацнул разрядом раньше, чем вспомнились неработающие электроприборы.

Но нет — темноту вновь озарило синеватое потрескивание. Тут же сунул штуковину в морду очередной шавки и клацнул таким родным электричеством — та столь мощно отпрыгнула, что наделала изрядной суеты, судя по галдежу и гавканью.

«Сколько же вас там», — пришла нервная мысль. — «А неважно. Лишь бы всем хватило», — пока дверь никто не трогал, я переставил оба баллона ближе.

Резким движением проверил, насколько открывается дверь и, изрядно мандражируя, выпихнул отвинченный баллон наружу.

— Теперь второй! — Не давая себе время на раздумие, перевалил второй открытый баллон наружу.

Вновь хлопнул дверью, ногой прикрывая хламом выгрызенный собаками лаз.

«А дальше что? Что дальше-то?» — За волной паники накатывали такие спокойные, логичные, но настолько сводящие с ума мысли. — «Вместе с ними зажариться? Дверь-то деревянная».

— Ничего-ничего, — вновь пожелал я услышать собственный голос. — Большинство квартир, где закрыта дверь на кухню, не выгорают. Это нам в школе рассказывали. Лицо тряпками прикрою. Жаль, воды нет. Только масло это никому не нужное…

Мой голос успокоил не только меня — собаки тоже вернулись, вновь вгрызшись в такое податливое дерево. Потому что странный запах — странным запахом, а я никуда не делся.

— Хотя вот вам маслица, — достав рукой бадью, плеснул я в очередную наглую морду.

«Отлично, теперь пожар точно зайдет сюда», — с досадой пришла очередная умная мысль. — «Как по дорожке».

— Да и плевать, — тяжело дыша, старался я набраться решимости, удерживая электроподжиг в одной руке.

Там был режим постоянного поджига — всего-то нажми посильнее, и пока снова не нажмешь, будет трещать искрой, пока не растратит весь заряд. Но достаточно ли газа вышло? И сработает ли? Обратный отсчет сделать что ли?..

Запах газа уже основательно забрался и в подсобку — или кажется? А, плевать!!!

Ткань — на лицо. Сжав лихорадившую искрой трещотку, пнул дверь, выкинул поджиг и еле успел убрать руку, как вспышка и удар долбанули дверью! По ушам резко хлопнуло, поселив внутри головы сначала тишину, потом отчаянно низкий звук. Пространство вокруг закачалось — я попытался опереться о стену, но вместо этого вывалился вместе с дверью наружу. Зрение тоже зачудило — весь мир будто бы соткался из резких черных линий на белом фоне, потеряв глубину и объем. Я ждал огня и чадного пламени, но где-то линии были угрожающе черными, а где-то паутинкой обрисовывали что-то по форме напоминающее упавший на пол шкаф.

«И стоило рисковать, чтобы потерять все в первый же день⁈» — Горе по исчезнувшему зрению перебило все мысли.

Но потом взгляд уловил что-то зеленое, а обоняние поймало аромат чего-то крайне привлекательного. Голод ворохнулся внутри, заставив сделать шаг вперед. Еще один шаг — и в обозреваемом пространстве еще больше зеленого, длинными неширокими полосками на земле. И странное понимание — на границе сознания, которое грозится сорваться то ли в беспамятство, то ли замереть в ступоре, что именно зрение приносит ощущение дикого голода, а вовсе не запахи. От безумия я удержался, в ступор не в пал, но препятствовать голоду даже не подумал. Зеленое поддавалось зубам с трудом, иногда зеленое приходилось отделять от черного перед тем, как прожевать — но этот божественный вкус крыл все неудобства. Наполнялся даже не желудок — словно латалась какая-то прореха в теле, и ощущение правильности успокаивало разум, не давая задуматься, что и где я. Остатков рассудка хватило, чтобы забраться на верхний этаж черно-белого дома — не через лестницу, а прямо по фасаду, ловко юркнув в разбитое окно. Место оказалось подходящее — я от окна видел черный прямугольник закрытой двери, а сваленные в одно место одеяло и матрас