Сказка про то, как царевич Никита судьбу пытал - Людмила Даниленко

небосклоне. Лежит Никита, заложив руки за голову, прямо на земле, только простая бедняцкая подстилка под ним. Смотрит на бледный диск луны, как в лицо Алёнке. Любуется. А кругом тишина, даже ветер стих и в траве завели свою трель сверчки. Хорошо.

Лишь дрёма подступила, как почувствовал Никита, будто дрожь по земле пробежала. После, ещё сильнее. Гул усиливался и приближался. Почуял неладное Никита, вскочил на ноги. Семейство тоже тут собралось. Смотрят испуганно друг на друга, а хозяин-то и говорит:

— Обнаружены мы! Жена, уводи детей в лес. Скройтесь там. — Послушалась немедля женщина. — А, ты Баяр, берись за оружие! — приказал он старшему сыну. Вышел тот из хижины с саблей в руках. — И вам царевич, лучше бежать отсюда!

— Нет. — ответил Никита — Не должен враг мою землю топтать. — Сказал, как отрезал, царевич и вскочил на своего коня. Увидел он, что приближаются пять всадников и все при оружии. Не испугался Никита, навстречу им поехал, не спеша. Приблизились они друг к другу, остановились.

— Кто такие, и зачем ступили на чужую землю с оружием? — спроси их Никита.

— А ты сам, кто таков? — спросил один из чужаков. Он по всей видимости главный у них был.

— Я Никита, царя Ивана сын.

Ухмыльнулись чужаки.

— А не врёшь ли ты, царевич? Где свита твоя царская, где охрана богатырская?

— Да, нет со мной свиты, и охраны нет, но то что я царский сын и власть мне дана, не сомневайся! И лучше, ступайте восвояси, если что задумали на земле моей!

— Нет у нас к тебе царевич злого умысла. — сказал главный чужак. — Просто забрать хотим своё. Отдай нам тех людей, они беглые и должны нам.

— Вашего ничего нет на этой земле! Уходите так!

— Смелый, ты царевич Никита. Достойный сын своего отца. Только глупец. Зачем свою жизнь меняешь на этих рабов? Мы всё равно заберём их. — хрипло, говорил чужак и стал приближаться.

— Попробуй! — сказал Никита и выхватил саблю из ножен.

Чужак ринулся в атаку. Никита не уступал. Не зря брат Данила его учил. С благодарностью вспомнил все уроки и наставления его, вот и пригодилось мастерство. Видит краем глаза, хозяин на помощь кинулся, и Баяр на старой лошадёнке с саблей на недруга пошёл. Звенит металл калёный, лошади на дыбы встают. Сделал Никита манёвр с разворотом и проткнул саблей чужака. Свалился тот с лошади. Но подоспел другой противник и снова схватка. Видел Никита, что ещё один раненый на земле корчится, достал его Баяр — доблестный воин оказался. Ярость нарастала и удалось Никите, снова достать противника остриём сабли. Показалось, что близка победа, но жгучая боль пронзила тело, в глазах потемнело и, вскрикнув, Никита провалился во мрак.

11

Бродит Никита в кромешной мгле. В какую сторону света его ноги несут, не ведает.

— Вот бы, — думает — факелок какой, или хоть свечу, дорогу осветить.

Глядь, а в руке фонарь зажжённый. Обрадовался Никита, поднял его повыше и увидел в свете фонарном, что идёт он, не то по городу, не то по лесу, всё одно, дебри сплошные. А со всех сторон, вой поднялся зловещий. Идёт царевич озирается, в темноту вглядывается. И стали из домов, да из-под кустов существа выползать чуждые. Рычат на Никиту, когти тянут, клыками клацают, ухватить норовят. Хватился царевич, а сабли-то у него нет. Уж было горевать приготовился, но видит, а рука его правая и есть сабля. Стал махать ею яростно по сторонам, нечисть поганая, так и валится под его рукой. Да, только появляется новая, ещё страшнее. А среди них поднялся монстр остервенелый, размеров необъятных и злобы чудовищной. Отступил царевич, страх его к земле пригнул, и понял, что пришёл час его смертный. Разум потерял Никита, мысли, слова, всё сгинуло, всё сожрала, чёрная бездна, одно желание, кричать. И закричал тогда Никита:

— Ле-еш-ша-а!

Долго голос его звучал, а потом, тишина. Лежит Никита, ничком, голову руками обхватил и понять не может жив ли он ещё. А тут ветерок, вскользь волос коснулся, и голос чей-то мимо уха пролетел.

— Что же, ты, Никита, царский сын! Поднимайся! Не время лежать!

Поднял голову Никита, а вокруг, светом мир залит, золотом блестит, переливается, и кто-то руку протягивает ему. Принял он помощь, поднялся. И видит, Леша, спаситель лесной держит за руку его и улыбается.

— Леша, друг мой дорогой! — с радостью воскликнул Никита — Как, ты, здесь? А я где? — смотрит царевич по сторонам и диву даётся. Светло вокруг и красиво. Деревья, цветы, цветом волшебным благоухают, птицы райские поют, покой навевают. Но испугался тут Никита — Я, что умер? Леша, ответь.

Рассмеялся Леша, как всегда добродушно.

— Как же ты можешь умереть, если я жив? Жив ты, Никита. Рано тебе умирать. Твоя жизнь, только начинается, долгий её путь, великий. Поднимайся, Никита. Я жду!

Отпустил руку Леша и растворился в свете волшебном, как будто сон всё это. Открыл глаза царевич Никита, смотрит кругом, знакомое всё, родное. Опочивальня его светлая и нянька старая поодаль сидит, дремлет, голову к груди склонив.

— Не спать на посту! Враг у ворот! — приказал Никита. Встрепенулась нянька, подкинулась, откуда только прыть взялась в её-то лета, и побежала вон, крича:

— Очнулся, очнулся миленький! Очнулся касатик, родненький!

Засмеялся Никита, но боль нестерпимая осекла его. Вспомнил он сражение, только не помнил, чем закончилось оно, и как дома оказался. Где люди, те несчастные, что рядом с ним бились, не уж-то погибли? Думал Никита, размышлял, а за дверью суета слышалась, возгласы радостные. Распахнулась дверь и вошла матушка, Василиса Матвеевна. Улыбается при виде сына, только искорки тревоги в глазах поблёскивают. Села она на край кровати и целовала сына в щёки болезные.

— Сыночек, мой! Никитушка! Очнулся. Как ты перепугал нас всех. Куда ты бежал? Зачем?

— Как я здесь оказался? — спросил Никита.

— Люди тебя принесли, чуть живого.

— Какие люди?

— Чужаки какие-то.

— А где теперь эти люди? — спросил Никита и пытался подняться, но мать нежными руками остановила сына.

— Кто ж их знает. Не известно это мне. Ты, главное не волнуйся. Теперь, ты дома и всё хорошо будет.

— Не разговаривай со мной, как с дитём! Мама, как ты могла отпустить их!? — Никита хотел вскочить, бежать на поиски, но рана дала о себе знать, и он со стоном опустился на кровать.

— Тихо, не вставай, доктор запретил. — сказала мать. Дурно стало Никите, а потом ещё и боязно, потому что вошёл в комнату сам царь-батюшка. Остановился рядом и смотрит на сына строгим взглядом.