Сказка про то, как царевич Никита судьбу пытал - Людмила Даниленко

решает. Это ж, пока он заново учиться будет, та из-за которой сердце его мается, замуж выйдет за другого. Аж злость взяла! На себя, конечно, ведь имя любимое, вспомнить никак не может, хоть плачь! И не радует его больше город чужеземный, домой сердце рвётся и по нему только болит. Решил Никита, идти домой таким как есть, а там, кто любит так и с чужой речью поймёт. Твёрдым было решение, основательным. Потому, перво-наперво отправился Никита на базар провизией запастись. Дорога-то длинная. Наполнил котомку запасами: хлебом, сыром, сладостями всякими, и уж готов был идти из города без оглядки, да только лавка его привлекла оружейная. Смотрит Никита на ножи, да сабли, глаз оторвать не может. До чего ж красивое всё, редкое мастерство. Особенно сабля одна понравилась. Лезвие тонкое изогнутое, словно стан юной девы. Рукоять камнями драгоценными украшена и всё сверкает на солнце. Приценился Никита и купил саблю ту. Почти все деньги, которые у него были, отдал. Подумал, батюшке в дар преподнесёт. Одна лишь монета осталась, но не жалел о том царевич. Заправил саблю в ножны, повесил на пояс и отправился к городским воротам, через которые он вошёл, казалось уже давным-давно.

8

Идёт Никита, гордо, уверенно, и одет он добротно и оружие при нём, в общем нравится себе. Но тут, видит два стражника стоят в стороне. Разговаривают о чём-то меж собой, а сами глаз с царевича не сводят. Заподозрил Никита, что не из-за его костюма и сабли, они так всматриваются. Замедлим он шаг и сделал вид, что фонтаном любуется, но краем глаза поглядывает за стражниками. А они постояв малость пошли на Никиту. Никита же, не раздумывая, шагнул в обратную сторону, сначала неспешно, а как только один стражник окликнул его, пустился в бегство. Бежал он, не чувствуя ног, быстрее ветра летел. Сворачивал из проулка в проулок, перепрыгивал через заборы, петлял, как заяц в лесу, лишь бы только не стать добычей. Но даже, когда преследователи исчезли из вида, Никита всё равно бежал с одним желанием поскорее покинуть этот город. За спиной послышался цокот лошадиных копыт и вскоре с ним поравнялась кибитка.

— Запрыгивай! — крикнул возница. Не стал подвергаться сомнениям Никита, вскочил внутрь и затаился среди хозяйских пожитков. — От кого бежишь? — спросил возница.

— Не от кого. А откуда. Хочу побыстрее покинуть этот город.

— Тогда нам по пути. — рассмеялся возница и вздёрнул вожжи. Лошадь послушно прибавила ход, уводя кибитку дальше от города. В кибитке сидели ещё четыре человека. — Это моя жена Элла — Элла молча кивнула, слегка улыбнувшись. — И мои дети, дочери Алва и Сильва и сын Тевье. — Сильва и Тевье были старшими детьми, а Алва ещё малышка, лет четырёх-пяти и с опаской смотрела на Никиту. — Меня Антуан зовут. А тебя как?

— Никита.

— Необычное имя. Не наше. Ты поэтому бежал.

— Вот, хотел город ваш посмотреть, да не ко двору пришёлся — ответил Никита.

— Да, этот город сложно покорить. Не каждого принимает. Мы, тоже надеялись на удачу, а надо было на себя. — с горечью, ухмыльнулся Антуан. — Поэтому рванули безоглядно. А ты куда теперь.?

— На восток. — ответил Никита, глядя в даль.

— Так может с нами?

— Нет. Я домой.

— Домой, это хорошо. Хорошо, когда есть куда возвращаться. А нам, вот всё заново начинать придётся. Всё что заработали в городе, всё на подать ушло. А сами, как были со старым тряпьём, так и остались. — Вздохнул Антуан. Его жена достала из мешка кусок хлеба, и отламывая, по очереди раздавала детям, а после протянула Никите.

— Нет, нет. — отказался он. Достал из своей котомки конфеты и подал ребятишкам. Те удивились, оживились и с изумлением смотрели на сладости в ярких обёртках, как будто видели их в первый раз. — Захапущие! Что говорить надо? — осекла их мать.

— Благодарствуем! Благодарствуем! — отвечали они по очереди. Что-то сжалось в груди. Никита достал из котомки ещё головку сыра отломил пол буханки хлеба и подал хозяйке

— Возьмите, мне всё равно много. — сказал он.

Кибитка покачивалась по пыльной дороге. Никита смотрел на распростёртые поля и не заметил, как погрузился в дремоту. Да, именно в дремоту, потому что не прекращал слышать, как напевает Сильва, какую-то неизвестную песню. Её голос звучал необычайно звонко и нежно и каждое слово лилось, как родниковая вода. Только вода в этом роднике оказалась горьковатой.

— Плывут корабли

Из дальней страны.

Там в городах разных,

Лишь счастье и праздник,

Нет горя и бед,

Но там меня нет.

Идут караваны

В далёкие страны.

Всем людям для радости

Везут шёлк и сладости,

Фарфор и коней.

Как жаль, что не мне.

Летят журавли

С небес до земли.

Поют свою песнь,

Про добрую весть.

Скажите, курлыки, где та земля,

В которой, хоть что-нибудь есть для меня.

Сквозь сон, Никита слушал печальную песню, но кибитка дёрнулась и остановилась. Песня прервалась.

— Вот, дальше нам не по пути. — сказал Антуан — Тебе на восток, а мы в другую сторону направляемся.

Спрыгнул Никита на землю из кибитки.

— Спасибо, вам, добрые люди! — сказал и достал из кармана последнюю золотую монету. — Вот, возьмите. Вам пригодиться.

— Куда ж столько! — удивился Антуан.

— Извините, но больше у меня нет. — сказал Никита и положил монету на ладонь Антуану.

— Спасибо, Никита. Хороший ты человек. Будь счастлив! — ответил Антуан и крикнув лошади, дёрнул вожжи. Ещё минуту смотрел Никита вслед кибитке, а потом отправился в свою сторону. Смотрит в даль, и радостью сердце залилось, оттого что знает, там, пусть далеко, пусть дни и вёрсты до родной земли, но он дойдёт туда, хоть сколько сил понадобится для этого, ведь нет у него сильнее желания, чем вернуться домой.

9

Шёл Никита долго ли, коротко ли и распахнулось, наконец, перед ним поле бескрайнее, цветами, да травами пылающее. Узнал он сторону родную и понеслась душа над полем-полюшком. Припал Никита на колени, ухватил руками цветы ароматные и приложил их к лицу. Полной грудью вдохнул он запах родины своей. Потом упал в травы сочные и распластанный смотрел в небо, и слушал шум ветра, что запутался среди трав. Лежит Никита, следит взглядом, как на небе облака плывут, задумался:

— Куда мчите парусами? В дальние края? Разве ждут вас там? Мажет вас ждут. Тогда, привет передавайте от меня дальним краям! А я здесь остаюсь! — вдохнул глубоко Никита свежий, утренний воздух, так, что аж засвербело в носу и в горле заскребло. Открылся рот невольно, да как чихнёт царевич, от всей души, вылетела