Сага о Головастике. Начало - Александр Нерей

левую норку, а вылезаешь в правую – ты в одиннадцатом мире. А если сделать наоборот? Влезть в правую, а вылезть в левую?

Тут до меня дошло: «Вот как всё просто и немудрёно. А я-то голову ломал».

— А ещё где есть? — не угомонился я.

— Везде есть, но об этом рано разговаривать, — заупрямился дед.

— Будет вам ссориться, — урезонила нас баба Нюра. — Натаскивай мальца и не артачься.

Дед недовольно засопел, но спорить не стал. Потеребил бороду и продолжил ликбез.

— Дырок промеж миров много бывает. Которые есть известные, а которые нет. Которые постоянные, а которые из-за бед нарождаются и умирают в тот же день. Их и самому сделать можно, только знать нужно секрет особый. Тем секретом я делиться не буду, хоть убейте меня! — заявил он твёрдо и покосился на бабу Нюру. — Может, мне про время наболтать ему, про Угодника?

— Нет-нет, — опомнилась моя заступница. — На сегодня обучение окончено. Можешь идти к первому или одиннадцатому. Домой тоже можешь, если охота к странствию отпала. Ишь, вырядился, сразу не признаешь.

Я почесал затылок и решил никуда не ходить, а попросить бабу Нюру назавтра прислать одиннадцатого, чтобы вместе с ним подумать, куда отправляться. Баба Нюра согласилась, и я уже собрался домой, но меня остановил дедовский окрик:

— Задание возьмёшь или дальше гордиться собой будешь?

«Наконец-то первое задание», — воспрянул я духом и, не скрывая радости, затараторил:

— К первому заданию готов! Кого нужно спасти?

— Что-о? Шустрый какой. Он уже к подвигам наизготовку, — разбушевался дедуля.

А я замер на месте, хлопал глазами и не понимал, какие у меня могут быть задания, если не спасение мира или, как минимум, одного человека.

— Сейчас уши надеру и в угол на коленки поставлю. Ещё гороха под них всыплю. Или соли, — пригрозил старикан на полном серьёзе.

— Простите, что не понял, — обиженно извинившись, я отвернулся и собрался убежать подобру-поздорову, но дед продолжил моё воспитание.

— Слушай сюда, ирод. Задание такое: придумать особые ругательства. Работа у нас нервная, а материться нам не позволено: мы в Бога веруем.

Я стоял и не оборачивался. Жалел, что не видел стариковских глаз, чтобы догадаться, не шутит ли он, но продолжал вредничать.

— Так что, думай, как гнев с себя снимать будешь. И чтоб без обидных слов для окружающих. Чтоб только посредники знали этот злой секретный язык и понимали, что пора глаза разувать да искать, что случилось окрест. Какие неприятности напарник узрел, или ещё что, — дед продолжал инструктаж моей спины, а я, наконец, сообразил, что он не шутит о новом тайном языке, который предстояло изобрести и выучить.

— Можно исполнять? — спросил я, когда Павел умолк.

— Дозволяю следовать по вашему разумению. И чтоб через неделю пожелания были оформлены. Другие давно сие задание получили, только ты всё упорствовал и не шёл к старику в гости.

«Ещё и виноватым остался. Ладно, коли отпустили с миром, пора и честь знать», — решил я и, сгорбившись, удалился, так и не оглянувшись ни на деда, ни его фальшивую жену.

«Интересно, кто-нибудь ещё знает, что настоящая баба Нюра умерла?» — подумал я и прибавил шаг.

В моём мире никто о смерти настоящей бабы Нюры не ведал, и это я знал наверняка. Заборы вокруг дворов не ахти какие, стало быть, существование другой бабы Нюры тайною быть не могло, ведь она исправно ухаживала за дедом из моего мира.

Так, думая совсем не о том, о чём было нужно по заданию, я и дошёл до дома.

* * *

На следующий день нетерпеливо поджидал одиннадцатого. Прогуливался по улице и делал вид, что занят чем-то серьёзным. Когда за спиной свистнули, повернулся и узнал одиннадцатого, выглядывавшего из-за забора углового дома. Исподтишка осмотрелся по сторонам. Вокруг никого. Свистнул в ответ и засеменил к дружку, а тот на всех парах рванул во двор деда. За ним подоспел и я.

Павел сидел на своём посту и таращился, будто не знал меня вовсе. Пришлось его в шутку приветствовать:

— Здравия желаю! Я Александр из двенадцатого мира.

— Ты и представляться по-настоящему не умеешь, — ни с того ни с сего подосадовал дед.

— Как не умею? — опешил я в очередной раз.

— А так. Не умеешь, и всё тут.

— А как нужно? — решил я наладить разговор.

«Вдруг не пустит в сарай? С него станется», — встревожился не на шутку.

— Как на клятве. На зароке, что на горе нужно будет давать, ежели в настоящие посредники вздумаешь податься, — выстрелил дед очередной новостью, как картечью из пушки.

То ли на ходу он придумывал, то ли взаправду такая клятва существовала, и мне её придётся давать, кто этого упрямца разберёт. Я остановился и обиженно насупился.

— Ладно, проваливай. После обучу вас, пострелов, и клятве, и где её давать. Ступайте с Богом и не попадайтесь там, а то Угодника на подмогу кликать придётся.

Окончательно потеряв настроение, я шагнул в калитку. «Час от часу не легче. Что ещё за клятвы? Что за горы? Какой такой Угодник снова явился? Только к одному притерпелся, уже другое барабанит в голову», — расстроился и не заметил, как оказался в сарае.

Коллега уже был там и раскачивался на табурете, как на кресле-качалке.

— Куда рулим? — живо поинтересовался он.

— Теперь… Никуда, — выдохнул я безнадёжно. — Теперь тут сидеть будем, пока от новостей не опомнюсь.

— Каких новостей?

— Которые только что из печки. Ещё горячие, — ответил я раздражённо и поискал глазами, на что бы такое свалиться вмиг отяжелевшим телом.

— Ну-ну, — примиряюще молвил одиннадцатый. — Отдыхай. А пока, может, поделишься? Или это тайна вашего мира?

— Сам что про клятву посредника знаешь? Про гору, где её окаянную давать придётся? — начал я с горечью, предвкушая очередное разочарование от наставлений соседа.

— Ничего не знаю, — ответил близнец, не моргнув.

Я конечно засомневался: «Может врёт? А если не врёт? Вдруг и у меня какие-никакие козыри появились?»

— Про ругательства задание получил? — продолжил я осторожно.

— Сразу же после пещеры. Когда пытался к тебе пройти, но баба Нюра сказала, что рано ещё путешествовать. Взамен