Сага о Головастике. Начало - Александр Нерей

взглянул на одиннадцатого, но тот только плечами пожал. Стало ясно, что выкручиваться придётся самому, и я взял протянутый дедом листок. Это была обыкновенная, сложенная вчетверо бумажка. Как простая школьная записка. Только цифра «1» красовалась на ней в качестве обратного адреса.

Расспрашивать местное начальство я поостерёгся. Решил потерпеть до своего, и сразу же попросил разрешение на отбытие. Павел-первый кивком головы отпустил нас, и мы не заставили нас дольше терпеть. Мигом удалились в двенадцатый мир.

«А вот и дом. Вернее, мир. Мой двенадцатый мир», — думал я, когда вылезал из подвала. Не дожидаясь, пока одиннадцатый последует за мной, сразу же направился на разговор к наставнику.

— Заново здравствуйте вашей хате, — начал на повышенных тонах. — Что про почту слышно в двенадцатом мире? Где ящик почтовый приторочен?

— В сарае. А вам он зачем? — неохотно ответил дедуля.

— Нужен, так как почтою обладаю, — доложил я с издёвкой. — Только адресат неизвестный, и без конверта эта почта. А читать мне её не положено.

— Может это письма приходят с заданиями? Циферка там наличествует?

— Единица там наличествует, — оторопел я в который раз.

— Первые они завсегда вперёд всех себя выказывают. Стало быть, исполнили задание. Так что, клади в комод, что в дальнем углу сарая, да помалкивай. Встречу назначили уже, или до весны стерпите? — продолжил дед ответное наступление.

— Какую встречу? Ты же ничего не говорил, — промямлил я, а одиннадцатый стоял да помалкивал и в нашу с дедом распрю не вступал.

— Ты над ними начальник, тебе и назначать. Только не поморозь парней. Зимой никого никуда не пущу.

— Я ещё клятвы не давал, — в сердцах открестился я от начальствования. — О чём ещё ты забыл просвещение устроить?

Дед заулыбался в бороду и примирительно молвил:

— Не суетись. Успеешь накомандоваться. Главное помни, что ты не просто начальник, а в первую голову отвечаешь за всех. Нашкодят они где-нибудь, или висельник из-за них прибавится, ответ твой будет.

Меня словно обухом по затылку шарахнуло. «Какой ещё висельник? Что за ответ держать? За кого? За настоящих самоубийц?» — перепугался до невозможности и хотел расплакаться, а на том покончить с расспросами.

Одиннадцатый тоже стоял, раскрыв рот и побледнев, но на деда у него был иммунитет, и его он не больно-то боялся.

Зашмыгав носом, я уже пошёл со двора, а дед снова начал перемирие, заявив:

— Вы что же, не знаете, что мужик ноне слабый пошёл и, чуть что, сразу в петлю лезет? Вы этих висельников окрест посчитайте. Да в каждом втором дворе. В том и моя вина кое-где имеется. Так что я вас пугаю заранее: осторожней бродите и на глаза не попадайтесь.

То, что дед не кривил душой насчёт мужиков-висельников, я знал, только о причинах их смертоубийства никто понятия не имел. Думали, водка виновата или их вредные жёны, а вот о дедовой вине я услышал впервые.

«О чём он? Как довёл их до верёвки? А, главное, как мы можем учудить такое же горе?» — всё думал и думал я, пока на выручку не пришёл одиннадцатый. Он видно не просто так стоял, а тоже кумекал, но не находил причин для таких поступков горе-мужиков.

— Признайтесь нам, деда, как не стать такой беде причиной? — осторожно, подбирая слова, спросил братишка.

— Как, да как. Да кверху каком! — сначала вспылил дед, но потом смягчился и продолжил: — Что вы о себе думать станете, коли к вам домой явится мужик, как две капли на вас похожий? Или что вам думать, когда вы домой пришли, а ваша жена другого мужика борщом кормит? Вы что, спрашивать его будете? Нет, конечно. Ведь он ваша полная копия. Сбежите как ошпаренный и видели только вас. А куда? А бежать-то вам некуда. Только напиться да в петлю залезть остаётся. Причём, обоим сразу. И тому, кто дома сидел, и тому, кто в него пришёл.

Дед закончил рассказ, и всё стало на свои места. Кроме его в том вины, конечно. Но переспрашивать не хотелось, и я сменил тему разговора.

— Можно мы сходим в сарай и поищем ящик, который почтовый?

— Валяйте, — распорядился дед.

И я с одиннадцатым, бочком-бочком, и за времянку.

Комод мы нашли быстро. Пошарили в нём – ничего интересного. Решили положить письмо в правый верхний ящик.

— Хватит на сегодня? — спросил я у Александра.

— Хватит, — согласился он и начал спускаться в подвал. — Своё письмо я потом закину. Заодно у бабы Нюры узнаю, как эта почта работает. Как послания всех миров в вашем комоде собираются, — уже стоя внизу он, то ли спросил, то ли поставил меня в известность.

На том и разошлись. Дружок в подвал, а я в калитку и домой. Мне опять нужно было долго и нудно раскладывать по полочкам новые знания. А главное, пытаться к ним привыкнуть.

«Пожить бы спокойно недельку, порадоваться жизни. Может, получится наладить со всеми отношения? — так сам себя успокаивал, но в душе сам себе не верил. — Было уже так. После пещеры. И чем всё кончилось?»

Глава 5. Глазастая репутация

Наступил декабрь. Время тянулось по-зимнему медленно, и я вновь не находил себе места. То хватал учебники или книги из библиотеки, то безучастно бродил по улицам. Ничто меня не радовало, не волновало. По всем фронтам полное затишье.

Письма из всех миров давно лежали в комоде, а дед всё тянул с разрешением на их прочтение.

— Ты ещё не старшина. Ждать те велено. Проваливай, — давал он очередной от ворот поворот, и я удалялся в поисках других дел.

Помирать в эту зиму он явно передумал, даже о клятве помалкивал, как партизан. Наверное, боялся, что не вытерпим и посреди зимы помчимся на горы читать её мирам, стоя покалено в снегу, да ещё и на ледяном ветру.

И от десятого деда мой напарник ничего не добился. Его просто-напросто отослали к старшему. «Значит, на самом деле, наш с дедом мир всему голова», — это открытие не обрадовало меня, но и не огорчило. «Лишь бы снова не начал уму-разуму учить. Учить, конечно, можно, но потихоньку-помаленьку, а не с размаху, да по темечку. Ходи потом сам не свой неделю, а то и месяц», — размышлял я, валяясь на диване, огородившись