Монстр внутри - Оливия Нортвуд

ладони своими. – И если ещё что-то вспомните… любую мелочь, даже то, что покажется неважным, обязательно нам сообщите.

Николь несколько раз кивнула и встала с кресла, чтобы их проводить.

– Детектив Келлер… – В дверях Николь остановила Грейс, коснувшись её предплечья – невесомо и ласково. Она смотрела умоляюще, в её глазах ещё стояли слезы. – Прошу вас: никакой прессы! Харриет не должна знать. Не должна знать, что произошло с Кэти. Она не должна знать, что Кэти… её мать. Я сама поговорю с ней, когда мы обе будем готовы.

Когда они вышли из дома Николь Донован, уже полностью стемнело. Грейс застегнула куртку, сложила руки на груди, запрокинула голову вверх и сделала вдох. Воздух был холодным и тяжёлым. На улице стояла тишина.

Грейс любила безмолвие спальных районов. Оно напоминало ей о доме. Общение с родственниками жертв всегда давалось Грейс непросто. Она заражалась их тоской и печалью. Их боль разрывала её на части. И после смерти Эвана это только усилилось.

Она вдруг вспомнила день его похорон. Ей не хотелось идти на кладбище. Несколько дней после его смерти Грейс не спала, не ела. Она была почти мертва, словно пуля, вспоровшая горло Эвану, убила и её тоже. Мак-Куин настоял на том, чтобы она появилась на похоронах. И Грейс согласилась. Она надела чёрное платье из плотной и жаркой ткани с высоким воротом и поехала на такси, потому что у неё в организме, кроме валиума, ничего не было. Грейс чувствовала себя пьяной, заторможенной и разбитой вдребезги.

Никто из родных не знал, что произошло. Грейс не позвонила родителям. Ей было слишком стыдно рассказать о том, что она наделала. Что бы она им сказала?

Грейс чувствовала себя виноватой в том, что случилось. Ей казалось, что семья Эвана её ненавидит. Она не нашла в себе сил подойти к матери Эвана и сказать ей те слова, которых она, возможно, ждала и заслуживала. Когда его мать встала за кафедру в церкви и произнесла свою прощальную речь, у Грейс закружилась голова. Ханне пришлось вывести её на улицу, усадить на мокрые после дождя ступени и долго приводить в чувство. Воздух тогда был такой же густой, почти осязаемый.

Идя к машине, Грейс слышала позади себя шаги Джеймса. Она слышала, как шуршал под его ногами гравий, как хрустела слюда на пачке сигарет, когда он доставал её из кармана, слышала, как щёлкнула зажигалка, а потом почувствовала терпкий, горьковатый запах табака.

– По крайней мере у нас есть план, так? – обернувшись к Джеймсу, спросила Грейс.

– План? О чём ты?

– «Дьявольский треугольник». Нам нужно поговорить с теми, на кого работала Кэтрин. И может быть, девочки что-то знают.

– Мой последний визит в «Треугольник» пару лет назад закончился тем, что я задержал владельца и управляющего. И насколько мне известно, они уже на свободе. Так что… мне там будут не рады.

Грейс чувствовала, что Джеймс не до конца с ней откровенен, словно было что-то ещё. Что-то, о чём он не может сказать.

– Значит, я пойду.

– Женщины вроде тебя не ходят в стриптиз-бары. – Джеймс усмехнулся, покачал головой и разблокировал двери ключом.

– Я полицейский, Джеймс, – Грейс села в машину. – И я пойду туда.

– Это может быть опасно. Тебе нельзя идти одной.

– Я справлюсь. – Грейс попыталась успокоиться, чтобы не наговорить лишнего. Она собиралась пойти в архив и поискать похожие дела и нераскрытые исчезновения молодых женщин.

– Думаешь, Энтони Рэдфилд имеет какое-то отношение к смерти Кэтрин?

– Он единственный мужчина из её окружения, о котором мы знаем, с сомнительной репутацией. И у него мог быть мотив.

– И ты в это веришь?

– Не знаю, Джеймс. Но это версия. Одна из.

– А что ты думаешь о Николь?

– Она хорошая сестра. И хорошая мать. – Грейс пожала плечами и взглянула на экран телефона.

На почту пришло письмо от доктора Хэмптона. Он писал, что пришёл токсикологический анализ.

Грейс открыла вложение: в анализах Кэтрин были обнаружены следы снотворного.

– В крови Кэтрин обнаружили рогипнол. Его разве не запретили?

– Рогипнол спокойно можно купить в Мексике. Или на улицах. До перевода я постоянно сталкивался с «рогипноловыми Ромео» и их жертвами.

– Значит, по рецепту от врача его не отследить. – Грейс закрыла ладонью нижнюю половину лица, продолжая смотреть на письмо от Хэмптона отсутствующим взглядом, до тех пор, пока экран телефона не потух.

– Отвезти тебя домой? – Первым тишину нарушил Джеймс.

– Нет, в участок. – Грейс отвернулась к окну.

Она следила за тем, как мимо проносится пригород с его приземистыми, неказистыми постройками.

6

Глава

Сентябрь 1994 года.

Он проснулся среди ночи от звуков, доносящихся из маминой спальни: скрип кровати, хриплое дыхание и голос: «Чед, прекрати, ты меня задушишь».

Мальчик и раньше слышал странные звуки за стенкой, но он впервые почувствовал, что маме грозит опасность.

Сначала он укрылся одеялом с головой. Он всегда делал так, когда пугался. Их дом никогда не был безопасным местом.

В доме всегда было полно незнакомцев. Он помнил, как начинались все вечеринки из тех, что мама так часто затевала. Сначала он сновал между мужчин и женщин, которым едва доставал до пояса. Они не обращали на него внимания, а он пропитывался их смехом, сигаретным дымом и грязными словечками; таскал чипсы и вяленое мясо со стола, потому что накануне ничего не ел, и пил колу со странным привкусом.

А затем настроение менялось. Взрослые становились агрессивными, смех и музыку сменяли ругань, звук бьющегося стекла и женский плач. Когда вечер подходил к своей кульминации, они гасили свет и доставали что-то из карманов. К полуночи он видел взрослых с пугающими, пустыми взглядами. Они медленно и невпопад двигали конечностями, отрывисто и невнятно говорили или произносили отдельные звуки и возгласы и больше походили на зомби из фильмов, чем на живых людей.

Они пугали его. Его пугали мама и крики младшей сестры в колыбели, которую он неумело успокаивал, сунув ей пустышку. Когда малышка засыпала, мальчишка вспоминал, что ему страшно, и прятался в своей комнате под одеялом, сжимая в руках пластиковую фигурку Капитана Америки.

Пару лет назад один из маминых приятелей, задержавшийся в их доме дольше остальных, повёл его в «Макдональдс» и купил «Хэппи Мил». Разделавшись с едой, мальчик не спешил доставать игрушку, он потягивал «Спрайт» через трубочку и старался не смотреть на дно коробки, хотя, когда доставал картошку фри, заметил звёзды на красно-синем.

«Ну же! Тебе разве не интересно посмотреть, кто там?» – спросил мамин приятель.

Ему было интересно.