Где-то на земле есть рай - Валерия Вербинина

— Браво, — кивнул Ласточкин. — Все прошло гладко. Для всех он мертв и спокойно может начать новую жизнь, как говорится в детективных романах. Хорошие деньги, безнаказанность и безоблачное будущее — что еще надо человеку для счастья? Он изменил внешность. С помощью сестриного мужа или нет, это мы еще выясним. Разумеется, он покинул страну, потому что у Юры Арбатова длинные руки и обманывать его чрезвычайно опасно. И что же? Года не прошло, как Парамонов совершенно дурацким образом открывает свои карты. Он ревнует жену и присылает письма, которые грозят ей возмездием за супружескую неверность, да еще не ленится устрашать их разными подробностями, чтобы Лариса поверила, что послания исходят именно от него. — Ласточкин покачал головой с недовольным видом: — Нет, Лиза, это какая-то чепуха! Если допустить на минуту, что мы правы и Парамонов жив, что же это получается? Он спланировал всю эту операцию, провернул ее, благополучно скрылся и теперь сам, как последний идиот, подставляет себя под удар! Но ведь это совершенно никуда не годится!

Он был прав. Что-то в этой истории явно не клеилось.

— Паша, у нас пока слишком много предположений. Если Парамонов жив, если он спланировал свое якобы убийство, если он писал эти письма… А вот если мы будем опираться на факты, все может оказаться совсем не так, как нам кажется. Ну и какие факты имеются в нашем распоряжении? Владислав Парамонов писал эти письма? Неизвестно. Отправлял ли их он? Тоже неизвестно. Правда, мы знаем, что его жена их получала, и это уже факт. Кстати, откуда их посылали?

— Ну, обратного адреса на них, разумеется, нет, — усмехнулся Ласточкин, — но штемпель московский. Почтовое отделение на Новом Арбате.

— А отпечатки пальцев на листках и конверте?

— Наш эксперт говорит, отпечатков полно, но почти все одинаковые. Неудивительно — Лариса сказала, что она только и делала, что перечитывала эти письма. Еще она утверждает, что показывала их Рыбникову, своему другу, значит, там должны быть и его отпечатки. Ну и на конверте — следы пальцев почтальона, как водится.

— Когда эксперт подготовит отчет?

— Завтра обещал. У него работы выше крыши.

— А что графологи? Они что-нибудь говорят?

— Лиза, ты что думаешь, установить принадлежность почерка — это работа на пять минут, что ли? Да и у них ведь тоже дел невпроворот. Анализ обещали на этой неделе, максимум на следующей, и на том спасибо. Да и то, чтобы этого добиться, мне пришлось чуть ли не час их уламывать.

Но мне все не давал покоя человек, который приложил столько труда для того, чтобы исчезнуть, а теперь сам пускал свою работу насмарку.

— Слушай, а может, она хочет избавиться от него? — выпалила я.

Ласточкин поднял брови и озадаченно уставился на меня:

— В каком смысле?

— Помнишь, Арбатов утверждал, что если Парамонов исчез, то жена, скорее всего, была в курсе? А что, если ей просто надоело играть роль безутешной вдовы, да еще вдобавок отвечать за долги мужа, и она решила просто выдать его? Не зря же возле нее крутится этот Рыбников, и по всему следует, что она к нему неравнодушна.

— Так-так-так, — насторожился Ласточкин. — Ну и что же?

— А то самое. Она присылает сама себе письма от имени мужа, а потом приходит к нам и разыгрывает этот спектакль, цель которого — не добиться нашей помощи, а привлечь внимание врагов мужа и раздразнить их. Думаешь, ей неизвестно, что Арбатов не выпускает ее из виду? Так я и поверила! Фактически, предъявив нам эти письма, она открытым текстом заявила нам, что ее муж жив, — ищите и обрящете! Естественно, Парамонова найдут и убьют, а дважды безутешная вдова останется со своим Рыбниковым, да еще, может быть, отберет в свою пользу состояние неосторожного покойника, который якобы писал ей письма. Ведь если Парамонов скрылся, он явно сделал это не с пустыми руками!

В комнате повисла томительная пауза. Телефон затрещал, захлебнулся и умолк.

— Да, это возможно, — наконец промолвил Павел, глядя куда-то в сторону. — И даже очень вероятно. По крайней мере, это объясняет, с чего бы вдруг Парамонов стал так глупо себя вести. Но если он этого не делал, а постаралась его жена, тогда… тогда все становится на свои места. — Он встряхнулся. — Ладно, пока это всего лишь наши догадки. Но в одном ты безусловно права, Лиза: Ларисе Парамоновой особо верить не стоит. Так же, кстати, как и Юрию Даниловичу Арбатову.

На этом нам пришлось прерваться, потому что дверь распахнулась, свет померк, и на пороге выросла громадная фигура Стаса Зарубина. Где-то за его левым плечом маячил лейтенант Колесников. Последний, кстати, был вовсе не мелкого роста, но рядом с высоченным следователем казался низеньким и щуплым.

— Здравствуйте, товарищи! — весело сказал Зарубин, плюхаясь на уже знакомый читателю шаткий стул, который издал сдавленный треск и едва не протянул ножки. — Прошу вас, надевайте наручники и пройдемте с нами.

— Ишь, чего выдумал, — проворчал Паша. — А без наручников у тебя ничего не получится?

Стас вытаращил глаза и разразился хохотом. Колесников фыркнул.

— Зачем пожаловали, граждане извращенцы? — спросил мой напарник после того, как наши гости немного успокоились.

— Да ну тебя, — отмахнулся Зарубин. — Подкинули вы нам дельце!

— Ты это про Агриппину? — поинтересовалась я.

— А то! Все московские сумасшедшие оборвали нам телефоны, требуют найти и обезвредить убийцу. Как же! Ясновидящая, колдунья, целительница! А мне вот интересно: если она была ясновидящая, какого, спрашивается, черта она дала себя ухлопать?

— Постой-постой, — насторожился Ласточкин. — Это ты о чем, а?

— Да о том же, о чем без перерыва трубят все радиостанции, — вмешался Колесников. — Это было вовсе не самоубийство. Кто-то выбросил ее из окна. Конечно, пролетев до земли девять этажей, она сильно изменилась, но это все же не объясняет, откуда у нее на горле следы удушения, а на руках — непонятного происхождения синяки.

Ласточкин откинулся на спинку стула.

— Вот как! — только и произнес он.

— Ага, — подтвердил Зарубин. — Перед смертью она дралась с кем-то, этот кто-то пытался ее задушить, а потом просто выбросил из окна.

— Ну, не так уж и просто, — парировал Колесников. — Дама она была д-довольно корпулентная.

— Она умерла от удара о землю? — подал голос Павел.

— Нет. Сердце разорвалось еще в полете.

— Значит, ей повезло, — заметил Ласточкин. — Только вот что странно: мы же с Лизой были на месте происшествия. В квартире не было никаких следов борьбы!

Зарубин усмехнулся.

— Верно, — отозвался он. — Только эти следы не всегда остаются, вот в чем фокус. Кроме того, наш товарищ мог и прибраться, прежде чем уйти. Вы ведь не сразу поднялись в квартиру.

— Думаешь, это был мужик?

— Вряд ли баба могла в одиночку совладать с такой тушей.

— В одиночку. А если не одна? Кстати, что насчет отпечатков?

— Ищем, — туманно ответил Зарубин, почесав за ухом. — Но как всегда: тьма-тьмущая, а толку мало. В квартиру эту ходили толпы народу. Звезды шоу-бизнеса, которые не хотели светиться в офисе ясновидящей, бизнесмены, даже политики. Сам понимаешь, проверить эту ораву просто нереально.

— Из квартиры что-нибудь пропало?

— Полина утверждает, что ничего.

— Полина — это кто?

— Администратор Агриппины, ее правая рука. Вообще, у мадам было довольно много приближенных. Секретарь, домработница, шофер, плюс второй администратор и четыре помощника в офисе. Ну и в офисе всякие девочки, отвечающие на звонки, уборщицы и прочее.

— Все это очень мило, — промолвил Ласточкин скучающе, — но, судя по размаху деятельности этой парашютистки, у нее должна была быть охрана. Что, телохранитель в тот день взял выходной?

Зарубин и Колесников переглянулись, и последний смущенно кашлянул в кулак.

— В-видишь ли, Паша, охранник был, но он от нее сбежал недели за две до убийства.

— Причина?

В глазах Зарубина мелькнули смешинки.

— У него семья, а работодательница активно его домогалась. Короче, он выбрал семью и сбежал.

— Может, и так, — соглашается Ласточкин, — но входная дверь была закрыта на замок. У него, часом, не остались ключи от нее?

— Он г-говорит, что нет, — отозвался Колесников. — Кстати, этот замок, о котором ты говоришь… Д-дело в том, что он автоматический. Вышел из квартиры, дернул дверь на себя, и все. А вот другие два замка на двери закрыты не были, и именно потому, что работают они только изнутри.

Мы с Павлом обменялись взглядами.

— Однако она сама впустила в квартиру этого человека, — медленно проговорил Ласточкин. — Что означает: либо она его знала, либо он запасся убедительной легендой, и она его не опасалась. Я бы прежде всего изучил записи видеокамер в подъезде, потом проверил бы ближний круг жертвы, а потом, извини, принялся бы за клиентуру. Если деньги не пропали и все остальное в целости-сохранности, тогда, вероятнее всего, это месть. А поскольку все эти маги и ясновидящие — ловкие шарлатаны, им достаточно один раз нарваться на человека, который шутить не любит. И если он оказался в тяжелой ситуации, а эти люди не оправдали его надежд, тогда возможен любой исход.