Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов

ещё ребёнок восьми лет сидит на диване рядом с отцом и внимательно его слушает.

– Я начал работать водителем автобуса ещё до твоего рождения. Представляешь? Тебя ещё не было на свете, а я день за днём ездил по городу, чтобы помочь людям добраться, куда им нужно.

– А где был я? – задумался малыш.

– Нигде.

– Как так? Я же сейчас здесь. И вчера был здесь, а завтра буду… тоже здесь. Значит, я где-то был.

– Нет, – отец рассмеялся. – Пока мы не рождаемся, нас не существует. Я даже не знаю, как тебе лучше объяснить. Хотя… Бывает так, что ты спишь и не видишь снов? Засыпаешь, а уже через секунду просыпаешься утром.

– Да, – почесав затылок, Марк ответил не сразу.

– Так и здесь. Ты словно спал без снов, но это продолжалось бесконечно долго, пока ты не родился.

Марк недоверчиво посмотрел на отца, потому что решил, что тот его обманывает.

– Я не знаю, как ещё объяснить. Чуть подрастёшь и всё поймёшь. Многие вещи в жизни нельзя понять сразу. На это нужно время. Но я хотел сказать тебе кое-что другое. Проработав столько лет водителем автобуса, я знаю, как важно быть честным и в жизни, и в работе, и в учёбе. Вот смотри, если бы я водил, нарушая правила, или останавливался не на всех остановках, чтобы быстрее вернуться домой, то причинил бы много вреда другим людям, а если бы вдруг случилась авария, то ещё хуже. Ты только начинаешь учиться, но я хочу, чтобы ты знал, как важно нам быть честными. На самом деле, не только с другими людьми, но и с самими собой. Если когда-нибудь захочешь обмануть кого-то, вспомни мой пример с автобусом и подумай, какой вред это может принести. Это не сделает тебе чести, не поставит выше других, потому что обман есть обман.

– Вообще нельзя обманывать? – от удивления Марк поднял брови.

– Ты сегодня задаёшь такие сложные вопросы, на которые взрослые друг другу не всегда могут ответить. Я снова в тупике. Да, обманывать плохо, но иногда бывают ситуации, когда ты вынужден к этому прибегнуть. Не проси примеры. Я повторюсь, но всё же. Чем старше ты будешь становиться, тем больше поймёшь. Чтобы понять эту тонкую грань, тебе нужно многое увидеть и о многом подумать. Но обманывать нас с мамой плохо, – папа пригрозил пальцем. – Помнишь, как ты сказал, что не брал мои ключи, а я в итоге опоздал на работу?

– Помню, – Марк опустил взгляд. – Прости.

– Я уже не обижаюсь, но надеюсь, что больше ты так делать не будешь.

Воспоминание растаяло, и Марк вернулся в реальность, где он с пустым взглядом смотрел в окно, за которым не происходило абсолютно ничего. Только сейчас юноша понял, что в прошлом, когда он был маленьким, мир казался гораздо больше и ярче, но чем свежее оказывалось воспоминание, тем более тусклыми становились цвета, а стены приближались, создавая впечатление, что вот-вот задавят. С чувствами и мыслями происходило нечто похожее.

– Артур неправ, – вслух сказал Марк, но продолжил уже про себя: «Это не эволюция. Когда мы родились, то были совсем другими, а потом нас приучили родители, которых приучили их родители. Быть проще, не стараться, не рисковать, не мечтать. Мечтать…» Это слово было таким редким гостем, что Марк даже удивился тому, как оно звучит, и ещё несколько раз произнёс его вслух, чтобы распробовать на вкус.

– Но почему? – ни одна версия не желала приходить на ум. – Я знаю, что это так, но не могу понять.

Взглянув на стол, где своего часа дожидались учебники, Марк тяжело вздохнул, но не стал отлынивать от дела. Первой шла биология, за ней физика и химия – сложные предметы, которые, однако, помогли не возвращаться к тяжёлым мыслям. Марк не заметил, как увлёкся и принялся читать разделы, до которых они не успели добраться в классе. Скажи такое кому-нибудь, и его тут же подняли бы на смех. Оторваться от книг Марк смог незадолго до сна. Глаза болели от напряжения, но мозг, получивший изрядную долю информации, ликовал. Лёжа на кровати, Марк продолжал видеть перед глазами формулы и задачи и был уже готов провалиться в сон, как неожиданно дверь в комнату приоткрылась. Через образовавшуюся щель заглянула мама.

– Ой, прости. Я не знала, что ты лёг.

– Ничего, я не спал. Что-то случилось? – почему-то этот дурацкий вопрос вечно лезет в первые ряды.

– Ничего. Я только хотела кое-что сказать. Хотя не нужно.

– Мам, что такое? – Марк приподнялся на локтях.

– Я хотела быть преподавателем истории культуры.

– Истории культуры?

– Да, этого предмета больше нет. Вычеркнули, когда люди перестали его посещать.

– Спасибо, – Марк был рад тому, что всё-таки смог достучаться.

– А твой отец, – она оглянулась, чтобы убедиться, что он не слышит, – мечтал об астрономии. Только не говори, что я сказала.

– Не скажу. Но ведь звёзды над городом не видны.

– Не видны, но это не значит, что их нет. Доброй ночи. – И мама исчезла за закрывшейся дверью.

– Доброй ночи, – в темноту сказал Марк.

«Она не забыла, – подумал юноша, – но отгородилась от всего высоким забором».

11. Высоко в небесах

Марк, Виктор и Артур стояли на смотровой площадке, расположенной на крыше самого высокого здания во всём Фалько. Отсюда открывался потрясающий вид, прежде Марк не видел ничего подобного. Казалось, облака висели так низко, что стоит встать на цыпочки, и сможешь потрогать их рукой. Где-то далеко-далеко внизу гудели машины, похожие на крохотные точки с красными и белыми огоньками. Отсюда не представляло трудности рассмотреть океан, окружавший город со всех сторон. Тёмная волнующаяся пучина терялась где-то за горизонтом, не имея ни конца ни края.

– Ну как? – с улыбкой поинтересовался Виктор, придерживая кепку от очередного порыва ветра.

– Потрясающе, – сказал Марк.

– Красиво, и правда, – поддержал Артур, хотя он определённо не разделял глубины восхищения друзей.

– Прихожу сюда, наверное, раз в месяц, чтобы побыть подальше ото всех.

– Я даже не знал, что у нас есть такое место, – признался Марк.

– У нас много чего есть, но мало кто знает. За всё это время я ни разу никого здесь не встречал, представляете? Время работы есть, охранник есть, двери открывают и закрывают, когда положено, и никого.

Марк подошёл к ограждению и посмотрел вниз. Из-за вечного сумрака трудно было как следует разглядеть, что творится внизу, но всё равно он видел движущиеся по улицам потоки людей. Они шли, погружённые в свои раздумья, и не поднимали голову. Многие, как недавно заметил юноша, предпочитали смотреть себе под ноги, а не вперёд –