Сочинения - Борис Поплавский

1931

«Над пустой рекой за поворотом…»

Д.Ш.

Над пустой рекой за поворотомСнег лежит и задувает газ,Замело железные воротаИ предместье занесло до глаз.

Только ближе к утру станет тише,Звездный мир взойдет из пустоты,Я проснусь тогда и вдруг услышуГолос Твой, как будто рядом Ты.

Милый друг, я складываю руки,За Тебя, за счастье не борюсь,Слушаю, как уличные звукиЗаглушают снег, и спать ложусь.

Сон идет и над землей смеетсяКраткий час, уж минувший навек.Счастлив тот, кто к жизни не вернетсяКак мгновенной славой счастлив снег.

Гаснет в печке голубое пламя,На стене растет кривая тень;Сон и смерть, молчание и памятьВозвращают к жизни мертвый день.

Знаю, знаю, только где забылаВсем живым воскреснуть суждено.Там расскажешь Ты, о том что былоБез меня и было ли оно.

Ночь темна, но утро неизбежно.Спит душа и слабый свет потух,Странно, кратко над пустыней снежнойПрокричал и замолчал петух.

2

Ты шла навстречу мне пустынной зимней ночью,Обледенелый мир лоснился при луне,Как голый путь судьбы, но не было корочеИ снова издали Ты шла навстречу мне.

Там снова, за широкими плечами,Была зима без цели, без следа.Ты шла вперед громадными очамиСмотря на мир, готовый для суда.

Вся строгость Ты, вся сумерки, вся жалость,Ты молча шла, Ты не могла помочь.А сзади шла, как снег, как время, как усталостьВсе та же первая и основная ночь.

Декабрь, 1931

«Город тихо шумит. Осень смотрится в белое небо…»

Город тихо шумит. Осень смотрится в белое небо,Скоро в сумерках снег упадет, будет желто и тихо.Газ зажжется в пустых переулках, где много спокойного снега,Там останутся наши шаги под зеленым сиянием газа.Будут мертвы каналы, бесконечно пустынны холодные доки,Только солнце, огромное, зимнее солнце, совсем без лучейБудет тихо смотреть и молчать, все закроют глаза,Будут кроткие вздохи,Все заснет в изумрудном молчании газа ночей,Будет так хорошо опуститься на снег,Или, вдруг обернувшись, вернуться, следы оставляя.Высоко над заводом вороны во тьме полетят на ночлег,Будет холодно, мокро в ногах.Будет не о чем думать, гуляя,Боже мой, как все было, какие огромные горы вдали,Повернуться смотреть, бесконечно молчать и обдуматьТихо белые шапки наденут ночные цари фонари,Все будет царственно хрупко и так смертно, что страшно и думать.

«Не смотри на небо, глубоко…»

Не смотри на небо, глубокоГаснет желтый свет.Умирать легко и жить легко —Жизни вовсе нет.

Жизнь прошла за страхами и снами,Погасают дальние края.Нищета заката над домамиУчасть новая моя.

Ты не жил, а ждал и восхищался,Слушал голос дальний и глухой,Долго зимней ночью возвращался.Если нет награды, есть покой.

Позднею порою грохот утихает,Где-то мчится ветер, хлопая доской.Снег покрыл дорогу, падает и тает.Вечер городской полнится тоской.

Холодно зимою возвращаться,Снова дня пустого не вернуть,Хочется в углу ко тьме прижаться,Как-нибудь согреться и уснуть.

Не тоскуй, до дома хватит силы,Чем темнее в жизни, тем родней;Темнота постели и могилы,Холод — утешение царей.

1931

«Поля без возврата. Большая дорога…»

Поля без возврата. Большая дорога,Недвижные желтые нивы.О, как Ты спокойна, душа-недотрога,Довольна, легка, молчалива.

Ручей еле слышен, и время как море,Что значат здесь все разговоры?Неси свое дело, люби свое горе,Спокойно неси свое горе.

Душа обреченность свою оценила,Растения строгую долю,Взойти и, цветами качая лениво,Осыпаться осенью в поле.

Таким как ходилось, такимъ как хотело,Каким полюбила Тебя,Ждала, целовала тяжелое телоЗнакомая радость — судьба.

1931–1934

«Еле дышит слабость белых дней…»

Еле дышит слабость белых дней,Чуть заметно птицы напевают,За туманным паром холоднейСмотрит солнце, землю забывая.

Вечером спускается туман,Все живое чувствует обман,С глубиной своею говорить,Пламя жизни медленно горит.

Трудно, трудно в шуме говорить,Рано утром просыпаться жить,Поздно ночью возвращаться в пустоте,Оставаться на какой-то высоте.

Долгою зимою дождь не перестанет,Редко снег пойдет,Станет очень тихо над мостами,Поздно ночью скрипнет лед.

Может быть, что мы поговоримВсе о том, что скоро догорим.Нет не надо, голос возгласил,Улыбаясь из последних сил.

Вечером спускается туман,Дым бессильно клонится к домам,В комнате темно и света нет —Вечером душа теряет свет.

1931

«Как страшно уставать…»

Как страшно уставать.Вся жизнь течет навстречу,А ты не в силах житьВернись в закуток свой.

Таись, учись скрывать,И слушай там весь вечер,Как мелкий лист дрожитПод каплей дождевой.

В окне спокойный свет,Едва трепещут листья,Темнеет длинный день,Слабеет улиц шум,

Чего-то в мире нет,Ни в блеске гордых истин,Все это тени тень,И ты устал от дум.

Сквозь сумрак голубойСпешат больные люди,За тьмой насущных делНе видя лучших лет.

Молчи и слушай дождь.Не в истине, не в чудеА в жалости Твой Бог,Все остальное ложь.

Ты им не нравишься,Ты одинок и беден,Зато она с Тобой,Что счастье без нее.

А с ней, к чему покойИ даже сон о небе,Дождливым вечеромЗакатные края.

1931

«Ранний вечер блестит над дорогой…»

Ранний вечер блестит над дорогой,Просветлело и дождь перестал,Еле видимый месяц двурогийНад болотною ручкою встал.

Неприветлива чаща сплошная,Где-то стрелочник тронул свирель.Осыпает ворона ночнаяС облетающих кленов капель.

Слышен лай отдаленный собаки,У ворот в темноте голоса.Все потеряно где-то во мраке.Все в овраге лишилось лица.

Ночь. Бездонная ночь над пустынейИсполинов сверкающих мать,В тишине, Ты не плачешь над ними,Не устанешь их блеску внимать.

Буду в ярком сиянии ночиТакже холодно ярок над всем.Если я на земле одиночеДальних звезд, если так же я нем,

Выпью сердцем прозрачную твердостьОбнаженных, бесстрашных равнин,Обреченную, чистую гордостьТех, кто в Боге остались одни.

1931–1934

«В молчаньи души лампы зажигают…»

В молчаньи души лампы зажигают,Снимают шляпы мокрые с дороги,Темнеет снег, поет труба в остроге,Гудки машин судьбу остерегают.

Бегут рабы, спасаясь от беды,В поношенных своих одеждах модныхИ вспыхивают белые рядыХолодных фонарей домов голодных.

Не говори, зажги огонь в печи,Укройся, ляг, испей вина плохого,Пусть в полусне гитара прозвучит,Пускай поют, пускай свистят немного.

«Как холодно. Молчит душа пустая…»