Невероятная очевидность чуда - Татьяна Александровна Алюшина

не рыбачила и того дольше. А тут дедова мастерская, его да папины удочки да снасти… Ну вот и накрыло.

Вон товарищ ее по рыбалке, Павел Андреевич-то, точно рефлексией не грузится – таскает с азартом уж не первую рыбу.

Видно, что доволен.

Ева непроизвольно засмотрелась изучающе-задумчиво на мужчину и чуть было не пропустила нырок своего поплавка. Но не сплоховала – подсекла умело, повела…

Они не стали делать перерыв на речке, чтобы перекусывать. Только горячий чай из термоса периодически попивали, согреваясь, а программы такой договорились придерживаться: день короткий, потому половят часа три, если пойдет и смотря как пойдет, и домой вернутся. Там будут обедать и отогреваться.

И ничего так получилась «охота» – повыдергивали рыбешки вдвоем на хорошую уху, да и даже заморозить с запасом, но увлекаться не стали. Дурь это, лишний улов набирать – ни душе, ни природе, только жадность свою тешить. Уху они сразу и сварили. Ева выступала в роли поваренка, взяв на себя обязанности нижнего кухонного звена-подмастерья: «почисти овощи, порежь, подай-принеси», а Орловский блистал в качестве шеф-повара.

Надо сказать, что уха у него получилась отменная.

– Шикарная! – искренне восхитилась Ева, с удовольствием уплетая ушицу.

– Могем, умеем, практикуем, – не без доли честного бахвальства пошутил Павел.

– Вы повар? – спросила, посмеиваясь, Ева.

– Опять не угадали, – хмыкнул иронично Орловский, отодвинул от себя опустевшую тарелку и, с сыто-довольным видом откинувшись на спинку стула, спросил: – Кстати, а почему вы, Ева, при нашей первой встрече спросили, не шпион ли я? Моя внешность вызывала у вас такие ассоциации?

– Вообще-то вы крутой, – рассмеялась задорно Ева, посмотрев на него, – целые сутки продержались. Я помню, как вы удивились этому моему вопросу, и была уверена, что вы еще вчера вечером обязательно спросите. А вы нет, воздержались, или вас настолько заворожили мастерская и рыбалка, что все остальное уже как бы и по фигу?

– Мастерская меня заворожила всерьез, – улыбаясь, ответил ей Орловский, – да и рыбалка – занятие азартное и увлекательное, без сомнений. Но все же не до такой степени, чтобы я забыл о своем недоумении. Но признаюсь, вы все же правы, Ева: я хотел еще вчера спросить, но удержался, посчитал, что расспрошу вас не на ходу, а когда мы вот так, как сейчас, будем спокойно, никуда не торопясь разговаривать.

– Это была цитата из известного фильма, – пояснила Ева и спросила, увидев, как мужчина покрутил отрицательно головой: – Ну как же вы не помните, это же один из культовых фильмов, можно сказать, классика старого советского кинематографа. Неужели не знаете?

– Напомните, о каком фильме идет речь? – попросил уточнений Орловский.

– Один из числа лучших шпионских, «Адъютант его превосходительства» называется. Там изысканный Соломин играет того самого адъютанта, который по совместительству является разведчиком Красной армии, засланным к белогвардейцам. А один мальчик его заподозрил и спросил напрямую: «Павел Андреевич, вы шпион?»

– А-а-а, – протянул Орловский с пониманием, – теперь понял. Что-то такое смутно припоминаю, – сделал он жест, показывая неопределенность, – но четко, в деталях – нет, не помню. Кстати, а насколько этот фильм старый?

– Ну, если я не ошибаюсь, он вышел где-то в конце шестидесятых годов, – ответила Ева.

– А вторая цитата, что вы там про «полати» допытывались? – продолжил выяснять Павел. – Что-то очень знакомое. Я даже в поисковике не стал искать, решил, что сам вспомню, но нет, – развел он руками, – увы, так и не смог.

– Ну это уже совсем крутейшая классика, только чуть более поздняя, – пояснила Ева, – «Иван Васильевич меняет профессию» Гайдая…

– Точно! – с довольным видом щелкнул пальцами Орловский, порадовавшись, как всякий человек, когда не может вспомнить нечто очень знакомое, что вертится в голове, только никак не дается, и вдруг наконец его озаряет. И повторил: – Точно. Вспомнил, даже помню ту сцену, где Крамаров это спрашивает у фальшивого Милославского, кажется.

– Ну, хоть так, – легко рассмеялась Ева.

– Вообще-то странно, – поделился своими мыслями Орловский, – что в столь юном возрасте вы так хорошо знакомы со старыми фильмами, что легко цитируете фразы из них. Современные девушки, даже те, которые продвинуты в искусстве, и близко не знают тех картин, да и о фильмах более поздних времен той самой советской классики вообще без понятия. Им эти знания ни за каким фигом не сдались, зачем, когда имеется современный, крутой американский контент. У меня есть хороший знакомый, вернее он мамин давний друг и товарищ по работе. Так вот, он преподает в театральном вузе, на отделении режиссуры и продюсирования. Он рассказывает, что к нему на курс приходят учиться студенты, которые не только не знают никаких, даже самых выдающихся, оскароносных, что называется, базовых, тех самых классических советских фильмов, они даже читать текст с книги, с бумажного носителя не умеют, не знают, как это, перелистывать листы в книге. Реально, – покивал он, увидев легкое сомнение, отразившееся на лице девушки. – И это образованные дети, умные, которые поступили в вуз настолько высокого уровня, пройдя через серьезный отбор, где человек по двадцать-тридцать на место.

– Охотно верю. У нас на работе та же история, доводилось сталкиваться, когда практиканты приходят. Дальше смартфона и компа их компетенции не распространяются. От руки что-то написать? Да ладно, это ж архаика голимая, полный нафталин и глухотень задвинутая.

– Вот-вот, – поддержал ее высказывание Орловский и спросил: – И возникает естественный вопрос: как так получилось, что девушка вашего возраста настолько подробно знакома с этой самой «голимой архаикой» и влегкую, буднично и непосредственно использует цитаты из них, если, конечно, она не профильный специалист в области кино и это не является ее профессией?

– Нет, вы тоже не угадали, – вернула Орловскому его «подколки» про профессию Ева, – это не моя специальность. – И, помолчав какое-то мгновение, спросила: – Вам что-нибудь известно о моей семье?

– Нет, увы, – выражая искреннее сожаление, пожал плечами и развел ладони в стороны Павел. – Ангелина Львовна ничего про вас и ваших родных не рассказывала. Сказала лишь, что у вас прекрасный, старый, добротный и очень комфортный, обустроенный современно дом, что хозяева обихаживали его с любовью и заботой многие годы и что сейчас его собственницей являетесь вы, но очень давно не приезжали в «усадьбу», как она назвала ваш дом, в силу сложившихся обстоятельств. Ну а я не стал уточнять и вдаваться в расспросы, решив, что раз она не считает нужным посвящать меня в семейные дела, так и ладно. Это все-таки не мое дело. Но мама уверила, что если Аля рекомендует и предлагает, то смело можно довериться ее рекомендациям и оценкам. А Иван Леонидович, который, собственно, и дал мне ключи и