Чёрный дембель. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

о стадиях замерзания, советовал при переохлаждении пить горячие сладкие напитки. Чай я заварил в металлической кружке. Отыскал кусок марли – через него разлил чай по чашкам (достал их из серванта и сполоснул кипятком). Щедро сыпанул в чашки сахар: на глазок, но без лишней скромности.

Отнёс две чашки девчонкам в спальню – вернулся за своей порцией парящего крепкого напитка. Уже предчувствовал, что нынешняя поездка вскоре обернётся для меня как минимум насморком. Сообразил, что единственной болезнью, какую я пока прочувствовал по возвращению в молодость, было банальное похмелье. Вздохнул, покачал головой.

Осторожно взял в руки горячую чашку. Сделал крохотный глоток чая – приторно сладкий напиток теплом прокатился по горлу. Мои руки давно согрелись, но в кончиках пальцев я всё ещё чувствовал покалывание. Я посмотрел на тёмный прямоугольник окна, ухмыльнулся. Представил, как буду на экзаменах кашлять и шмыгать носом.

Подумал: «Ну, а ты как хотел, Сергей Леонидович? Ты же не Супермен. А всего лишь Чёрный дембель».

***

Уваров отсутствовал примерно четверть часа. Вернулся, привёл худую красноносую женщину – главного деревенского лекаря. Мы передали ей заботу о задремавшей на перине Ниночке. Хмурый Коля поспешно выпил со мной по стопке водки «за Новый год» и снова ушёл: на этот раз он поспешил в Ниночкиной бабушке. Я усадил Котову за стол, отыскал для неё в серванте чистую тарелку. Велел ей попридержать скромность и стеснительность, хорошенько подкрепиться перед обратной дорогой. Плеснул Лене в чистую стопку пятьдесят граммов водки – велел, чтобы она проглотила их в качестве лекарства.

Сам я тоже подлечился, закусил лекарство хрустящим солёным огурцом.

Котова носовым платком вытерла выступившие у неё на глазах слёзы.

- Сергей, - произнесла она, - ты обещал, что расскажешь: как узнал о девочке.

Я мазнул взглядом по портрету Колиной покойной жены, вилкой подцепил с тарелки кусок кровяной колбасы. Сунул его в рот и прожевал, прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Одобрительно кивнул головой.

- Обещал, значит: расскажу, - сказал я.

Посмотрел, как Котова нерешительно ковыряла вилкой куриную грудку (я собственноручно нагрузил тарелку Лены едой). Взял из металлической миски большой огурец. Откусил от него большой кусок.

- Но только давай так, Котова, - пробубнил я с набитым ртом, - откровенность за откровенность. Договорились?

Лена кивнула.

- Договорились, - сказала она.

Оставила в покое куриное мясо, положила на стол вилку. Лена откинулась на спинку стула. Сложила на столешнице руки, будто приготовилась к ответам на экзамене.

- Тогда скажи мне, Котова, чего ты от меня хочешь? – спросил я.

Лена кашлянула, взмахнула ресницами.

- В каком смысле? – сказала она.

- В прямом.

Я дожевал огурец и продолжил:

- Влюблённость обычно длится от двух до четырёх месяцев. Так говорит наука.

Откупорил бутылку, плеснул водку в стоявшую рядом с Леной стопку. Котова помотала головой; выставила перед собой ладонь, как тот человек на известном агитационном плакате.

- Я не буду!

- Пей, - сказал я. – Скоро в город поедем. По морозу. Быстро протрезвеешь.

Котова вздохнула (её плечи обречённо поникли).

- А ты? – спросила она.

Посмотрела мне в глаза.

- Я за рулём.

Поставил бутылку, взял очередной огурец и протянул его Лене. Наблюдал за тем, как Котова залпом опустошила стопку и закусила водку огурцом. Котова смахнула с глаз слёзы.

- Так чего ты от меня хочешь? – повторил я.

Лена помотала головой.

- Ничего, - ответила она.

- Враньё. Со мной даже Кирилл и Артурчик не общаются, как раньше. А ты постоянно рядом.

Я усмехнулся, спросил:

- Почему? На что ты надеешься, Котова? Я ведь тебе честно рассказал: женюсь не на тебе.

Заметил, что у Котовой покраснели скулы и мочки ушей, словно от духоты или от смущения. Но Лена не опустила глаза. Она нахмурила брови, чуть приподняла подбородок.

- Ну и женись, на ком хочешь!..

- Значит, всё же влюблена?

- Ты всем девчонкам из нашей группы нравишься! – заявила Котова. – И что тут такого?

Она скрестила на груди руки.

- Кирилл и Артур считают, что ты после армии стал слишком взрослым, - сообщила Лена. – Это мне Наташка рассказала. Мальчишки из нашей группы говорят, что ты иногда и говоришь, как сорокалетний старик.

Котова повела плечом.

- И это правда, между прочим, - сказала она. – Я тоже это замечала.

Улыбнулась.

- Сергей, иногда ты рассуждаешь, как мой дедушка. Как будто тебе, как ему, много-много лет и ты знаешь обо всём на свете. А мы для тебя маленькие и глупые дети… Я сказала что-то смешное?

Лена вопросительно вскинула брови.

Я покачал головой.

- Ничего смешного. Просто не думал, что кажусь старым.

Котова фыркнула.

- И ничего ты не старый! – сказала она. – Это ты в армии повзрослел. А другие мальчишки из нашей группы хоть и окончили школу, но остались детьми. Потому ты на фоне них и кажешься таким взрослым.

Лена снова улыбнулась и сообщила:

- Это мне в тебе особенно нравится. То, что ты похож на моего дедушку: маминого отца, который умер в позапрошлом году. Я деда очень любила. Мы с ним много общались. Почти, как сейчас с тобой.

Котова дёрнула плечом.

- Сергей, я тебе правду, говорю. Женишься на своей официантке, да и чёрт с тобой. В жёны я к тебе не напрашиваюсь. Но мне с тобой интересно. Уж точно интереснее, чем с Наташкой и со Светкой: они только о своих кавалерах и говорят.

Она пристально посмотрела мне в глаза.

- Или я тебе мешаю?

Я покачал головой, ответил:

- Не мешаешь. Но не хочу, чтобы ты вынашивала несбыточные надежды…

- Ты уже говорил об этом. Повторяешься.

Котова усмехнулась.

- Я ответила на твой вопрос? – спросила она.

- Вполне.

- Тогда расскажи мне о Ниночке. Как ты узнал, что мы встретим её на дороге?

Я съел ещё один кусок кровяной колбасы.

- Лена, ты помнишь, ещё в ноябре я спросил у тебя и у Кирилла, - сказал я, - когда мы в сентябре ездили в колхоз, стоял ли на обочине дороги в направлении деревни деревянный крест?

Рассказал Лене об увиденном осенью сне. Подробно: поведал и о прогулке между колхозных