У стен столицы - Семен Кувшинов

Вот только ни одного танка долго не удавалось поджечь. Но тут командир орудия, в прошлом комендор минного заградителя «Теодор Нетте», старшина 1-й статьи Виктор Макеенок первым выкатил свою пушку для стрельбы прямой наводкой. Сам стал к прицелу. Тремя снарядами он превратил в факел передний танк. Командир расчета Исаков поджег второй. Два танка бойцы подбили из противотанковых ружей. Остальные вражеские машины повернули назад. За ними крались, уползая, словно раненые змеи в ущелье, серые тени гитлеровцев.

Через некоторое время озлобленные неудачей фашисты бросились во вторую атаку, но и она была отбита. К нам прибыло подкрепление — взвод лейтенанта Мишакова. Резервов у командира батальона Тулупова было немного, вот он и берег людей, да к тому же, кто мог сказать, сколько еще атак придется отражать.

Враг подверг Борнсово ожесточенному артиллерийскому и минометному обстрелу, бомбардировке с воздуха. Содрогалась земля. Горели дома, сараи. Белоснежное поле у деревни превратилось в черную, зияющую воронками, пропахшую дымом и порохом пашню. Белые халаты демаскировали бойцов.

Через некоторое время противник возобновил атаку. В труднейших условиях наши воины отстаивали занимаемые рубежи. Батарея бывшего курсанта Тихоокеанского высшего военно-морского училища Бородина взаимодействовала с ротой лейтенанта Исаева из батальона Тулупова. Около десяти танков ринулось на ее позиции. Батарея открыла огонь с дальней дистанции. Снаряды рвались впереди танков и между ними. Снег и земля, поднимаемые разрывами, засыпали их, но машины все шли и шли, наращивая скорость. Орудийные расчеты состояли из хорошо обученных комендоров береговой артиллерии, однако по танкам они стреляли впервые. Наши промахи, видимо, вселяли в гитлеровцев веру в полнейшую безнаказанность. Действовали они нагло и самоуверенно. Еще несколько минут — и танки окажутся рядом. Как остановить их?

А тут как назло оборвалась связь с расчетами орудий. Проваливаясь по колено в снег, Бородин бросился по открытому полю к первому орудию. Подбежал к командиру расчета коммунисту Григорию Петрову (до войны он был наводчиком на батарее, неоднократно бравшей призы). Срывающимся голосом крикнул:

— Прямой наводкой!

Старшина прицелился, вздрогнула пушка. Первый танк подбит. Это воодушевило бойцов. Остальные расчеты тоже открыли огонь прямой наводкой. Четыре танка запылали у нас на виду, остальные повернули назад.

На левом фланге оказалось поврежденным орудие старшины 1-й статьи Туезова. И это в то время, когда фашистский танк вырвался вперед и устремился к орудию. Наводчик Сергей Кичигин схватил бутылку с горючей жидкостью, связку гранат и побежал навстречу вражеской машине. Метнул бутылку, но промахнулся. Танк дал очередь из пулемета. Смертельно раненный Кичигин упал в снег. Однако комсомолец собрал последние силы, приподнялся и бросил связку гранат под танк. Все увидели фонтан огня и снега.

Из взвода главного старшины Пономарева уцелело только восемь бойцов. А работали они под стать конвейеру: шестеро стреляли, а двое заряжали магазины автоматов. Мужественные воины вели непрерывный огонь. Вот уже их осталось трое: командир взвода и автоматчики Ошурков и Пирогов. И все — ранены. Расстреляны последние патроны. Вражеские лыжники обтекают левый фланг, хотят окружить и взять героев живыми.

— Гранаты к бою! — крикнул старшина.

Взрывы охладили пыл фашистов, заставили их залечь.

Лобовая атака сорвалась. Однако дальние цепи немцев решили обойти деревню с фланга по лощине, тянущейся вдоль реки Волгуши. Вот уже к окопу, где залегли бойцы главного старшины Лебедева, прорвалась группа гитлеровцев. Пулеметчик Окунев меткой очередью скосил первых поднявшихся фашистов, но остальные стали просачиваться к окопу с тыла. Всего полсотни метров отделяло атакующих от окопа. Лебедев скомандовал:

— В штыки!

Он с винтовкой наперевес поднялся во весь рост. За ним встали все. С криком «ура!» моряки бросились на врага. По примеру отделения Лебедева пошла в контратаку вся рота Исаева. Разгорелась рукопашная схватка. Гитлеровцы не выдержали натиска, обратились в бегство.

Но слишком неравны были силы: немецкое командование посылало все новые и новые подкрепления, а бригада их не имела. Враг обтекал фланги наших позиций, угрожая взять моряков в кольцо. Комбриг Безверхов отдал приказ оставить деревню. Отстреливаясь, воины группами и поодиночке отходили на новые рубежи, чтобы дать на них решительный бой.

Флотский характер

Много о нем сказано и написано. Конечно, флотский характер не есть что-то обособленное, свойственное только морякам. Это все тот же наш, советский характер, характер людей стойких, непоколебимых, готовых скорее жизнь отдать, чем изменить своему долгу. А самый возвышенный и ответственный долг наш в войну был — отстоять свою Родину, ее честь и независимость. Особенно ожесточались советские воины, когда добытую ими дорогой ценой победу враги хотели отнять, свести ее на нет. Тут моряки вставали, что называется, железа тверже.

Как в связи с этим не вспомнить о мужестве, отваге и боевом умении краснофлотца Григория Маничева, который после смерти Петра Никитина во время разгрома штаба фашистов в Языкове был назначен командиром отделения пулеметчиков.

В ходе танковой атаки немцев он скрытно занял позицию у околицы Борисова, в яме. Находясь со своим расчетом на фланге наступающих фашистов, смелый воин хладнокровно пропустил вражеские танки к деревне, а потом с короткой дистанции открыл огонь из пулемета, отсек неприятельскую пехоту и прижал ее к земле.

Через некоторое время фашисты обнаружили позицию пулеметчиков и открыли огонь из автоматов, пулеметов и минометов. В течение часа сдерживал Маничев наступление целого взвода. Несколько бойцов из его отделения было ранено и убито. Да и Григорий дважды получил ранение, но не покинул позиции. Сознание и долг подсказывали — нужно держаться, непременно выстоять.

В этом бою Маничев из своего пулемета расстрелял не один десяток фашистов — солдат и офицеров. Немецкая пехота так и не прорвалась к своим машинам. Ее атака захлебнулась.

Быстро распространилась по всей бригаде весть о подвиге тихоокеанца Василия Ивановича Рогова. В бою за Борнсово он заметил, что на его орудие из-за сарая движется немецкий танк. Смелый воин не дрогнул и принял бой. Первый снаряд Рогова угодил в гусеницу, машина описала полукруг и остановилась, но снарядом с танка в расчете нашего орудия убило двух артиллеристов. Заменив наводчика, Рогов стал к пушке и продолжал поединок. Прямым попаданием снаряда он поджег танк. Вышла из строя и наша пушка. Все оставшиеся в живых бойцы были тяжело ранены.