Натиск на Закат - Владимир Васильев

— Эвона как! — повторил командир любимую фразу сержанта Копылова. — И меня тоже предупреждали. Сказали: «Берегись людей в сером». Нет, шевалье, поверь! Мы не связаны с этими — как их? — храмовниками. Не знаем, кто они такие. Но мы знаем, что они враги. Как нам, так и тебе.

Шевалье Иван, глотнув эля из баклаги, прервал Белова и начал сызнова вещать свои речи. Белову стало ясно, что шевалье слушал их, не вникая в смысл сказанного. С другой стороны, добрая треть слов, изрекаемых шевалье, так-таки, скользко проникала в одно ухо капитана и — из-за незнания значений и смыслов словес — прытко вылетала из другого уха, без какого-либо их осмысления гвардии капитаном. Всё же, уловил он общую суть речи князя, лишённого княжества.

Князь явно вёл дело к жаркой ссоре. Разогревал себя речами. Впрочем, подозревал капитан, что шевалье Иван, вопреки заявлению о своей трезвости, пил с раннего утра. И, в самом деле, частенько прикладывался он к баклажке.

Громогласно заявил Иван Никлотович, что капитан и иже с ним поют как бывший князь Годеслав. Саксы того князя, оказывается, Готшалком звали. И своим сыновьям тот Готшалк дал немецкие имена: Уто и Генрих. Сбежали его сынки к саксам. Молвил Никлотович, что, подобно всем серым храмовникам, отнекивался князь Готшалк от принадлежности к Ордену божьего храма. Но волхвы заставили его признаться в непотребных делах, что долгие годы возмущали словен. И изрёк Готшалк то, что ему некогда в христианском храме открыли: Папа римский, глава церкви и ордена, пригрозил ему крестовым нашествием на земли вендов. Готшалк во всём уступил саксам, а потому словене и церковную десятину платили и вынуждены были привечать монахов, что несли слово о Христе на протяжении многих лет. Дошло до того, что даже на Руяне-острове стали хоронить умерших не по древнему обычаю, а по-христианскому. Перестали насыпать курганы! Стали закапывать в землю!.. Волхвы позволили Готшалку достойно умереть: с мечом в руке. На груди Готшалка, под бронёй, была сокрыта Золотая ветвь, что много веков тому назад отлили мастера и освятили волхвы. Крут, князь русов, срубил в поединке голову Готшалку и по праву меча наследовал ту Золотую ветвь. Сдох Годеслав-Готшалк! Жёнку его, нерусь, дочь датского короля, словили в Велицегарде и выгнали из города. Одёжу с неё и её прислуги сорвали и кнутами как скотину погнали из города. Болеслав, гость и, надо полагать, разведчик Ивана Никлотова, своими очами видел то изгнание. А стольный город Любицу сожгли! Руйский княжич Крут, по праву ставший князем абодритов, скор на расправу. Со дружиною, пошёл на саксов, друзей Готшалка. Земли варинов и абодритов, коих варягами кличут, огнём и мечом освободил. Хамбург сжёг и порубил саксов.

Князь, лишённый княжества, на мгновение смолк, отпил из баклажки, а затем яростно воскликнул:

— Ныне мог бы вернуться на развалины Хамбурга и отстроить там заново Треву! Да, видно, не судьба! Покончу с вашей подлой игрой! Отрекаюсь от вашего коварного Бога и лживого Христа! Прости меня, Перуне! Прими жертву! А если умру, так умру с мечом в руке!

И шевалье Иван, вытянув меч из ножен, бросился на капитана.

Пятая глава О доблестных воинах

Сер козёл, сед козёл, а всё псиной несёт.

Одна из глупостей, высказанных капитаном Беловым шевалье Ивану

Капитана Белова спас бравый солдат. Подобно рыси, он вспрыгнул на стол и подпрыгнул над просвистевшим мечом рыцаря. Как буй тур, мощно и неудержимо шёл шевалье на капитана. Также мощно и, возможно, в изумлении, шевалье полетел в сторону камина после удара рядового. Илья метил в нагрудник, но его сапог угодил шевалье в бок. Впрочем, и этого оказалось достаточно. Отлетевший рыцарь глухо приложился спиной и головой об пол; свёрток, что он держал в левой руке, вылетел, попал в огонь камина и ярко вспыхнул. Забравши меч шевалье, капитан удостоверился в том, что Иван Никлотов пребывает всего лишь в нокауте.

— Знатно вызвездил ему! Вечером перед строем объявлю благодарность. Верёвку!

Минуты не прошло, как они связали шевалье, и капитан сказал:

— Когда очухается, побеседуем.

В зале запахло мочой. Ратники, пришедшие в себя, пытались освободиться от пут; один из них не сдержал позыва. Узрев подходящего и грозно зыркающего рядового, они разом притихли: испытав на себе мощные удары чужаков, не пожелали повторения.

В этот момент капитан и рядовой услышали взрывы и автоматные очереди. Судя по интенсивности огня, ситуация была нешуточной.

— Будь здесь! — скомандовал капитан рядовому и передал ему меч шевалье.

Отчаянно чертыхаясь, Белов побежал вниз по ступеням винтовой лестницы. Прыгая через ступени, в недоумении повторял один и тот же вопрос: «Что же не учёл?» Перед тем, как выбежать из башни, достал «пистоль», осторожно выглянул из притвора башни. Увидел Сергия. Тот, держа мушкет наперевес, шёл по огороду, посматривая то влево, то вправо. Скоротечный бой с неизвестным противником, надо полагать, завершился. Полыхнуло пламя: их гостевую избу разнесло взрывом, и огромный костёр зачадил на всю округу. Дойдя до огорода, капитан покачал головой при виде разгорающегося костра на месте избы и узрел примерно десяток трупов в серых комбинезонах, похожих на те, что он видел в корабле-модуле. Сергий, с серьёзной миной на лице, указал пальцем в небо, и капитан заметил дымный след, исчезающий в пасмурном небе в южном направлении.

Сержант спешно собирал обмундирование, упавшее на землю.

— Можно одевать, капитан. Почти высохло, — произнёс он будничным тоном, причём так, будто ничего существенного в этом мире не произошло.

Со стороны бывшей избы раздался сухой треск.

— Кранты автомату Ильи! Говорил ведь: прихвати. А он мне важно: мы, мол, на переговоры идём, — досада Копылова была понятной: что за воин без оружия.

— Ложись! — громко скомандовал командир, и его подчинённые мигом среагировали.

И точно, услышали оглушительный треск — и где-то что-то просвистело.

— Кранты всем нашим боезапасам! — со вздохом сказал капитан, поднимаясь с земли. — Так кто мне доложит, что здесь произошло?

— Сёдня Серёга герой. Ему докладывать, — сказал сержант.

— Вы ж, таащ капитан, приказали: серых сразу в расход, — с виноватой улыбкой напомнил Сергий. — Та огромная тарелка зависла над нами — и из люка серые посыпались. Я за стеной был с местными. Те только-только успели закопать рыцарей. Снизу тот люк тарелки хорошо был виден, и я по нему из подствольника три раза влепил. Видать по всему, удачно. Затем разобрались с теми, кого десантировали. Опять-таки, удачно: перекрёстным огнём всех уложили. Герой у нас сержант: из разбитого дома ласточкой выпорхнул — и к баньке.