Выйду замуж за спасателя - Янка Рам

я. — Мы заказываем готовую еду.

— Вот ещё — деньги тратить, — по деловому возмущается Ярослав.

— Но зато я умею печь пончики!

Наверное, потому, что Анатолий, как сторонник здорового питания, их категорически не ест. И в знак протеста я уперто училась их готовить.

А все остальные блюда, что были одобрены Анатолием, я и дети не любили, хоть и ели, конечно. Остального я готовить так и не научилась.

— Пончики — это зачёт, ВерПална!

— Ты к моей маме не подлизывайся... - дразнит его Алинка, стаскивая кусок буженины.

— Ты же мясо не ешь! — с издевкой троллит ее Ярик.

— Я не ем, я пробую. М-м-м-м.... С грецкими орехами и чесноком, — закатывает она глаза от удовольствия. — Добрыня Никитич, я преданный фанат ваших блюд!

— Ты к моему бате не подлизывайся... - ухмыляется Ярик.

— Это ты ещё мою бастурму из утки не пробовала, — разливает нам ещё Джека Добрыня.

— Я готова!

— Так погоди.... Сначала мы с Яриком на охоту поедем, потом будет тебе бастурма.

— Мне колы побольше, — прошу я.

Вечер проходит шумно и вкусно. Фоном идёт какая-то семейная комедия. Джек наш потихонечку заканчивается.

У всех горят лица.

Старшие сбегают с телефонами по комнатам.

Младшие, переключив плазму, клюют носами за приставкой. И засыпают.

Не будим. Закрываем пледами, включаем им камин.

Мы остаемся вдвоем за столом.

Неловко молчим.

Добрыня неровно делит последнюю порцию виски.

— За что мы ещё не пили? — поднимает стакан.

Пожимаю плечами.

Никак не могу развидеть его могучий торс под одеждой. А ещё и виски язык в косичку заплетает. И я все время невнятно мычу...

— За любовь не пили, — смотрит мне в глаза. — Без нее как-то грустно, да?

— Мхм....

Чокается об мой бокал.

Делая глоток, пьяненько проливаю нечаянно несколько капель в декольте.

— Платье испачкаешь! — костяшками пробегается по моей груди в вырезе платья, ловя капли. — Красивое, жалко.

Я давлюсь, закашливаясь напрочь от ощущения его пальцев, проскользив ших возле ареолы.

Соски мгновенно напрягаются, продавливая ткань платья.

— Пойдем от греха спать ВерПална.... - засовывает сигарету в губы.

Это всё ещё можно считать дружеской тактильностью или уже нет?

Глава 13 — Армагеддон

Просыпаюсь от звонка будильника, резко поднимаясь в положение сидя и пытаясь понять, почему я его завела. Ведь мы решили оставить детей сегодня дома. И все вместе делать ремонт.

Смотрю пометку на будильнике.

"Ни дня без строчки! А ты уже неделю филонишь. Глава сама себя не напишет!"

— Ах, да....

Падаю обратно на подушку.

Хотела встать пораньше и написать хотя бы пару страниц. Какой-нибудь Армагеддон местного масштаба. А то сюжет превратился в болото.

Минуточку ещё.... - решаю закрыть глаза.

Досмотрю свои пошлые сны с поцелуями и торсами от Саянов-пикчерс.

Если уж краснеть перед ним, так оптом, за всё сразу.

И буквально через мгновение подскакиваю снова от шума в гостиной.

Бросаю взгляд на часы. Десять!

— Ну, нет....

Проспала всё. Никакого мне Армагеддона.

Натянув штаны, толстовку и тёплые носки бреду на шум.

Стол сдвинут к дивану. По всему полу раскатаны обои. Иринка и Мирон лёжа на полу, закручиваются в рулоны, хрюкая от удовольствия.

Алина сидит на лестнице с телефоном... На плите что-то варится. Судя по запаху — молочная каша.

Бог послал мне прекрасного мужа. И не важно, что фиктивного. С прекрасными детьми! Не иначе как кашу варит Ярик. Больше некому.

— ВерПална, а Алинка мужикам фотки шлёт! — самодовольно сдает ее стоящий сзади Ярослав.

— Эй! — прячет она экран. — Мам, он врёт!

— Шлёт-шлёт....

— Алина... - строго смотрю на нее.

— Почему ты ему веришь, а не мне?! Он врун!

— Э.... Ответь, что вру! Давай, покажи, переписки!

Он тянет телефон, она дёргает к себе.

— Обойдешься. Ещё я перед тобой не отчитывалась!

Телефон выпрыгивает из их рук, только успеваю подхватить у самого пола.

— Алина! Он же новый. Только купили.

— Это он виноват!

Кладу рядом с собой на разделочный стол.

— Ну, мам.... - откидывает женственным движением свою копну распущенных волос за плечо.

Вот откуда что берется???

А фото она свои и правда любительница отправить!

— Нет, не отдам. Потом поговорим. И волосы заплети.

— Не хочу.... - капризно.

Проходя мимо, Ярик дёргает её за прядь. Получает по рукам.

— А где Добрыня Никитич?

— Батя за клеем поехал. Хотите какао?

— Какао?.. Очень хочу. Дети, прекратите мять обои.

Пока Ярик наливает мне в кружку какао, я извлекаю возмущающуюся мелочь из рулонов.

— Ну мы мумии! — ворчат они.

— Не сегодня!

Подталкиваю обоих к лестнице.

— А у меня мураши, а у тебя нету! — дразнит Иринка Мирона, убегая наверх.

— А у меня экспегимент! — поднимает со стола Мирон глубокую чашу. — Кгахмал!

— Что за эксперимент? — интересуюсь я.

— Неньютоновская жидкость, — важно.

— Крутая штука, — показываю ему большой палец вверх.

Он льет в чашу воду из графина. Из чаши поднимается белое облако.

Иринка сверху смотрит с любопытством, поставив на перила пластиковый муравейник.

Я подхожу к окну, с кружкой горячего какао.

Вижу, как открываются ворота. Добрыня пристегивает Барса. И вместе с ним заходят знакомые лица — инспектор ПДН и другие наши контролёры.

— О, чёрт! Дети!.. - рявкаю я, разворачиваясь. — У нас гости!

И в эту же секунду из рук Иринки, вниз летит ее пластиковый прозрачный муравейник.

Вскрикнув, бегу к Мирону, чтобы оттащить его от стола. Но не успеваю, муравейник врезается в стол, рядом с чашкой. От испуга Мирон сам сносит ее со стола на диван.

Муравейник раскалывается, просыпаясь содержимым прямо на стол.

— Ты в порядке?! — ощупываю Мирона.

Иринка с воплем бежит вниз, поскальзывается, падает на попку и с криком скачет по ступеням вниз, как с горки.

— А-а-а-а! — начинает реветь она. — Ма-а-а-а-ама....

Подбегая, ставлю ее на ноги, ощупывая копчик.

— Живая???

— Не-е-ет....

Тяжело дыша, перевожу взгляд на старших.

Па-ма-ги-те! — хочется завопить мне чаечкой.

Но Алинка под шумок хватает телефон со столешницы, резко отворачиваясь от Ярика, который пытается его перехватить. Ее копна ловит пламя огня от конфорки и волосы вспыхивают.

Срываюсь в их стороны. Но Ярик успевает испуганно плеснуть на нее недопитым кем-то какао из стакана.

Стакан выскальзывает у него из рук, грохот...

— Да, Боже! — растерянно вскрикиваю я, расставляя руки, словно пытаясь удержать эту реальность. — Замрите все! Не двигаться!

— Мам.... - шокированно трогает сгоревшие с одной стороны до виска пряди Алина. — Ма-а-амочка... - начинает рыдать горько, оттягивая от виска пальцами обугленный и мокрый пучок волос.

Входная дверь открывается.

Я беспомощно делаю пару шагов вперёд, пытаясь прикрыть собой Армагеддон.

— Здрасьте.... - хриплю я, тяжело сглатывая.

Вот