Псковская Аркадия. Сборник рассказов - Алексей Вячеславович Баданов

– Давно, это сколько?

– Да с сорок третьего, наверно, ну може с сорок четвёртого. Ну как немец ушёл. Так и не ездили…

Мы поговорили ещё с полчаса, и концу разговора я чувствовал себя уже членом семьи Андрея, у меня был номер телефона и адрес «тетки Ани» и она ждала меня 8го к обеду с самолепными пельменями. Адрес был простой Псковская область, Дедовический район, село Заозерье, за магазином. И ещё: «она с первого по четвёртый в началке пятьдесят шесть лет учила и её там кажинная собака знает. Пять лет как на пенсии потому что началку закрывши. И не звони ей, а звони Людке – продавщице, она передаст».

– Ты там перед деревней уже по лесу не пройдёшь, там дорога в озере утопла, ты в озеро и езжай, дно крепкое, пройдёшь, у тебя вон какой «шорнхель»,– блеснув напоследок знанием конструкции настоящих джипов, Андрей пожал мне руку, и я поехал домой готовиться к боевому крещению.

Готовить мне особенно было нечего. Последний год я опирался на концепцию «весь мир – говно, все бабы – бляди» и посему жил один в своё удовольствие.

Честно говоря, удовольствия мне такая жизнь доставляла мало, но после тяжелого разрыва с Ленкой, с которой мы три года орали друг на друга, подозревая самые гнусные козни и предательства во всем, новые отношения у меня «не заводились».

Следующим утром я проснулся без будильника в пол седьмого, облачился в добротный комбинезон, футболку защитного цвета и туристические кроссовки. Кинул в рюкзак смену белья, фонарь, охотничий нож и набор универсальных инструментов. В сумку с ноутбуком, с которой я каждый день ходил на работу я поместил зарядку для смартфона и бумажную карту Псковской области.

Первые 370 км до Заозерья я проехал скучно.

Мой «бэтээрчик», как настоящий лесной вездеход, движение по трассе не любил. Ехать пришлось с фурами в режиме 80—90. На большей скорости он начинал ёрзать по дороге и всем своим видом показывал, что может в любой момент свернуть в приглянувшийся ему лесок. В Луге я заправился и выпил кофе с бутербродом. На границе Ленинградской и Псковской областей полноценно пообедал в кафе за цену большого капучино в «Старбаксе». В пол двенадцатого свернул с асфальта на грейдированную грунтовку и почувствовал себя гораздо лучше. Мелкие камушки барабанили по аркам и днищу, почти заглушая вой трансмиссии. Их незамысловатая песнь как бы говорила «тут ты дома, тут ты дома, тут ты дома». Двенадцать километров дороги – извилистой, живописной и даже совсем не пыльной, после утреннего дождичка, привели меня в пункт назначения.

Село Заозерье началось с трансформаторной подстанции и кладбища в сосновом лесу. Проехав ещё метров 300 после указателя по довольно безлюдной местности, я вдруг оказался в центре местной цивилизации.

Центром был обшарпанный деревенский «супермаркет».

Импровизированную парковку занимали несколько новых автомобилей с питерскими номерами и доисторический «Москвич» без передних крыльев, капота и номерных знаков.

Перед магазином и внутри его было довольно оживленно. Люди совершали покупки и стояли по двое по трое, обсуждая деревенские новости. Открытие дачного сезона шло полным ходом.

Я припарковался, вошёл в магазин и увидел за прилавком бойко торгующую всяким товаром девочку лет 12—13 на вид. Она была одета в синий спортивный костюм, рыжие волосы заплетены в две тоненькие косички. Веснушчатое лицо сохраняло очень серьезное, даже чуть высокомерное выражение. Этакая псковская версия Пеппи – Длинный Чулок.

Со своими обязанностями она справлялась прекрасно. Быстро и точно в уме считала суммы покупок, явно разбиралась в сортах колбасы, и даже давала дельные рекомендации при покупке алкоголя, бывшего основным товаром в предпраздничные дни.

Я дождался, когда, выдав необходимое количество снедей и бутылок очередному дачнику, Пеппи не задумавшись ни на секунду сказала ему «одна тысяча пятьсот двадцать три» и спросил её, пока тот подбирал в портмоне необходимые купюры:

– Не подскажете, продавца Людмилу, где найти?

– А Вы – Андрей? Вас дядя Андрей прислал Анну Никандровну в деревню свозить?

– Да, вроде того…

В это время отчаявшийся дачник протянул Пеппи портмоне и попросил:

– Да заебался я считать, дочка, ты сметливая, возьми сколько надо сама.

Та взяла портмоне и быстро набрала необходимую сумму показывая каждую купюру покупателю:

– Так, дядь Вов, я у вас взяла тысячу, пятьсот и сто. Вот вам сдача: пятьдесят, десять, десять, пять и два.

Осчастливленный «дядь Вов» ушёл с двумя большими позвякивающими пакетами, а Пеппи обратилась ко мне:

– Вы тут постойте, посмотрите за товаром, я сейчас маму позову, продавец Людмила – мамка моя.

Она выбежала через заднюю дверь на улицу, и я тут же услышал её крик:

– Мамк, тут приехавши… за баб Аней!

И в то же мгновение вернулась обратно.

– Сейчас придёт, – и сразу повернулась к подошедшим покупателям. – Что вам?

Людмила оказалась потрёпанной жизнью копией своей дочери, на мой взгляд чуть за сорок (я потом узнал, что ей недавно исполнилось 33). Худая, невысокая женщина с выкрашенными «под блондинку» волосами, у корней которых просвечивала природная «рыжина», смотрела на меня карими небольшими глазами. В них была усталость и даже, как мне показалось, обвинение. Я почувствовал себя неловко и едва смог выдавить из себя приветствие.

– Приехал? А я думала брешит Андрюха, как всегда… Ну пойдём к баб Ане в дом, коль приехал.

Дом «баб Ани» был стандартным двухквартирным, обложенным грязным бежевым силикатным кирпичом. Крыльцо выкрашено яркой синей краской. На коричневом полу и ступеньках лестницы лежал домотканый застиранный половик с бледными красными и зелёными узорами, почти потерявшими цвет. Входная дверь обшита черным дерматином. Над дверью металлическая иконка Николая Чудотворца. С потолка, на витом шнуре – засиженная мухами лампочка.

К крыльцу примыкал ограждённый метровым забором из переплетенных ольховых жердей «палисадник», плавно переходивший в огород. Всё ограждённое пространство представляло собой царство геометрической красоты и гармонии. Создатели регулярных парков Версаля и Петергофа взирали бы завистливым взглядом на идеально пропорциональные грядки, белёные по линейке стволы яблонь и отсыпанные песком дорожки.

Во второй половине дома жила Людмила с дочкой Олей. У неё была новая металлическая дверь и окна-стеклопакеты. Вместо крыльца к цоколю были приставлены два деревянных ящика разной высоты позволяющих войти в дом. Огорода и палисадника, да и какого-то ограждения не было вовсе.

Сухая высокая Анна Никандровна в бордовом халате с узором «огурец» встретила меня у крыльца. На вид ей было лет семьдесят. Она улыбалась.

– С приездом, Андрюша, проходите в дом, сейчас кушать будем.

Мгновенно я почувствовал себя первоклассником, полностью доверился любимой учительнице и пожалел, что в школу двадцать четыре года назад я пошёл на Гражданке, а не в Заозерье.

– Да, Анна Никандровна, сейчас перегоню машину, возьму вещи и приду, – ответил я, немного смущаясь.

Припарковавшись у крыльца, я вошёл в её дом.

Вопреки моему ожиданию, внутри пахло свежестью