Буря и натиск - Артем Тихомиров

Ржавый видит завалы из трупов, затем опускает бинокль.

– Так, с этими все ясно, – говорит лейтенант. – Эльфюги потеряли орудия и минометы. Это плюс. Минус в том, что впереди колючка. Если мы уберем ее, то сумеем прорваться.

Сказочник смотрит через подзорную трубу. В кругляшке объектива мелькают фрагменты пейзажа: выглядывающие из окопов эльфы, мешки с песком, сложенные в форме подковы, колючка, мертвецы с оружием в руках, изрытая вдоль и поперек земля. Живого места на ней нет.

Взрыв снаряда заслоняет сержанту вид.

– Как проволоку убрать, Ржавый?

– Где Гробовщик?

– Не знаю. Был в поддержке на левом фланге. Неизвестно.

– Надо найти.

– Тут есть наш, из первой роты! – подает голос гоблин, лежащий неподалеку.

Лейтенант и сержант прячутся в окопе. Вдоль цепочки зеленых идет сумрачного вида тип, покрытый грязью с ног до головы. На плече болтается ручной гвоздемет.

– Рядовой Кожа! Гобломант. Первый взвод первой роты.

– Это ты что, так замаскировался? – спрашивает Ржавый, глядя на его форму.

– Побочный эффект заклинания, – не моргнув глазом отвечает Кожа.

Сказочник замечает насмешливый взгляд Ржавого.

– Похоже, перед нами крутой парень. Что умеешь?

– Многое. – На грязной физии горят сумасшедшие глаза.

– Колючку надо убрать. Справишься?

– Да.

Сказочник усмехнулся. Еще один тип, знающий себе цену. Чародей, одно слово.

– В общем, так. Видишь вот тот участок? – заговорил лейтенант, подтаскивая Кожу к краю окопа. Пули так и свистели над их головами. – Проволоку надо снять от сих до сих. Иначе мы тут надолго застрянем. Ползи туда, мы прикроем.

– Ясно. – Гобломант сбросил гвоздемет с плеча, вынул из кармана перчатку из толстой кожи без пальцев. К тыльной стороне ее крепился ромбовидный амулет из дерева и чеканных металлических вставок. Сказочник заметил целую кучу рун и иероглифов, расположенных в неведомом для неискушенного порядке.

– Что это за хреновина? – спросил Ржавый.

Кожа надел перчатку на правую руку.

– Эта хреновина позволяет управлять заклятьями и увеличивать их скорость. Можно носить на шее, а можно так. Так вот сподручней. Видели у эльфюг волшебные палочки? Этот амулет выполняет ту же функцию…

– Э, ты не очень-то словами кидайся… – засопел Ржавый. – Умников не люблю… без фукеций всяких… Ишь, моду взяли, чудознатцы фиговы!

Кожа смотрел на него безо всяких эмоций.

– В общем, дуй туда и убирай к едрене фене колючку. По моей команде!

Гобломант кивнул.

– Стой! Мормыш!

– Здесь!

– Пойдешь с ним!

Новобранец моргнул, покосился на колдуна.

– Не спать! – рявкнул лейтенант. Мормыш подскочил, перезарядил камнемет. Гобломант позволил себе небольшую эмоцию – улыбнуться краем рта.

Так и поползли. Мормыш проклял сегодняшний день и все прочие до него, а также на всякий пожарный будущие. Если бы пришлось выбирать, то, не сомневайтесь, он предпочел бы лежать под теплым бочком какой-нибудь разбитной разведенки и причмокивать во сне от удовольствия… Внезапно Мормыш размечтался о том, как после победы откроет свою собственную пивоварню и заживет припеваючи (и припиваючи тоже). В секреты пивного дела его посвятил дядя, у которого он и работал, так что в будущем предприятии Мормыш был уверен.

Холодное, да что там, ледяное пивко! Запотевшая кружка! Копченая рыба, жирненькая, лежит на газетке и благоухает, чтоб ей…

Рот подпеха наполняется слюной.

– Башку пригни! – говорит гобломант.

Мормыш вернулся на поле боя из мира видений и увидел, что гобломант опередил его и уполз на метр вперед. Теперь смотрит через плечо.

Дюбеля и каменные пули свистят над каской. Мормыш тычется в песок лицом. Позади стреляют, обеспечивая прикрытие. Пока что попытки эльфов сорвать вояж диверсантов успеха не имеют.

Мормыш работает локтями. Ему кажется, что уже заглядывает в дула эльфьих карабинов, хотя до первого окопа за линией колючки не меньше пятнадцати метров. Наконец-то подпехи устанавливают на завоеванных позициях свои гвоздеметы и начинают обрабатывать территорию. Эльфы боятся высунуть голову. Изредка из окопов вылетают брошенные наугад гранаты, но ни одна из них не достигает цели. Артиллерия бьет по дотам второй линии. Все охвачено огнем. Небо заволакивает жирным дымом.

Гоблины добираются до колючей проволоки. Мормыш занимает удобную позицию, приникает к прикладу камнемета. Ему видно, как эльфы перебегают в своих окопах с места на место – беспрестанно движутся верхушки касок. Вот группка в тридцати метрах впереди и влево – вылезли из траншеи и трусят под прикрытием дыма по открытому участку. Тащат миномет и ящик с зарядами. Там же бежит, согнувшись, эльф с базукой. Вся компания – отличная мишень. Пули и дюбеля взрыхляют песок. Эльф с базукой падает, от его куртки летит пыль. Его пытаются тащить, но срезают и их. Детонируют мины в ящике. Эффект потрясающий. Заодно разметывает и небольшой блиндаж поблизости. Подкинутая к небу эльфья фигурка кажется подбитой метким выстрелом птицей.

Кожа возится у деревянного ежа, к которому крепится большая пружина колючей проволоки. Чем занят чародей, остается для Мормыша загадкой. Бормочет, кажется, свои заклинания, шипит от злости, когда не выходит; тычет пальцем в значки на амулете, прикрепленном к перчатке.

– Дальше!

В один момент Кожа оказывается рядом с Мормышем, и они ползут, точно два майских жука. У следующего ежа все повторяется. Гобломант берет горсть песка, перемалывает ее между пальцами, шепчет словечки, разравнивает место под деревянной раскорягой. Эльфьи пули задевают колючую проволоку над головами подпехов, завитки содрогаются, словно в испуге.

– Пропадите вы пропадом, – говорит Мормыш.

Чародей уже закончил свою ворожбу. Из окопа, где засели зеленые, высовывается морда Ржавого. Слышен нарастающий гул. Мормыш и Кожа прибавили хода, потом свалились на дно окопа.

– Самолеты! – крикнул Пила.

Все задрали головы, пока еще не зная, в какую сторону смотреть. Если эльфы вызвали воздушную поддержку, то хана наступлению.

– Да наши это, наши! – заорал самый глазастый, указывая на юг.

– Завтра снег пойдет, – мотает головой Ржавый. – Дождались…

Огромные бомбардировщики-бипланы с камуфлированным рисунком на крыльях и фюзеляже выплывают из дымовой завесы. Первая линия состоит из шести машин, вторая из четырех, но она еле видна. Гул моторов нарастает. До Текучки и оборонительной линии остается не более четверти километра. Издали кажется, что крылатые монстры, окрещенные с легкой руки пехоты «назгулами», еле передвигаются, с трудом ползут по воздушным потокам и вот-вот сорвутся в смертельном пике.

Сказочник подносит трубу к глазам, замечая, что люки в днищах бомбардировщиков открываются.

«Сейчас начнется, – думает он, – правильно, надо прекращать нашу дружескую встречу… Задолбало!»

Огонь со стороны зеленых почти смолкает, на позициях эльфов наблюдается активное шевеление. Их выгоняют из подземелий, теснят на север, не давая организоваться постоянным обстрелом. Теперь же, пользуясь передышкой, гоблинская пехота покидает позиции. Когда полетят бомбы, лезущие врукопашную оккупанты покажутся безобидными котятами, не умеющими толком даже царапнуть.

– Смоются. Как пить дать смоются, – сказал Сказочник, наблюдая за эльфами. В районе одного из блиндажей из-под земли вырвался сноп огня и породы. Внизу, в бункерах шел бой.

– Это не наша забота. Мы возьмем Смерть Зеленым. Приказ – и никаких дюбелей. С нашими силами нам не окружить эльфюг в этом районе, – отозвался Ржавый.

– А что с этим? – Сказочник указал на колючую проволоку.

– Подождем. Эти бомбометы не такие уж и снайперы, если сейчас поколбасим, нам может перепасть на орехи.

Сказочник молча согласился. Дружественный огонь – страшная сила. В первые дни кампании третья часть потерь Армии Освобождения приходилась на ошибки в ориентировании и наведении, в результате чего гоблины получали по башкам от своих же.

– Расстояние – двести метров. К сбросу готов.

…Командир экипажа – гоблин в кожаном шлеме и очках – дает знак рукой. Солнце, выглядывающее из-за тучи, освещает кабину; лучи проникают через состоящий из отдельных фрагментов стекла колпак. Впереди и внизу плывет эльфийский укрепрайон, река Текучка, берег, заваленный трупами, разбитые доты, клубы дыма, заслоняющие обзор. Гоблинские подразделения подтягиваются к реке с юга.

Бомбометатель приникает к перископу.

– Выхожу на позицию, – сообщает командир экипажа. «Назгул» чуть снижается.

Гоблин позади него рассматривает местность через линзы с нанесенной градуировкой. Отсюда зона боевых действий напоминает грязное рваное одеяло, на котором разбросано много всякого мусора.

Штурман принимает какие-то сообщения по рации, сгорбился возле консоли. Второй пилот, отклонившись в сторону, осматривает ландшафт внизу.