Повелитель баталий - Сергей Самаров

Потом Станиславский залез на эту самую скалу и стал расставлять камни в определенном порядке. Только теперь мы поняли, что он готовит бруствер. Вскоре старший лейтенант позвал нас к себе на скалу. Камней мы натаскали достаточно, чтобы построить небольшую крепость. Когда я и младший сержант оказались рядом с командиром взвода, он спрыгнул на склон и отошел чуть в сторону, чтобы как следует рассмотреть камни и скалу.

– Два крайних правых сбросьте! – приказал он.

Наверное, именно так великий художник требует от ученика нанесения последнего мазка, завершающего картину. Наши усилия вполне удовлетворили старшего лейтенанта Станиславского.

Он снова забрался на скалу и только тогда соизволил кое-что объяснить нам:

– Ставлю боевую задачу. Занимаем позицию на скале и ждем как разбойники с большой дороги. Сейчас в нашу сторону движутся два автомобиля «Фольксваген». В первом из них только люди, во втором есть еще и груз. Между машинами образовался большой разрыв, что позволяет нам провести первую акцию. Итак, мы с Чубо страхуем снайпера. Волконогов, первый выстрел делаешь боевым патроном в колесо. Так, чтобы машина врезалась в скалы. Но поймать «Фольксваген» в прицел и остановить следует где-то в районе поворота, где водитель сбросит скорость. Нельзя допустить, чтобы он или пассажир сильно ушиблись. Со скалы просматривается пять поворотов. Смотри, Слава, сам, как тебе удобнее стрелять. Улови момент, когда происходит торможение. Сможешь в колесо попасть?

– Машина почти на нас будет ехать. Что же, товарищ старший лейтенант, не попасть-то! Здесь можно и без оптики стрелять. Она слишком много времени отнимает, там поиск цели сложный, – скромно ответил я.

– Стреляй так, как хочешь. Но машина должна врезаться в скалу. После аварии «Фольксваген» тебе видно не будет. Вставляешь магазин с ампулами, бежишь вниз, на дорогу, там стреляешь поочередно в водителя и пассажира. Но если они выбрались из машины и находятся в сознании, то будь осторожен. Смотри, чтобы они тебя не заметили. Мы бежим следом. Трогать ничего не будем, только телефоны сотовой связи. С каждого из них следует скачать данные на планшетник. Сразу приготовь кабели, которые получил. Модели телефонов указаны на них.

– Разберусь. Насколько я понял по кабелю, там есть айфон. Данные с него я смогу скачать через блютуз. Если второй телефон тот же протокол поддерживает, сделаю то же самое. Это будет быстрее, чем через кабель.

– Ладно, тут ты и сам знаешь, что надо делать. Потом будет еще один звонок на планшетник. Отвечать не надо. Волконогов, не вздумай этот номер выбросить или данные неправильно скачать! Ради этого всего мы сюда и добирались.

– Понял, товарищ старший лейтенант. – Я опять улыбался.

Мне казалось, что все идет распрекрасно. Не надо в кого-то стрелять боевыми патронами. Только ампулами со снотворным!..

Глава 4

Я сначала передернул затвор и зарядил винтовку только одним боевым патроном, будучи уверен в том, что не промахнусь с пятидесяти метров по колесу. Более того, стрелять с такой дистанции я собирался без оптики. Потом я снял магазин с боевыми патронами и поставил другой, с пластиковыми ампулами вместо пуль.

Вообще-то это были даже не ампулы, а какое-то подобие шприцев. При попадании в тело происходил удар, из корпуса выдавливалась короткая игла. Внутренний утяжеленный поршень по инерции продолжал движение. Он, в свою очередь, выдавливал через иглу неизвестную мне мутновато-желтую жидкость с сильным снотворным эффектом, как сказал командир взвода. Она начинала действовать уже через полторы, максимум две секунды.

Я до этого никогда в жизни еще не стрелял в людей. Мне было бы сложно сделать это сразу, причем без угрозы того, что кто-то готов убить меня. Когда в тебя собираются стрелять, ответить легче. Психологически я уже давно готов к этому. Хорошо, что мои первые выстрелы в человека не должны быть смертельными. Я с детства привык ценить человеческую жизнь, и не только свою собственную.

Еще на краткосрочных курсах по снайперскому делу я обратил внимание на то, что люди резко разделяются на две категории. Одни уже готовы стрелять в человека и даже рвутся испытать себя. Другие чувствуют достаточно сильные сомнения, им требуется психологический настрой.

Наши инструкторы были людьми неглупыми. Они прекрасно понимали, что такое солдат, хорошо подготовленный спецназовец, готовый убивать. Ведь этот солдат пройдет через какие-то военные конфликты, а через год снова станет гражданским человеком. Беда будет, если он войдет во вкус убийства.

Поэтому психологическая подготовка занимала по времени, наверное, четверть всего курса. Она включала умение проводить анализ ситуации, чтобы прийти к правильному пониманию необходимости применения оружия. Кстати, с нашего курса двоих парней отчислили в самом начале занятий. Как раз потому, что они уже готовы были убивать и стремились как можно быстрее испытать свои способности. Их просто не стали обучать тонкостям профессии снайпера.

В современной социальной обстановке, когда телевидение и кино постоянно показывают кровавые сцены, на подсознательном уровне внушают человеку, что убить другого до примитивности просто, выпускать в гражданскую жизнь потенциально опасных людей спецназ ГРУ тоже не хотел. В этом отношении наша армия гораздо порядочнее того же телевидения. Военные люди превосходят журналистов интеллектом, умением думать о будущем.

Позицию для меня старший лейтенант Станиславский выбрал и в самом деле удобную, наверное, лучшую из тех, которые можно было присмотреть здесь, в этом месте. Он сделал это умело. Станиславский вообще, на мой взгляд, был толковым офицером и всегда все делал правильно.

Меня сильно задевал всего один его недостаток как командира. Старший лейтенант не ставил подчиненных в известность о том, что им предстояло делать. Суть задачи он излагал только в самый последний момент, кратко, не объясняя, почему необходимы именно эти действия.

Возможно, так он понимал свою службу. Хотя ему-то, наверное, накануне операции наверху, как говорится, все разжевали и в рот положили. Неплохо было бы и старшему лейтенанту поступать с нами так же. Но Станиславский не выказывал подобных намерений, и откровений с его стороны мы с младшим сержантом Чубо не дождались.

Непонятно было, чем вызвано такое поведение Станиславского. То ли он нам с младшим сержантом не доверял, хотя в этом случае мог бы взять с собой каких-то других людей, то ли таким был приказ сверху, то ли здесь сказывался характер командира взвода. Но это, впрочем, решающей роли не играло. Мы в любом случае приказы выполняли, и намеревались так же поступать и впредь.

– Хорошо дорогу видишь? – спросил Станиславский.

– Отлично, товарищ старший лейтенант. Лучше не придумаешь.

– Почему оптику не ставишь?

– Дистанция слишком короткая. Пока с оптикой колесо найдешь, машина уже за скалой скроется. Я лучше с простого прицела стрелять буду.

– Зачем тогда мне нужен был в этой операции снайпер?

– Вам нужен был компьютерщик, поэтому, товарищ старший лейтенант, вы взяли меня. А снайпер я только по совместительству. Впрочем, как и компьютерщик.

– Резонно размышляешь.

– Товарищ старший лейтенант, а что за люди в машине будут? – спросил я, не удержавшись.

– Для тебя это играет какую-то роль?

– Конечно. Я всегда предпочитаю знать, против кого в данном случае выступаю.

– А если тебе не понравится то, что узнаешь? Тогда стрелять откажешься?

– Нет, товарищ старший лейтенант, таких мыслей у меня нет. Но я не убийца какой-нибудь, мне есть разница, в кого стрелять и ряди чего.

– Тогда могу и объяснить.

В нашу сторону повернул голову младший сержант Чубо. Ему тоже было, кажется, не безразлично, против кого действовать.

Я ждал, что скажет Станиславский, а он не спешил, рассматривал дальний участок дороги в бинокль.

Потом он отнял его от глаз, посмотрел на меня, и ответил:

– Наша задача – собрать сведения о деятельности американо-грузинской лаборатории, работающей в этих горах. В машине, которую мы ждем, едут два человека – грузинский капитан за рулем и американский профессор на пассажирском сиденье. Грузинский капитан связан с разработкой бактериологического оружия. В частности, в лаборатории производятся бациллы африканской свиной чумы. В две тысячи восьмом году ими были заражены дикие кабаны, которые каждую осень мигрируют из Грузии через Чечню в Ставропольский край и дальше, в Северную Осетию. Эти животные разносят заразу по всему югу России. За последние пять лет российский бюджет потерял из-за этого более двух миллиардов рублей. Нам необходимо собрать доказательства незаконного применения бактериологического оружия грузинской стороной. Африканская свиная чума является таковым, хотя и не передается человеку. Американцы активно помогают грузинской стороне. У них есть всего четыре таких лаборатории, в Грузии расположена одна из них. Производство бактериологического оружия запрещено международными конвенциями. Нам необходимо доказать не только противоправные действия грузинской стороны, но и активное участие американцев в этих действиях.