Интернет-коммуникации в глобальном пространстве современного политического управления. Монография - Сергей Володенков

В результате «посева» киберсимулякров коммуникация приобретает еще более виртуальный характер в сравнении с традиционными СМИ – в силу того, что массовый интернет-пользователь сталкивается с симуляцией артикуляции «общественных» настроений, «преобладающих» «общественных» мнений, за которой в реальном пространстве могут стоять всего несколько человек, представляющих организованную группу информационнокоммуникационного воздействия на общественное сознание.

Кроме того, за счет горизонтальности коммуникации распространение необходимого идеологического, пропагандистского или манипулятивного политического контента осуществляется в условиях высокого уровня доверия к источнику информации. От лица киберсимулякров в интернет-пространстве на сегодняшний день вбрасывается значительное число материалов, целями которых являются: компрометация политиков, органов власти и политических режимов, акцентирование внимания на выгодных для субъекта информационно-коммуникационного воздействия темах, инициирование обсуждений определенного круга политических вопросов, заранее заданная интерпретация политических событий и фактов, перефокусировка внимания представителей сетевого сообщества с невыгодных тем на требуемые, формирование массовых моделей поведения, разрушение традиционных ценностей, смыслов и идей путем создания эффекта негативного отношения к ним со стороны «большинства» интернет-пользователей.

Как можно заметить, киберсимулякры реализуют значительный коммуникационный функционал в интернет-пространстве. По состоянию на конец 2013 г. 61,5 % всего трафика в сети генерировалось такими искусственно созданными личностями99. При этом, с учетом широких возможностей симуляции в интернет-пространстве, киберсимулякры могут обладать практически любыми социокультурными и демографическими характеристиками, что обеспечивает высокую эффективность таргетирования информационно-коммуникационного воздействия применительно к целевым аудиториям политического управления.

Более того, по нашему мнению, для осуществления продвижения политической информации, создания атмосферы общественной поддержки либо неприятия того или иного политического субъекта, формирования публичной политической оценки различных событий непосредственно реальные пользователи становятся ненужными, поскольку все перечисленные задачи могут быть решены при помощи активных киберсимулякров, которые виртуализируют политическую коммуникацию в интернет-пространстве, оставляя реальным интернет-пользователям роль либо пассивных наблюдателей за процессами коммуникационного взаимодействия, либо соучастников (но не инициаторов) сетевой коммуникации, в рамках которой управляемо формируются необходимые смыслы и модели восприятия политической реальности в заранее заданных рамках и форматах.

Как показывает практика, на сегодняшний день в интернет-пространстве конкуренция за общественное сознание и масштабное распространение идей, символов, ценностей, смыслов, моделей поведения, политических представлений осуществляется в формате активного противостояния конкурирующих друг с другом киберсимулякров, представляющих различные группы политических интересов. Интернет, несмотря на его позиционирование в качестве открытой демократичной коммуникационной среды, является не чем иным, как виртуальным пространством, в рамках которого осуществляется широкомасштабное создание виртуальных конструкций, в значительной степени искажающих реальное политическое пространство.

В целом следует сделать вывод о том, что функциональная и смысловая нагрузка в условиях медиатизации и виртуализации современного политического пространства неуклонно переносится в виртуальное пространство, которое, в силу своей изначально спроектированной публичности, непосредственным образом влияет на процессы формирования массовых политических ценностей, смыслов, мировоззрений и понимания политической реальности. При этом формируемые политические представления в большинстве случаев оказываются значительно смещенными по отношению к реальной политической действительности, однако именно они выступают в качестве истинных для общества.

В результате реальные политические процессы уступают место смоделированным виртуальным медиатизированным конструкциям, которые и воспринимаются общественным сознанием в качестве политической действительности, вызывая соответствующие политические последствия и эффекты – вполне реальные, а не виртуальные. Данная ситуация является глобальной и отражает особенности современного политического процесса, основой которого в аспекте возможностей осуществления эффективного управления выступают публичные политические образы, имеющие виртуальную природу.

Отдельный вопрос, требующий политологического анализа в условиях виртуализации современной политики, – несовпадение границ национальных сегментов виртуального пространства с территориальными пространствами государств.

Виртуальное коммуникационное пространство вообще не имеет границ, оно глобально в смысле его понимания как совокупности ресурсов, каналов и технологий коммуникации. И очевидно, что сугубо юридическое представление о пространственных характеристиках национальных сегментов Интернета в современных условиях, по нашему мнению, будет неполным: в рамках юридически закрепленных национальных границ информационных сегментов (например, Рунета) могут доминировать и контролировать информационные ресурсы и коммуникационные каналы совершенно иные, внешние интересанты, что с содержательной точки зрения делает невозможным причисление того или иного сегмента к национальным даже в случае нахождения его под юрисдикцией конкретного государства.

Кроме того, активно используемая для обхода установленных государством блокировок интернет-ресурсов технология подмены IP-адресов (например, посредством использования proxy- или VPN-серверов) позволяет менять виртуальную территориальную принадлежность любого интернет-пользователя без физической смены его реального местонахождения.

Если в качестве параметра для определения границ национальных сегментов виртуального пространства брать такой критерий, как границы информационно-коммуникационного влияния политических институтов государственной власти, национальных элит и гражданского общества, то и в данном случае такая зона влияния может существенно отличаться от юридически закрепленных границ информационного пространства государства. Среди русскоязычных пользователей, в частности, велика популярность интернет-ресурсов Facebook, Twitter, YouTube, Google, Instagram, которые в реальности принадлежат западным интересантам. Формально осуществляя работу в рамках юридически российского пространства, они существенно смещают виртуальные границы по параметру влияния государства на национальный сегмент информационного пространства.

В качестве параметра для определения границ национальных сегментов могут выступать границы доминирования национальных традиционных ценностей, символов и смыслов, транслируемых государством и национальными элитами, которые, по нашему мнению, является реальным измеримым показателем, определяющим пространственные характеристики национальных сегментов Интернета. Однако в рамках юридически закрепленного сегмента интернет-пространства существуют альтернативные идеологии, формируемые посредством применения инструментов политической коммуникации, что вновь приводит к смещению с содержательной точки зрения реальных пространственных характеристик национальных информационных сегментов.

В результате мы можем констатировать неоднозначность в таком вопросе, как определение реальных границ виртуального пространства отдельных государств. Отсюда вытекает необходимость пересмотра существующих классических теорий информационного пространства, а также моделей и концепций национальной информационной безопасности, поскольку виртуальные информационные территории национальных государств должны определяться по параметрам, совершенно отличным от традиционных, и защита собственного информационного пространства в условиях глобальной виртуализации политических процессов ставит перед государством, политологами и исследователями новые вызовы.

И здесь, по нашему мнению, следует обозначить важнейший фактор риска, выражающийся в том, что идентичность территориальная, которая является неотъемлемым элементом системы национальной идентичности, постепенно замещается идентичностью виртуальной.

На сегодняшний день в интернет-пространстве все чаще наблюдается ситуация, когда сетевые пользователи идентифицируют себя не столько с традиционными территориями, сколько с сетевыми сообществами, в рамках которых они активно коммуницируют друг с другом. Данная тенденция повышает вероятность постепенной масштабной утраты традиционной территориальной идентичности онлайн-пользователями, что самым непосредственным образом может влиять на изменение представлений о собственном государстве100.