Святой и грешница - Ульрике Швайкерт

— Три шиллинга, — выпалила Эльза.

— Ты жадная баба, — скривился дворянин. — Два шиллинга и два пфеннига, и не монетой больше!

— Если вы заплатите три, то сможете пойти в мой дом, — предложила Эльза. — Там вам никто не помешает, и я обещаю, что через полчаса я не буду торопить вас домой.

Мужчина достал из кошеля три шиллинга и положил их в руку мадам.

— И принеси мне кувшин вина.

Элизабет вжалась в стену, но ее это не спасло. Клиент схватил ее за руку.

— Ну, пойдем, не ломайся, — сказал он приветливо и потащил девушку в дом напротив.

Элизабет словно парализовало. Кровь стучала у нее в ушах, и только одна мысль билась в голове: «Это неправильно! Так нельзя!» Рыцарь фон Танн увлек ее по тропинке, словно тряпичную куклу, к дому Эльзы Эберлин. Оказавшись внутри, он отпустил ее руку, зажег масляную лампу и отнес девушку за перегородку, где стояла кровать. Повесив лампу на держатель, он упал на матрац.

— А мадам удобно спит, — протянул он, глядя на Элизабет, которая до этого момента даже не шевельнулась. — Иди сюда, не робей.

Широко открытые глаза девушки в свете пламени напоминали зеленые лесные озера. Вздохнув, фон Танн подошел к ней и положил руки на талию.

— Ну, иди сюда, ты могла бы быть и поласковее. Мне это стоит три шиллинга!

Он поцеловал ее в губы и попытался просунуть язык сквозь ее зубы. Элизабет укусила его. Завопив от боли, мужчина отскочил назад, а Элизабет закричала. Прижавшись к стене, она кричала так пронзительно, что звенело в ушах.

— Заткнись, идиотка, — приказал он, прижимая руку ко рту и чувствуя вкус крови.

Элизабет не умолкала.

— Да успокойся ты, наконец, — промычал он и залепил ей пощечину, но она все равно продолжала кричать.

В этот момент дверь распахнулась и вошла мадам с кувшином вина.

— Я хотела посмотреть, все ли здесь… — она окаменела. — Нет, здесь не все в порядке!

Рыцарь фон Танн упал на кровать, закрыв уши от крика.

Мадам осторожно поставила вино на стол и приблизилась к девушке.

— Немедленно прекрати орать, — прошипела она.

Элизабет прикрыла рот рукой и уставилась на хозяйку дома так, будто та появилась из кошмарного сна.

— Что это тебе вздумалось?! — завопила Эльза.

— Она прокусила мне язык! — пожаловался клиент. — Я бы предпочел отказаться от таких сюрпризов!

Эльза сняла со стены ремень.

— Рыцарь фон Танн, вы хотите ее наказать?

Тот покачал головой.

— Я предоставляю это тебе. Я пришел сюда, чтобы упасть в нежные женские объятия, а не избивать до крови. Пришли мне кого-нибудь, кто меня не укусит и не даст по яйцам.

Эльза поклонилась.

— Господин фон Танн, мне очень жаль, что мы доставили вам неприятности. Я все улажу и позабочусь о том, чтобы эта ночь вам приятно запомнилась.

— Надеюсь, все закончится хорошо и для меня, и для тебя! — ответил он, и Эльза была не так глупа, чтобы не услышать в его словах угрозу.

— Минуточку. Выпейте пока, это поможет вам забыть о боли. Я принесу еще вина из виноградников Вюрцбурга.

Она схватила Элизабет за запястья и с силой потащила за собой к двери.

— Стой здесь и жди меня. Мне нужно подумать, как выбить из тебя эту дурь.

Подобрав юбку, она побежала в бордель. Элизабет слышала, как она громко звала Грет и Марту:

— Смотрите, чтобы он был доволен и не захотел забрать свои монеты назад! Господин мог бы натравить на меня палача, если бы захотел! Марта, улыбнись! Когда ты улыбаешься, то становишься такой же красивой, как Лиза. Вероятно, ему больше нравятся блондинки. Грет, смотри, чтобы он побыстрее забыл этот случай. Я надеюсь на вас!

Эльза завела в дом двух шлюх и закрыла за ними дверь. Затем вернулась к Элизабет, в ее правой руке был ремень.

— А теперь ты, неблагодарная дрянь! Как ты додумалась обидеть и укусить такого благородного господина? Я подобрала тебя полумертвую, одела, дала тебе пищу и кров, а за это ты хочешь меня погубить? Пришло время понять, что у тебя лишь два пути: палач и башня или жизнь здесь, в моем доме, где ты прилично себя ведешь и следуешь моим указаниям. Ничего не бывает бесплатно, поэтому ты отработаешь мне долги.

— Он меня поцеловал, и это было так омерзительно! — прохныкала Элизабет.

— Не в твоем положении привередничать. От таких чувств, как отвращение и омерзение, тебе следует сразу отвыкнуть. Так будет легче. Клиент должен быть доволен и хотеть вернуться. Это твоя задача, которую ты должна выполнить как можно лучше. Ты поняла меня?

Элизабет молча кивнула.

— Мне придется вбить тебе этот урок, чтобы ты его не забыла.

Она дернула тесемки платья и стянула его вместе с рубашкой до пояса.

— Повернись!

Просвистев в воздухе, ремень полоснул по спине. Элизабет застонала и закусила губы до крови, слезы катились по ее щекам. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока мадам не опустила ремень.

— Надеюсь, тебе запомнится это надолго. Некоторое время тебе будет больно, но шрамов не останется. Кожа треснула только в нескольких местах. Жанель нанесет на ссадины мазь. Я всегда слежу за тем, чтобы не изувечить своих девочек при наказании. Ни бюргеры, ни дворяне не хотят видеть в своей постели тело со шрамами. Тем, кого это возбуждает, здесь не место. Такие мужчины, как пороховая бочка, к которой поднесли факел. Если недосмотреть, они принесут много неприятностей.

Эльза указала рукой в сторону борделя.

— А теперь ложись в постель и до утра не двигайся с места. Завтра вечером я хотела бы видеть тебя более услужливой.

Элизабет надела рубашку и платье и, пошатываясь, пошла к борделю. Эльза еще раз заглянула в свой домишко и довольная последовала за ней. Очевидно, в ее постели все было в наилучшем виде, Марта и Грет выполняли свою работу как следует.

Элизабет проскользнула в свою постель, скрытую от взглядов посторонних ширмой. Прямо в одежде она легла на живот и укрылась одеялом с головой, чтобы никто не видел, как она плачет от боли и стыда, от смущения и одиночества.

Весь следующий вечер и всю ночь, пока последние клиенты не попрощались, Элизабет ждала и боялась, что мадам подойдет к ней и поведет к одному из мужчин, но этого не произошло. Ее спина все еще болела от ударов, плечи были напряжены, голова раскалывалась. За столом она сидела бледная с темными кругами под глазами.

— Ты ужасно выглядишь, — сказала Марта и вызывающе отбросила свои длинные светлые волосы на спину. — Еще пара дней, и тебя даже слепец не захочет.

— Ах, неужели я слышу в твоем голосе облегчение? Кто-то боится потерять звание самой красивой в нашем борделе? — съязвила Грет.