o fad3c0960b610c79 - Yuriy

Он вернулся к дому Тамме. Трое оперативников исправно ждали его у подъезда.

- Едем! Быстро! Дорога каждая минута! Один ко мне, двое в служебную!

- Вы знаете, где Тамме? – удивились оперативники.

- Знаю. На даче Рябича! Туда!

… Подъехав к даче, Лобов остановился метрах в пятидесяти от высокого забора.

Выбрался из машины, вытащил пистолет. Оперативники сделали то же самое.

Приказав их не разговаривать и в случае необходимости применять оружие,

Лобов первым побежал к воротам. Оперативники за ним. Тяжелая дверь

оказалось открытой.

«Неосмотрительно, но нам же лучше», - мелькнула мысль, а ноги несли вперед – к

входной двери в дом. Рванул – распахнулась бесшумно и плавно. Ворвался в

прихожую. Прислушался. Оперативники осторожно топтались сзади. Вдруг из

ближней комнаты выскочил Онипко с глазами, полными ужаса, и зашептал, как в

бреду:

- Помогите… Спасите… Она ее убьет… Просил… умолял… не слушает… Быстрее

же!..

- Молчи! – негромко окрикнул Лобов и левой рукой сжал Онипко рот. – Она

вооружена?

Онипко кивнул, на его глаза навернулись слезы.

-Стой тут! И ни-ни! – велел Лобов, кивнул оперативникам головой и, толкнув

плечом буковую дверь, влетел в комнату с пистолетом в вытянутой руке.

49

- Стоять на месте! Руки!

Ворвавшиеся следом оперативники если и ожидали увидеть что-то ужасное, то во

всяком случае не то, что предстало перед ними. Лобов, наоборот, знал, что увидит

что-то именно в этом роде.

На полу у полураскрытого окна, прикованная наручниками на цепях к батарее

центрального отопления, лежала, прижав колени к подбородку, пожилая

женщина. Она, несомненно, была красива, только косметика потоками грязи

расплылась по ее лицу, а рот был залеплен огромным куском скотча. Рядом,

занеся над головой жертвы каминную кочергу, застыла Ксения и злорадно

глядела на вошедших.

- Положите кочергу, Ксения, - по возможности спокойно произнес Лобов.

Поверьте, это в ваших интересах.

- Мой интерес в том, как убить эту стерву! – и она ударила женщину рукояткой

кочерги по голове. Жертва слабо вскрикнула и потеряла сознание.

Анализируя позже эту ситуацию, Лобов в который раз убедился в том, что в самых

затруднительных положениях ему на помощь всегда приходит его величество

Случай. Жена всегда попрекала его за такое «язычество», как она говорила, но

Лобов знал: если возникала неразрешимая ситуация, что-то извне обязательно

приходило ему на выручку. Может, он особенный какой-то, может, к нему

благоволят высшие силы («Кошмар, Лобов! – ужасалась его рассказам Ирина, -

Ты что - центр Вселенной?»), но факт оставался фактом: главное найти

преступника, а вот насчет того, как задержать его быстро и без потерь,

волноваться не стоит. Случай все сделает за тебя. Так было почти во всех делах

Всеволода Лобова.

Господин Случай помог ему и на этот раз. Не успела Ксения ударить женщину

кочергой, как окно, возле которого она стояла, резко распахнулось, и на

подоконнике возникла фигура Онипко во весь рост. Следующие события

произошли молниеносно, почти в один момент. Онипко с криком: «Ксюша,

остановись!» - прыгнул из окна на девушку, но она успела среагировать и ударила

нападавшего по плечу. Онипко вскрикнул и всем телом придавил к полу упавшую

Ксению. Оперативники воспользовались моментом, метнулись к куче и надели на

руки девушки наручники. Она не сопротивлялась, лишь гневно сверкнула

взглядом в парня и процедила сквозь зубы:

- Идиот! Я ведь это сделала ради нас с тобой! – и позволила защелкнуть

наручники на своих запястьях.

50

- Вызывайте бригаду! И «Скорую»! – кивнул Лобов коллегам, тяжело переводя

дух.

Ксению под руки увели на кухню. Лобов прикоснулся к Онипко. Парень тихо

простонал. Лобов перевернул его на спину и прикоснулся к артерии на шее. Жив!

Подошел к ничком лежавшей женщине. Присел возле нее, всматриваясь в глаза.

Она открыла глаза и улыбнулась. Лобов отклеил пластырь со рта и спросил:

- Вы Ирина Арнольдовна Тамме?

Женщина от слабости не могла говорить и лишь едва кивнула в ответ.

- Я получил ваше письмо, спасибо вам.

Она улыбнулась еще раз.

- Только почему так оригинально? А если бы я не заглянул в вашу квартиру еще

несколько дней?

- Я знала… - тихо прошептала она, - что к делу привлечены вы… Мой брат

работает в прокуратуре… Он много рассказывал о ваших расследованиях… О вас

ходят легенды… Я знала: раз взялись вы… то обязательно все поймете… - и она

снова закрыла глаза.

Лобов осмотрел наручники – стандартные. Вытащил ключи, разомкнул кольца и, подняв женщину на руки, перенес ее на диван. В свои пятьдесят пять или около

того женщина оставалась стройной, изящной и сказочно легкой. Лобов накрыл ее

одеялом и подложил под голову подушку.

- На этой даче… столько раз… я была гостьей… а теперь… заложницей… - Лобов

даже не расслышал, а скорее понял по губам, что сказала Тамме.

- Отдохните, Ирина Арнольдовна, - и Лобов подошел к Онипко.

- Живой?

- Вроде, - простонал парень. – Перелома нет?

Лобов стащил с него рубаху и осмотрел руку. Багровая полоса чуть выше локтя.

- Ерунда. Скоро заживет. Но гематома гарантирована. Испугался?

- Немного.

- Эх ты, боец… В армии служил?

- Нет. После школы сразу поступил в университет.

В прихожей раздались кашель и шум. Лобов вышел туда. Оперативник вел в

туалет согнувшуюся пополам Ксению:

- Тошнит ее.

Лобов вспомнил, что в прошлый раз девушку тоже тошнило, но только теперь

понял, почему.

51

- Скажи-ка мне, герой-любовник, - обратился он к Онипко. - Только откровенно.

Ксения беременна?

- Да, - кивнул Онипко и повесил голову: - Что же теперь будет?

- Думаю, будут роды, как полагается.

- А… ребенок?

- Ребенка, наверное, сможешь забрать. Если, конечно, признаешь свое отцовство.

Во дворе прогнусавил клаксон машины оперативной бригады. Лобов выглянул в

окно. «Скорая» стояла рядом. Ксению, угрюмо молчавшую и с трудом

передвигающую ногами, вывели из дома. На пороге она остановилась и пронзила

Лобова пронзительным, жгучим взглядом. Он многое повидал на своем веку, но

такой лютой ненависти, такой неудержимой жажды раздавить не встречал

никогда.

Тамме положили на носилки и понесли к фургону. Лобов оправился после шока и

подошел к Онипко:

- Ну что, поехали с нами. Будешь свидетелем.

Парень вздрогнул, но Лобов успокоил его:

- Да не бойся ты. Я ведь сказал – «свидетелем». Я ведь знаю, что ты не убивал.

Так?

- Н-не убивал… - замотал головой Онипко.

- Ну, вот видишь. Значит, не бойся. Правильно про тебя сказал мой коллега –

кишка у тебя тонка, - и Лобов слегка подтолкнул повесившего нос парня к своей

«мазде».

7.

Ирину Арнольдовну Тамме поместили в одну из городских больниц. Дня через два

после задержания Ксении Лобов пришел к заведующему отделением и попросил

его о беседе с Тамме с глазу на глаз. Врач согласился и велел привезти Тамме на

качалке в его кабинет.

- Она еще не оправилась после нервного потрясения, - попросил он, так что, пожалуйста…

- Да, конечно, я понимаю. Совсем недолго.

- И если возможно – никаких неприятных эмоций.

- Вот за это не ручаюсь, извините, работа такая. А следствие, увы, не терпит.

- Ну хорошо, - нехотя согласился врач. – Тогда, пожалуйста, недолго, еще раз

попрошу вас, - и вышел.

52

Через несколько минут в кабинет вкатили кресло, и Лобов встал, встречая

улыбающуюся ему Тамме.

- Здравствуйте, Ирина Арнольдовна, - поклонился он. – Как самочувствие?

- Спасибо. Вашими молитвами, Всеволод Никитич. Я к вашим услугам. Врачи

сказали, что на целых полчаса.

- Они заботятся о вас. Получаса, думаю, будет достаточно, - он подвинул стул к

креслу и сел, приготовив диктофон.

- Ирина Арнольдовна, договоримся так. Я запишу наш разговор, потом отпечатаю

и принесу протокол вам на подпись. Устроит?

- Вполне, - кивнула женщина. - Итак, с чего мне начать?

- Мне кажется, с того момента, как вы вошли в жизнь профессора Рябича.

- О-о-о! – протянула Тамме. – Тогда придется рассказывать, начиная с моей

юности. Я знала профессора со своих студенческих лет, он был одним из моих

учителей, в то время молодых учителей. Разница в возрасте у нас всего шесть лет.

Он и тогда уже мне нравился, но он был женат, так что я довольствовалась ролью

обожательницы. По окончании университета я устроилась на работу в Музей

востока. Дальнейшее десятилетие я опускаю, поскольку за это время всего раза

два-три видела профессора на конференциях. Я была польщена, что он помнил

меня. Мы обменивались несколькими ничего не значащими словами, и снова